Лето 1969 - Элин Хильдебранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В детстве Блэр хранила в своей комнате фотографию Уайлдера Фоли, на ней он был одет в китель с планками и медалями. Джесси рассматривала снимок, пытаясь уловить черты, которые унаследовали брат и сестры. Уайлдер Фоли был очень, очень красив, гораздо красивее Дэвида Левина, и поэтому Джесси всегда считала, что Кейт просто смирилась с душевным темноглазым адвокатом после потери великолепного первого мужа. Услышать, как мать называет Уайлдера ублюдком, по меньшей мере поразительно.
– Что он натворил? – спрашивает Джесси.
Кейт допивает остатки мартини.
– А чего он только не творил? – Она кивает на тарелку дочери. – Ешь.
Домой они возвращаются с тремя пакетами: креветками, стейком с картофелем и клубничным пирожным. Джессика решает, что дождется Пика. Кейт забудет о еде, а Джесси спрячет ее в холодильнике в «Пустячке». Непонятно, удался ли праздничный ужин, она просто рада, что выбралась из ресторана без происшествий.
Поворачивая на Фэйр-стрит, Кейт заявляет:
– Я знаю, о чем ты думаешь.
Джесси надеется, что это неправда.
– Ты думаешь, что я не купила тебе подарок на день рождения.
– Мне ничего не надо, – бурчит Джесси. Она прикасается к бабушкиной цепочке и думает о медальоне с древом жизни и о пластинке, которую еще не слушала. Сами по себе подарки значат не так много, как стоящие за ними мысли. Джесси знает, что мама любит ее. А еще знает, что мама грустит.
Джесси хочет, чтобы Тигр вернулся домой, но если скажет об этом вслух, то мама заплачет.
– Я хочу подарить тебе свободу, – говорит Кейт. Они стоят на освещенном пятачке перед епископальной церковью Святого Павла, их церковью. Кейт поворачивается лицом к Джесси и берет ее за обе руки. – Пока ты будешь продолжать ходить на уроки тенниса с бабулей, я разрешаю тебе одной ездить на велосипеде на пляж после обеда.
– Разрешаешь? – переспрашивает Джесси.
– Да.
Джесси ушам своим не верит. Больше не надо торчать дома с «Анной Франк». Можно встречаться с Пиком. Это самое главное: она сможет быть с Пиком.
Дома Кейт ложится спать, а Джесси отправляется в «Пустячок» с пакетом остатков еды. От возбуждения у нее кружится голова. Уже половина десятого, до возвращения Пика с работы остался час. Джесси с облегчением видит, что дверь в спальню мистера Кримминса закрыта, это означает, что тот спит или читает роман и скоро уснет. Джесси тихо поднимается по лестнице и включает только один свет – сорокаваттную лампочку над раковиной, от которой этаж погружается в полумрак. Она ставит пирожное в холодильник, а еду оставляет снаружи; коробки еще теплые.
Услышав шаги на лестнице, Джесси бежит в свою спальню и прячется за дверью. Если это мистер Кримминс или мама, она притворится спящей.
Мелькает белая футболка и комбинезон. Это Пик. Он, должно быть, учуял запах еды, потому что идет прямо к коробкам на террасе. Джесси выходит из спальни.
– Пик, – шепчет она.
Тот оборачивается, смотрит на нее и присвистывает.
– Ого, я тебя почти не узнал. Такая нарядная. Ты очень красивая, Джесс.
Она чувствует, что вот-вот упадет в обморок. Он назвал ее Джесс, а не Джесси, имя звучит так по-взрослому.
– Спасибо. Я ужинала с мамой. – Джесси выходит в поток лимонного света, чтобы друг лучше рассмотрел ее «во всей красе». Пик наблюдает, как она подходит ближе. Джесси уверена, он собирается поцеловать ее.
В глазах Пика тоска. «Я ему нравлюсь, – думает Джесси. – Я тоже ему нравлюсь!»
Она не знает, насколько близко подходить и стоит ли молчать или угостить Пика. Джесси подносит руку к шее, к золотому узелку с бриллиантом. Что-то не так.
«Подождите, – думает она. – Подождите!»
Джесси обеими руками ощупывает шею. Внезапно ничто больше не имеет значения – ни Пик, ни отсутствие писем от Тигра, ни обещание матери подарить свободу.
Ожерелье бабули исчезло.
Июль 1969-го
Summertime Blues
[34]
Хорошая новость: кондиционер Кирби отлично работает.
Она даже стала называть чердак своим иглу, якобы теперь у нее холодно, как в жилище эскимосов. Даррен, как и обещал, появился с брусьями на следующий день после катания на карусели, и Эван, должно быть, впустил его, потому что, когда Кирби вернулась с пляжа, кондиционер стоял в окне, а романы снова лежали на прикроватной тумбочке с запиской: «Наслаждайся! Целую, Д.».
Плохая новость: это было почти неделю назад, и с тех пор Кирби ничего не слышала о Даррене. Она думала, что получила приглашение к нему домой, но вечером воскресенья Даррен не позвонил и не зашел подтвердить время. Несмотря на это, Кирби оделась и мучительный час прождала на крыльце, прислушиваясь, не зазвонит ли внутри телефон. Она подумывала пойти в методистский кемпинг и просто постучать в дверь синего дома, но, посоветовавшись с Эмили Пост, пришла к выводу, что так не годится. Планы Даррена, должно быть, изменились. Может, семья Фрейзеров решила поесть пиццы, а может, кто-то заболел… Или Даррен решил, что она ему все-таки не нравится. Кирби была в восторге из-за того, что в записке инициалу предшествовал поцелуй, но, возможно, переоценила его значение.
А вдруг, услышав, что Даррен пригласил Кирби на ужин, его мать сказала: «Ни в коем случае».
Из-за того что Кирби – белая?
Или доктор Фрейзер знала: Кирби – это Кларисса Бувье?
Кирби пытается не думать о Даррене. В конце концов, на Винограднике Марты она оказалась не из-за него. Если Кирби чему-то и научилась у офицера Скотти Турбо, так это следующему: никогда не позволяй мужчине отвечать за твое счастье. Отныне Кирби будет отвечать за свое счастье сама. Можно подумать о хорошем. Кирби любит свою работу. Она радуется гостям, а мистер Эймс подвозит ее на работу и назад и позволяет без опасений дремать в середине смены в подсобном помещении, вот что значит дружба! Во время первого же обсуждения миссис Бенни дала Кирби высокую оценку. Начальница сообщила, что теперь, в июле, в гостинице станет еще оживленнее, приедут более именитые гости. Ходили слухи, что в отель могут заехать Фрэнк Синатра и Миа Фэрроу, а через две недели собирался прибыть сенатор Кеннеди.
– С ВИП-гостями мы должны проявлять осторожность, – сказала миссис Бенни. – Их частная жизнь – наш приоритет.
– Поняла, – ответила Кирби. Ей сложно было представить себя единственным человеком, стоящим между Фрэнком Синатрой или сенатором Кеннеди и потенциальным скандалом, но кто знает. Одна пара, зарегистрировавшаяся под именами мистер Свет и мисс Тень, сообщила, что во время пребывания в отеле они будут экспериментировать с ЛСД. Гости попросили оставить их в полном одиночестве на тридцать шесть часов – ни газет, ни уборки. Кирби пообещала лично проследить за тем, чтобы их не беспокоили. Она переживала, что ведет себя слишком мягко, слишком либерально и снисходительно. А если кто-то из них во время тяжелого прихода свалится с
