Литовский узник. Из воспоминаний родственников - Андрей Львович Меркулов

Сидя за небольшим столиком у окна, глядя на пролетавшие пейзажи, они разговаривали на разные темы. И, как нередко бывает в таких случаях, возникает желание поближе познакомиться.

Михаил предложил:

– А не хлопнуть ли нам по стопке за успех предстоящего мероприятия, чтобы мы хоть что-нибудь сумели выведать у этих хитрых немцев.

Сергей задумался, серьезным тоном ответил:

– Думаю, для успеха такого важного дела одной стопки недостаточно; уж больно хитры эти немцы, тайны свои не открывают, и навряд ли нам удастся добраться до них.

– Согласен, – улыбнулся Михаил, – военные тайны они хранят прочно. В войну нам пришлось создавать новые системы, когда основы некоторых у немцев уже были.

Михаил достал с полки свой небольшой чемодан, вынул из него красочную бутылку, два яблока, стопки.

– По спецзаказу из Армении, для нашего Главка, – шепотом произнес он, разлил коньяк в стопки, поднял одну, – за наше знакомство; про немцев потом.

Откусив от яблока и неторопливо прожевав, спросил:

– А ты, Сергей, в Отечественную воевал? Так, по виду, возрасту, вроде бы подходяще.

Благожелательное выражение лица Сергея поменялось на серьезное:

– Пришлось побывать. Я двадцать четвертого года рождения, попал на фронт весной сорок второго. Оборонял Ленинград, получил ранение; после госпиталя оказался в пополнении батальона сорок третьего стрелкового полка армии первого Белорусского фронта.

Наша армия наступала севернее Берлина, так что брать его мне не пришлось. Еще одно ранение получил, месяц в госпитале провалялся. Потом обратно на фронт. Правда, уже легче было – мы побеждали, гнали фашиста уверенно. Но никуда не ушел изнурительный труд. Нет крыши над головой; окоп – и крыша, и дом; ночи, дожди, грязь. Самое трудное, я уверен, – в пехоте. Я даже сейчас трудно представляю, когда мы спали. Не спали, бывало, сутками, а это очень тяжело. Но была уже радость в душе – мы побеждали, скоро конец войне.

Сергей помолчал недолго, обернулся к окну, продолжил:

– Перед нами на Запад прошла с боями дивизия, а нашу роту оставили для соблюдения порядка на занятой территории; до особых распоряжений. Здесь мы и встретили День Победы.

Сергей снова задумался, вспоминая последние военные события. Лицо его выражало сложные чувства; в них даже теперь, по прошествии многих лет, внимательный взгляд мог бы увидеть и непроходящую горечь утраты близких товарищей, и радость Победы.

Михаил вновь заполнил стопки, отставил в сторону бутылку, некоторое время смотрел на пролетавшие мимо в уже опустившихся сумерках темные рощицы, обернулся к Сергею:

– А мне после войны часто снилось, что я копаю землю. Копаю и копаю, большие горы накапываю, остановиться не могу. Да и теперь бывает иногда. Когда после войны вернулся в деревню, и нужно было раскопать землю под огород – не мог этого сделать; пришлось звать в помощь соседа.

Он помолчал, вспоминая:

– С середины войны я в пушкари пошел, вот там и накопался досыта. Скажем, чтобы сорокапятимиллиметровую пушку окопать, надо тридцать кубов земли перебросать, а семидесятишестимиллиметровую – пятьдесят пять кубов. Не успеешь, бывало, окопаться – новый приказ – сменить позицию, на километр вправо. Опять копать, пятьдесят кубов выбрасывать.

Михаил помолчал, закончил:

– Да что я об этом рассказываю; вы, солдаты, видели, как работали артиллеристы; но, понятно, не всё видели. Вот и вспоминается это самое трудное.

– Да, ты прав, видели, да не всё; у солдат в бою свои задачи, – согласился Сергей, – но все же квалификация артиллериста считалась повыше умения рядового солдата.

– Ну, это как посмотреть, – не согласился Михаил, – снайперы, разведчики, очень квалифицированный состав. А в артиллерийском расчете наводчик – основная фигура, почти все зависит от него, от его выдержки, хладнокровия. Во время боя у пушки два человека – заряжающий и наводчик, два-три ящика со снарядами. Остальные из расчета – в боковых ровиках-углублениях, с пулеметом и автоматами. Окопанную пушку издали не заметить – верхняя часть щита и ствол почти на земле.

– А можно ли угадать заранее победителя в этой дуэли – танк – пушка? – с интересом спросил Сергей.

Михаил на минуту задумался:

– Я бы сказал так – ситуации каждый раз отличаются, угадать трудно. Но если пушка нормально окопана и умелый наводчик, если была возможность подпустить танк метров на четыреста, то почти наверняка он будет поражен.

– И сколько вам удалось за войну подбить танков? – поинтересовался Сергей.

– Шесть… Много это или мало? Иного послушать – он за один бой больше наворотил. Я считаю – шесть-семь танков за войну – это много, очень много. Если бы каждое наше противотанковое орудие уничтожило семь танков, немцам уже к середине войны нечем было бы воевать.

Сергею хотелось узнать о наградах Михаила, но спросил приближенно:

– И награды боевые, как и везде, обмывали?

– Это уж как полагается, – улыбнулся Михаил, – зимой нам выдавали по сто граммов водки. Вот, наливаем в солдатский котелок, как, впрочем, и у вас, пехотинцев, происходило, и обмывали. Потом разливали по кружкам, выпивали и доставали свои ордена.

Они недолго помолчали, прислушиваясь к равномерно-спокойному шуму поезда, ритмичному перестуку колес. За окном еще светлели сумерки наступающих белых ночей.

– Интересно, что нам предложат в Германии; в Берлине будем работать, или развезут по разным районам, – предположил Сергей.

– Именно развезут, – ответил Михаил, – слышал краем уха. По два-три человека на крупные застройки. Договорились не возить всю группу по объектам, а организовать более полное освоение технологий на местах в разных районах.

– Да какие там расстояния, – усмехнулся Сергей, – шестьсот километров от одной границы до другой, вот и вся страна. А подишь ты, как сильна была. Сколько крови, смертей, разрушений принесла она миру. Вообще – нация воинственная исторически; они же сумели нанести ощутимое поражение римлянам в пору их возвышения, уложив в лесах Германии почти два легиона.

Добавил с горечью:

– А теперь едем к ним учиться, опыт перенимать. Как удивительно быстро она поднимается после разрушительных поражений. В чем их секрет? Вероятно, в самом национальном характере, трудолюбии, дисциплине, уважении и подчинении старшим. Вот и теперь, за двадцать лет поднялась страна. И нам, победителям помогает.

– Но и мы, – продолжил тему Михаил, – не слабее сработали. Почти восстановились от разрушения за эти же годы. Первыми, в пятьдесят седьмом запустили в космос спутник, в пятьдесят девятом – наша станция на Луне, а в шестьдесят первом году – первый человек в космосе – наш Гагарин. Это ведь очень яркий показатель уровня науки, техники, нашей системы образования. Да и в гражданском строительстве мы не отстаем – дома растут как грибы. А какую строительную отрасль надо было создать, – новые машины, стройтресты, заводы, в