Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Башни у них прочные. Примитивные, но прочные. Жаль, не взяли образцов…

— Их привезут, атомщик, — заверил его Айзек. — Кайшу, может, единственная, кто может тут что-то организовать. Вот увидишь, завтра появятся первые волокуши… Так что ты хотел спросить?

Гедимин встряхнулся, пытаясь выхватить из хаоса внутри черепа внятную мысль.

— Вепуат установил, что Бронны и Скогны — не местные виды…

Айзек, не дослушав, энергично кивнул.

— Он этим занимался все эти дни? Такую-то мелочь мог спросить у меня. Да, и те, и другие — не отсюда.

— А нергоны? — быстро спросил Гедимин.

— И нергоны, — снова кивнул Айзек. — Все. Собственного разума Равнина не породила. Условия не располагают…

Он покосился на купол шатра. В приоткрытое отверстие точно по центру проникал свет, уже не такой яркий, как в Сердце Пламени, — день медленно переходил в вечер.

— Все… — повторил Гедимин — эта информация определённо была важна, только пока он не знал, для чего. — И Бронны, и Скогны враждуют с нергонами?

Айзек недовольно сощурился.

— Не только они. Все народы договора. Давняя грызня. Нерг был вождём всех племён, сидел в Сердце Пламени. Слабые народности были подчинены. Потом его свергли, в Сердце перебралась Кайшу, нергоны ушли, но не подчинились… — он едва заметно поморщился. — В общем, тут неспокойно. Мы с Маккензи очень надеялись, что строительству это не помешает…

— Давно это было? — спросил Гедимин, отгоняя видения переливающегося диска, повисшего в воздухе. «Интересно, как она туда влезла. Ворота узкие, зал старый… Не иначе, эта штука умеет менять форму.»

— Двадцать тысяч лет назад, если верить Руниену, — Айзек снова поморщился — похоже, Руниену он не слишком-то верил. — Он видел местные хроники. Меня так глубоко пока не допустили. Тут вообще… проблемы с летоисчислением.

«Двадцать тысяч лет…» — повторил про себя Гедимин. Мозг искрил — эта информация в него не вмещалась. «А живут они все тут, очевидно, ещё дольше. За двадцать тысяч лет не поставить волокушу на колёса⁈»

— Равнина маленькая? — спросил он. — Обитаемая часть?

Айзек на секунду задумался.

— Пламя разгорается в первом часу утренних сумерек. Его свет сюда доходит через восемь часов. Это радиус, дальше сам посчитаешь.

Гедимин мигнул. «Восемь световых часов? Если Сердце — солнце этой системы, то мы, выходит, на орбите Седны…» — он невольно ухмыльнулся.

— А численность народов измеряется миллионами? — вспомнил он ещё одну обмолвку Айзека. — Местные города… Сердце — большой или маленький?

— Сердце — гигант, мегаполис Равнины, — покачал головой Айзек. — Крупнее, наверное, нет. Миллионы… ну, так говорят. Бронны склонны немного преувеличивать, говоря о врагах. Скогны точнее в расчётах. Гигантское войско и число «двадцать тысяч» тут обозначаются одним словом — думаю, это что-то значит…

Гедимин встряхнул головой.

— Tza hasesh! Что они здесь делят⁈ Они все на Луну влезли бы — и ещё место осталось!

Айзек развёл руками.

— Я так понял, спор не из-за места. Даже и не за то, кто кому будет кидать объедки… — он снова поморщился. — Дело в способах… обращения с Равниной. Народы договора — первые, кто взялся её… упорядочивать. Делать более предсказуемой, пригодной для жизни… управляемой, что ли. Кайшу даже себя превратила в такой пульт управления. Говорят, Равнина сильно изменилась со времён её победы. Раньше мы бы дня тут не выжили.

Гедимин недоверчиво хмыкнул. «Дня? Бронны выживали тысячелетиями. Не в бочках же прятались…»

— А что нергоны? Им-то что не по нраву?

— Вот это им и не по нраву, — вздохнул Айзек. — Насколько мы с Маккензи и Кененом смогли понять. Они приспосабливались к хаосу, он их усиливал… теперь им тяжело и неудобно. И очень досадно.

Он едва заметно ухмыльнулся.

«Чем я занимаюсь, мать моя колба⁈ Вникаю, кто здесь кому макака?» — Гедимин досадливо сощурился. «Будто в тюрьме этого не наелся…»

— А Куэнны?

— А что Куэнны? — Айзек пожал плечами. — Как видишь, одна колония заброшена, другая неизвестно где… Говорят, они соединили пригодные для жизни полости в одно целое и разожгли Пламя, заставив его каждые сорок часов давать свет. Прочая ерунда их не интересовала даже тогда.

«Проще оказалось построить реактор такой мощности, чем добиться пользы от местных источников энергии,» — взял себе на заметку Гедимин. «Жаль, я его не увидел. Но, судя по „сигме“ и накопителям…»

— Пламя — альнкит? — спросил он наугад, внимательно глядя на Айзека. Тот хмыкнул.

— Постарайся всё-таки туда не лезть. Да, альнкит… то, что Кенен называет «безоболочником». Удачная конструкция в смысле мощности, но абсолютно неуправляемая. Захочешь воспроизвести, — не здесь, ладно? — его взгляд стал почти умоляющим. Гедимин фыркнул.

— Хватит уже! Я не псих и не диверсант. Значит, Куэнны тут сами по себе… А Кемагвены?

— Кемагвен. Единственное число, — поправил его Айзек. — Он тут один. Их всего — что-то около десятка. Или вовсе вымерли. Они из того же мира, что Куэнны, но повезло им гораздо меньше. Там у всех что-то не то с воспроизводством…

Гедимин ошалело мигнул.

— А клони…

— Что там у Ассархаддона было с клонированием Зелёных Пожирателей? — прищурился Айзек. — Вроде бы так и не освоили…

Гедимин снова мигнул, уже смущённо. «И верно…»

— Они, наверное, клонировались бы, если бы могли, — задумчиво сказал Айзек. — У них нет табу на способы воспроизводства. Тем не менее — их мало. И никогда не было очень много. Кемагвен один… как и его реактор. Чем-то он похож на тебя, не находишь?

Он едва заметно усмехнулся. Гедимин недовольно сощурился, но внутри что-то кольнуло — «Он ведь прав. И я бы, наверное, не отказался…»