Жена врага - Юлия Булл

Я послушно подчинилась. Вдоль тропинки увидела совсем крохотный, практически с горошину белый цветок на тонком стебле ярко-зеленого цвета, а потом еще. Это были первые подснежники. Солнышко уже так хорошо прогревало, что было непривычно для меня, а тем более увидеть эти цветы.

Меня привели в дом к Эмме, но ее не было на месте, конвойный указал ждать на кухне и удалился. Спустя несколько минут пришла Эмма и с удивлением произнесла:

– Так странно, ты никогда ничего не берешь без спроса. Вот даже сейчас, перед тобой лежат горячие пироги, только что приготовленные, от запаха устоять невозможно. Ты не бросаешься на еду, будто вовсе не в лагере находишься. И ты знаешь, Мария, ты вообще не похожа на других. Не могу понять, что в тебе не так. Много тумана…

– Здравствуйте, фрау Эмма. С детства приучена без спроса ничего не брать и не входить в комнаты без стука. Не задавать лишних и глупых вопросов. Не встревать в разговоры взрослых.

– Что означает «глупых» вопросов?

– Если ребенок грамоте обучен, книги читает, изучает науки, то спрашивать у взрослых, что ест лошадка или чем питается медведь, – это бездарность, получается.

– Ты из хорошей семьи, Мария, значит. Видно по тебе, воспитана ты хорошо. Я знаю русских эмигрантов, в революцию многие съезжались в Европу. Вот ты чем-то на них похожа, но те вроде как знатного рода. Ты можешь сказать, что и ты из такого?

– Не совсем… Я дочь торговца. Зажиточного человека, так сказать. Батюшка в свое время много мест посетил, знакомства водил полезные с людьми из высшего общества, продукцию поставлял их семьям. Изучал для своего интереса традиции других народностей, в особенности Восточную Азию. Сам он хорошим манерам обучен был благодаря своей матушке, она из дворянских была, да замуж по любви пошла, за что ее изгнали из родительского дома. А моя мама – дочь бывшей гувернантки и разорившегося помещика.

– Тогда это многое объясняет. Вот, значит, откуда такие манеры у тебя. И поэтому легко дались науки в изучении языков? Ты, кажется, говорила, французский еще знаешь?

– Да, обучена и этому языку. В детстве матушка немного со мной говорила на французском, а после я сама уже изучала.

– Tu aimes les éclairs?

– Pardon…

Эмма слегка улыбнулась, а потом посмотрела через мое плечо вдаль. Лицо стало более серьезное, и Эмма к кому-то обратилась:

– Давно вы здесь, господин капитан?

– Достаточно, чтобы узнать, о чем ваш разговор, и согласиться в том числе на сладкое угощение. Я очень люблю эклеры!

– Мария теперь будет работать в доме. Требовалась новая горничная.

– Да я знаю. Было распоряжение на новую. Мария, думаю, справится со своими обязанностями, как никто другой.

– Завтра я к вам пришлю горничную для уборки вашего жилища, а сейчас подготовлю коробочку с пирожными.

Ганс приблизился к тому месту, где я продолжала стоять к нему спиной. Он практически дышал мне в затылок, а потом чуть слышно произнес:

– Ты снова вся напряженная.

– Добрый день, господин капитан.

Ганс обошел меня и встал прямо перед моим лицом. Его обе руки были в карманах брюк. Он стоял прямо, держа осанку и немного задрав подбородок, смотрел сверху вниз на меня, и видно было, что он в приподнятом настроении. Сделав легкий вдох и выдох, обратился ко мне:

– Надеюсь, ты рада новым изменениям в своей жизни, Мария?

– Да.

После того как Ганс ушел, Эмма мне рассказала об обязанностях и показала мое спальное место. Комната для горничных была небольшая, но уютная, теплая и с окнами, она значительно отличалась от той, где размещали временный персонал. На стенах обои с рисунком, совсем крохотные цветы, но они так гармонично смотрелись, что создавали особую атмосферу. А главное, была собственная ванная комната с туалетом. Я не могла описать весь свой восторг, как я радовалась этому.

Чтобы создать себе уют на тумбочке, я нарвала подснежников украдкой и поставила в маленький стаканчик, соседки были не против, и никто меня не выдал.

Глава 35. Молочный шоколад

Из-за привычки вставать в четыре утра я была всегда одна из первых, кто посещал ванную комнату. Быть всегда чистой – это залог хорошего настроения на весь день. Чистое тело, чистые волосы, ничто так не приносило мне радость, как выглядеть настоящей леди даже в униформе горничной.

Конечно, мне нравилась внелагерная жизнь. И я изо всех сил старалась выполнять поручения Эммы, чтобы ко мне не было претензий. И я не вызывала осложнения в принципе. Эмма меня только хвалила, но не подавала виду, что она довольна мною больше, чем остальными. Лишь однажды она произнесла фразу, что я могу заменить четверых. А я просто хотела быть в зоне комфорта, вот и весь посыл моего трудолюбия. За воровство на кухне многих наказывали. Вот и я знала, чье место заняла, до меня девушка была поймана с поличным. О судьбе предыдущей горничной мне ничего не известно было, и я не задавала вопросов лишних по этой теме, знала лишь только, что есть правила и их следует соблюдать.

Иногда я подслушивала разговоры офицеров, которые периодически собирались в доме. Меня, конечно, радовали новости о том, что Советская армия одержала очередную победу, но из диалогов немецких офицеров не было понятно, виднеется ли конец всему этому. Лишь однажды один неаккуратно упомянул про то, что фашистско-германские войска часто терпят поражение в последнее время, что может привести к ослаблению армии, за что был куда-то отведен на разговор другим офицером. После этого его больше никто не видел.

Ганс в доме появлялся редко, а если и был, то я его не могла видеть. По распоряжению Эммы мне не велено было выходить за пределы кухни и прачечной, и уборка на этажах не входила в мои обязанности, только крыло персонала. И это хорошо, ведь я понимала, что могла привлечь чье-то внимание, и меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то из пьяных офицеров воспользовался мною. И вообще мне было сложно понять, как надо было выглядеть, чтобы к тебе не цеплялись. Среди горничных часто задевали одну девушку. Как только появлялся новый офицер в доме и на глаза ему попадалась Гретта, тут же был вопрос, кто она по нации. Внешний вид был схожий с еврейскими чертами, но это было только на первый взгляд, и то потому, что она была брюнеткой с карими глазами.

Многие горничные обращали внимание на меня, сравнивали с актрисами, но я была далеко не актриса, а женщина с тяжелой судьбой. И хотя твердят, что человек, который все свои проблемы и неудачи сваливает на судьбу, а сам при этом ничего не делает, в своей жизни ничего не изменит. Но в моем случае сделать что-либо было нереально, как и для многих в мире, когда идет война.

В одно утро Эмма дала мне распоряжение убрать дальний домик на поселении. Я прекрасно понимала, что за домик предстоит мне убрать, но не показала виду. А Эмма все же вышла на серьезный разговор:

– Мария, ты должна понимать некоторые вещи. Ганс Отто здесь не просто так, его, можно сказать, сюда прислали в виде наказания. И можно сказать, он отделался легко, возможно, благодаря тому, что он сын нужного человека. Здесь ему не особо нравится, и он, как мужчина молодой, хорош собой, умеет пользоваться тем, что привлекает без проблем внимание женщин. Запомни, я не хочу повторяться, если он воспользуется тобой, то ты должна это рассматривать как некую услугу, никакой воли чувствам. Ты меня поняла?

– Поняла. За что наказали? – тут же пожалев о сказанном, я быстро добавила: – Прошу прощения, меня это не касается.

– Вот именно, не касается! Я тебе рассказала об этом, потому что считаю, что могу доверять. Я ведь могу, Мария?

– Безусловно! Но вы