Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - Коллектив авторов

«Государь, – говорил Константин Александру 31 мая (12 июня), – если Вы не хотите заключить мир с Францией, тогда дайте заряженный пистолет каждому из ваших солдат и прикажите им застрелиться. Вы достигнете того же результата, который даст вам новая и последняя битва, которая неминуемо откроет ворота в вашу империю французским войскам, натренированным в боях и всегда победоносным»{553}. Александр I не прислушался к словам Константина Павловича. Но после тяжелого поражения русских войск под Фридландом 2(14) июня непосредственная опасность, грозившая России, вынудила императора начать переговоры. Они завершились 25 июня (7 июля) подписанием Тильзитского мира. Присутствовавший при этом великий князь Константин получил от Наполеона ленту Почетного легиона{554}. В сентябре 1808 г., когда происходили новые переговоры Александра I с Наполеоном, великий князь сопровождал брата в Эрфурт{555}.

Константин, который в ранней молодости стремился побывать на войне, говорил о нежелательности ведения военных действий против Франции не только в 1807, но и в 1805 гг.{556} Такое изменение его позиции можно объяснить несколькими причинами.

Во-первых, принадлежностью великого князя к масонским организациям. Масоны рассматривали войну как явление, противоречащее основной масонской заповеди о всемирном братстве. Конечно, многие масоны в силу разных причин принимали участие в войне, но обычно они в целях взаимопомощи организовывали военно-масонские ложи, чтобы «смягчать страдания, рождаемые войной, заботиться о больных и раненых». Целью войны масоны считали мир{557}.

Во-вторых, великий князь Константин высоко ценил военный гений Наполеона. Он говорил генеральному консулу и поверенному в делах Франции в Петербурге Ж.-Б. Лессепсу в 1807 г., что восхищается только Наполеоном. Великий князь хвалил ловкость и дисциплину французских войск, изучил их организацию и состав так, что даже знал каждый полк в отдельности{558}. Поэтому он не хотел участвовать в войне со своим кумиром.

В-третьих, цесаревич любил, чтобы войска выглядели образцово. А в результате войны, по его мнению, загрязнялись мундиры и терялась строевая выправка, т. е. то, что Константин ценил выше всего. Н. И. Тургенев в своих воспоминаниях писал, что Константин был очень недоволен состоянием мундиров солдат, участвовавших в заграничном походе. «Обыкновенно одежда русского солдата рассчитывалась только для парада. За границей она была приспособлена к утомительным длинным переходам и была похожа на простую одежду крестьян. Видя проходящий церемониальным маршем пехотный гвардейский стрелковый полк, покрытый славой, Константин возмутился видом солдат; более всего ему не понравилась толстая и грубая обувь. Он высказал сильное неудовольствие на неправильность строя и вскричал с досадой: “Эти люди умеют только драться!”. В его устах это была горькая критика»{559}.

Великий князь Константин Павлович принял участие в Отечественной войне 1812 г., хотя и считал, что необходимо не допустить военных действий между Францией и Россией. С этой целью он желал лично ехать во Францию для переговоров с Наполеоном{560}. С началом войны 5-й корпус, которым командовал Константин, в составе 1-ой западной армии М. Б. Барклая-де-Толли, выйдя из Дрисского лагеря, предпринял отступление к Витебску, чтобы соединиться со 2-ой армией под командованием генерала П. И. Багратиона. Многие роптали, не понимая причин отступления, в их числе был и великий князь. Очевидно, в нем возобладали чувство патриотизма и желание, чтобы война поскорее закончилась. Стесняясь присутствия оппозиционно настроенного брата императора, Барклай послал Константина из Витебска в Москву с целью ознакомления находившегося там государя с положением армии и видами главнокомандующего{561}.

В Москве Александр I предложил цесаревичу сформировать кавалерийский полк. Однако московский военный губернатор граф Ф. В. Ростопчин попросил царя не оставлять Константина в Москве. Он считал, что Великий князь для создания полка намеревался забирать всех пригодных людей и лошадей. Тогда Александр поручил Константину Павловичу организацию ополчения в Нижнем Новгороде, но тот отказался и с разрешения императора присоединился к своему корпусу{562}.

Великий князь вернулся к войскам перед вступлением в Смоленск, где, наконец, соединились 1-я и 2-я армии. В Смоленске был собран Военный Совет, и присутствовавший на нем Константин высказался за наступление. Этот взгляд разделялся большинством членов Совета, поэтому Барклай, который стал во главе двух армий после их соединения, был вынужден согласиться{563}. Барклай-де-Толли начал двигаться навстречу французам к Рудне, но, не имея точных сведений о противнике и опасаясь его обхода с Петербургской дороги или у Смоленска, он внезапно принял решение отходить к Поречью, а затем пытался вернуться обратно. Целью данных передвижений, вызывавших недовольство в армии, было не вступать преждевременно в бой с превосходящими силами французов и не удаляться далеко от Смоленска. Благодаря этому, когда стало известно о движении Наполеона на Смоленск, русские войска помешали французской армии сразу овладеть городом. Однако через несколько дней после кровопролитных боев Смоленск был оставлен и Барклай принял решение отойти к Москве{564}.

Генералы, находившиеся в оппозиции к командующему (А. П. Ермолов, Л. Л. Беннигсен, А. М. Римский-Корсаков, Н. А. Тучков, герцог А. Вюртембергский), просили Константина Павловича как брата императора, заявить Барклаю о пагубных последствиях дальнейшего продолжения отступления. В результате состоявшегося разговора Барклай решил в Дорогобуже окончательно выслать великого князя из действующей армии. Барклай предложил Константину Павловичу лично высказать Александру свои соображения, так как он, признавая их важность, все же не считал возможным изменить тактику военных действий, утвержденную императором{565}.

Из Дорогобужа Константин приехал в Петербург к Александру I. Он вновь присоединился к русским войскам в конце 1812 г.{566}, когда началось отступление французской армии. Константин Павлович командовал гвардейским корпусом, составившим после соединения русской и прусской армий союзные резервы{567}. После победы Наполеона под Бауценом 8–9 (20–21) мая 1813 г., в связи с временным прекращением военных действий, великий князь стал снова высказывать желание заключить мир. В письмах к одному из своих приближенных, графу В. Ф. Васильеву, Константин постоянно проводил данную мысль, вплоть до момента перехода войск союзников через Рейн. Сначала он мотивировал это численным превосходством французской армии над силами союзников, затем – стремлением поскорее «заживить раны нашей дорогой России» и, наконец, – убеждением, что надо вовремя остановиться. Великий князь не был одинок в своем желании мира и отрицательном отношении к продвижению русских войск к границам Франции. Те же мысли высказывали Барклай-де-Толли и ранее – М. И. Кутузов{568}.

Константин участвовал в августе 1813 г. в сражениях под Дрезденом и Кульмом (за участие в последнем он получил золотую шпагу с алмазами с надписью «За храбрость»), и 4–7 (16–19) октября того же года – в «битве народов» под Лейпцигом, за что был награжден орденом св. Георгия 2-го класса. В сражении при Фер-Шампенуазе 13(25) марта 1814 г. Константин во главе уланского и лейб-гвардии драгунского полков предпринял против французов кавалерийскую атаку, которая впоследствии была оценена как одна из самых выдающихся в истории наполеоновских войн. За это Александр I пожаловал великому князю золотой палаш «в ознаменование благоразумных распоряжений и отличного мужества»{569}.

После капитуляции Парижа и подписания Парижского мира 18(30) мая 1814 г. Константин Павлович был послан в Петербург с этим известием. Из Петербурга он отправился в Вену, чтобы также официально оповестить о заключении мира. В октябре 1814 г. цесаревич присутствовал на заседаниях открывшегося Венского конгресса. В период «Ста дней» великий князь принял участие в походе русских войск против Наполеона, но прежде чем они перешли через Рейн было получено сообщение о победе союзников под Ватерлоо. Во время Ахенского конгресса 1818 г., на котором решался вопрос о досрочном выводе оккупационных войск из Франции, Константин Павлович присутствовал на смотрах союзной армии под командованием герцога А. У. Веллингтона и корпуса графа М. С. Воронцова в Валансьене и прусских войск – в Седане. Вместе с Александром I он ездил в Париж, чтобы навестить Людовика XVIII, а также побывал в Брюсселе, где виделся с сестрой Анной Павловной и ее мужем, принцем Вильгельмом Оранским{570}.