Лето 1969 - Элин Хильдебранд

Сьюз стоит на стороне Джесси, а Гаррисон – на стороне Хелен. Он что-то шепчет, Джесси не слышит слов, а Сьюз говорит:

– Просто сохраняй спокойствие и играй.

Джесси принимает совет близко к сердцу. Не позволяет себе поддаваться эмоциям. Мысли о неуместных прикосновениях Гаррисона и постоянных подначках Хелен о пластике носа выпускаются на волю только в момент встречи ракетки с мячом. Джесси следует за ним со свирепостью, которая удивляет даже Сьюз, и все ее удары перелетают через сетку с запасом в дюйм или два. Бэкхенд Джесси слабее форхенда, зато чист и техничен. Ее подачи попадают в дальний угол, их сложно парировать. Джесси легко выигрывает три гейма подряд. Когда она отбивает мяч в начале четвертого гейма, Хелен Данскоумб в расстройстве бросает ракетку, и Гаррисон выпроваживает ученицу с корта.

– Нам надо еще потренироваться, – кричит он Сьюз, а потом обращается к Джесси: – Отличный бэкхенд.

– Я победила! – объявляет Джесси Экзальте.

После окончания урока Сьюз похлопала ее по спине со словами: «Сильная игра, Джессика». Джесси не может сдержаться, она просто сияет.

– Я выиграла у Хелен Данскоумб три партии вчистую!

Бабуля, как обычно, сидит с миссис Уинтер, допивая второй, или третий, или десятый коктейль.

– Простите мою внучку, – обращается Экзальта к миссис Уинтер, машет, чтобы ей принесли счет, и встает, слегка пошатываясь.

– За что ты извинялась? – спрашивает Джесси, оказавшись подальше от миссис Уинтер. – Я думала, ты станешь мной гордиться. Я выиграла. Победила Хелен Данскоумб. – Она сглатывает. – Я тренируюсь, как ты и хотела.

– Все славно и чудесно, – отвечает Экзальта, – но ты хвасталась, а это крайне неподобающе для девушки. Не знаю, отчего ты решила, что такое поведение нормально… Хотя, боюсь, знаю – это идет из отцовской семьи. Твой дедушка носит на мизинце ужасное золотое кольцо, миссис Левин водит «Бентли», а их имена, как я слышала, выгравированы в синагоге в Бока-Ратоне. Все это очень вульгарно. Если ты выигрываешь в теннис или любое другое соревнование, самое правильное – поздравить соперника с хорошо сыгранной партией и никому не хвастаться победой. Ты меня поняла?

Лицо Джесси пылает от досады. Она так уверенно шла на урок, было чудесно выиграть у неприятного человека, даже у двоих неприятных людей. Ей стыдно, ведь Экзальта права: она хвасталась. Но Джесси ненавистно, что бабуля приписывает любое неуместное поведение влиянию отца или, в данном случае, его родичей. Джесси даже не подозревала, что Экзальта знает других ее бабушку и дедушку, Бада и Фриду Левин, которых Джесси называет Мими и дедулей. Дедуля был ювелиром и владел магазином на Бойлстон-стрит, а Мими водила «Бентли», но теперь они живут во Флориде на поле для гольфа, дедушка не работает, а у Мими катаракта, поэтому она лишилась водительских прав.

– Джессика, ты меня понимаешь? – повторяет Экзальта.

Кивка, по всей видимости, недостаточно.

– Да, – шепчет Джесси.

По дороге домой они проходят мимо универмага Буттнера, но Экзальта не предлагает зайти купить новое платье, а Джесси не напоминает. Утро испорчено.

К тому времени, когда они добираются до дома, Джесси уже ненавидит Экзальту. Бабушка – ужасный человек и, скорее всего, антисемитка. Возможно, она не такая плохая, как нацисты, но могла бы сдать семью Анны Франк, если бы обнаружила, что те прячутся на чердаке.

У Экзальты по-прежнему приподнятое настроение. Она заходит на кухню, где Кейт с Блэр пьют апельсиновый сок, и предлагает:

– Давайте все поедем на пляж!

– Нет, бабуля. Я не могу никуда идти, – отказывается Блэр.

– Чушь, – восклицает Экзальта. – Сегодня чудесный день. Поедем на «Скауте» к Смитс-Пойнт, тебе не придется идти пешком. Подрулим прямо к прибою. И еды для пикника прихватим. У нас же есть продукты? – смотрит она уже на Кейт.

– Да, мама, яйца вкрутую, нарезанная ветчина и свежая буханка португальского из пекарни. А еще осталась половина дыни.

– Отлично. – Экзальта рассматривает Блэр. – Твой срок не подошел. У нас несколько недель до встречи с малышами.

Та глядит угрюмо.

– Я не могу плавать. И купальника у меня нет.

– Ну так ноги помочишь. Это тоже будет полезно, – не сдается Экзальта.

– Я не поеду, – отрезает Джесси. – Надо заняться летним чтением. «Дневник Анны Франк».

Она, громко топоча, выскакивает из кухни на задний двор и захлопывает за собой дверь, хотя топать и хлопать дверью запрещено. Какую-то секунду Джесси стоит на мощеном дворике, ожидая появления Кейт: мама должна отчитать ее или спросить, что случилось. Но проходит время, и Джесси понимает: все сошло с рук. Перейдя через лужайку к «Пустячку», она не видит велосипед Пика, но, несмотря на это, надеется найти друга наверху. Может, он собирается обедать.

Однако в «Пустячке» пустынно. Джесси берет с полки банку картофельных чипсов и прячется в спальне.

Открытая книга валяется на кровати. Джесси дошла до того момента, когда Анна начинает испытывать чувства к Питеру, в точности как Джесси к Пику. Как и Пик, Питер старше. Джесси не спрашивала друга, какого он вероисповедания, но тот точно не еврей. Она подозревает, что и не христианин. Если Пик жил в коммуне, там могли исповедовать свою собственную религию.

Джесси слишком взволнована, чтобы читать, и слишком зла на Экзальту. В таком состоянии есть лишь одно лекарство. Она слышит, как Экзальта, Кейт и Блэр ходят взад-вперед между домом и улицей, где припаркован «Скаут». Они уезжают на пляж без нее. Джесси любит Смитс-Пойнт не только потому, что к нему можно подъехать прямо на машине, но и из-за огромных волн, бьющих с океана, в то время как с другой стороны вода спокойная, и классно ходить туда-сюда. Остров Такернак так близко, что в бинокль видно, как люди ездят по песчаным дорогам на джипах. Еще в Смитс-Пойнт можно собирать ракушки и плавник, а песок ровный, по такому хорошо гулять. Но, несмотря на это, Джесси рада, что ее оставили.

Она ждет, пока семейство заберется в «Скаут» с зонтиком, стопкой полотенец, корзиной для пикника и пенопластовым холодильником. Блэр с трудом взгромождается на заднее сиденье, на секунду кажется, что бедняжке придется остаться дома, но ей удается залезть, и Джесси тихо радуется. Кейт садится на водительское место, и «Скаут» уезжает по Пламб-лейн, а затем поворачивает направо, на Фэйр. Джесси ждет пять минут, десять, двенадцать – на случай, если они что-то забыли и вернутся. По ее прикидкам, семейства не будет по меньшей мере три часа.

Джесси выскальзывает из «Пустячка». Дверь в комнату мистера Кримминса открыта, но того нет дома. Днем он работает смотрителем в других особняках и обычно до обеда отсутствует. Джесси останавливается в дверях, размышляя, нет ли у мистера Кримминса чего-нибудь ценного, что можно стянуть, но видит только роман «Крестный отец», стакан у кровати и одежду в шкафу. Ничего из этого ее не привлекает, да и охотится она не за мистером Кримминсом.

Джесси возвращается через кухню во «Все средства хороши». Мама оставила ей любимый обед: бутерброд с ветчиной и маслом, завернутый в вощеную бумагу,