Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Поверхность камня была истёрта до зеркального блеска — это были не следы тщательной обработки, его просто истоптали, изгладили, стерев несколько миллиметров кладки. Минерал был серый, плотный, со стеклянным блеском на изломе; пристально разглядывать его Гедимин не стал — сразу поднял над головой, удерживая двумя пальцами, и показал гигантскому диску.

— Это керн, — громко и чётко сказал он, глядя куда-то в белое «стекло», пронизанное светом. — Обычный объём. Вырезается полой трубкой. Берётся из самых широких пластов. Не выйдет взять — пусть отламывают куски, как умеют.

— Что, если камни будут очень велики или очень малы? — спросило странное существо. Никаких органов чувств Гедимин у него не разглядел, но чем-то оно видело и слышало его… и говорило на понятном ему языке.

— Если велики — отломить кусок поменьше, — ответил он, не тратя времени на удивление. — Если малы — собрать в конте… ёмко… hasu!… в мешок собрать несколько, чтоб не высыпались. Разные — в разные мешки. Из пластов — отдельно, с поверхности — отдельно. И на каждом подписать, где взято. Тут вообще умеют писать?

Вепуат успокаивающе похлопал его по локтю, Гварза смерил таким взглядом, что Гедимин невольно покосился на скафандр в поисках оплавлений, но гигантский диск даже не сверкнул.

— Надписи будут сделаны, — отозвалась Кайшу. — В лагере будут те, кто их прочтёт. Подними руку выше, сармат-кузнец…

Гедимин даже не успел удивиться, что он «кузнец», — один из отростков диска упёрся в керн, и каменный цилиндрик вылетел из пальцев облачком пара. Ладонь обдало жаром.

— Маленькие ровные кусочки, — задумчиво проговорила Кайшу, пока Гедимин, удивлённо мигая, смотрел, как под диском из тумана формируются тысячи кернов. — Одинаковые меры для разных камней. Это прекрасно, как Куэннские башни. Куэнны не зря вас избрали, высокий народ…

Обод диска налился белым светом. Яркая вспышка накрыла галерею. Это был странный свет — Гедимин видел, как он медленно, плавно течёт и разливается по кольцу орнамента, разделяя огромный шар зала надвое. Он покосился на дозиметр, но прибор зашкалило по «сигме» ещё снаружи, и ничего нового он показать не мог.

— Завтра же рудокопы и каменщики всех городов выйдут на поиски, — пообещала Кайшу. — Повозки отправятся к Алвену так быстро, как их смогут собрать. Камни из Сфена Земли… но говорят, что вы собираете и другие вещи. Даже живых зверей…

«Если по её приказу нам и вправду что-то привезут…» — Гедимин, недоверчиво щурясь, слушал, как Айзек, помогая себе жестами, объясняет про сбор руд, металлов и биологических образцов. «Хотя бы несколько кернов из отдалённой области, пусть и без подписей… М-да, это было бы неплохо. Но тут, кажется, очень тяжело с организацией. Ассархаддона бы сюда… и Лиска — к тем кочевникам!»

Он едва заметно ухмыльнулся, представив, чем закончилась бы попытка помахать примитивным оружием на Взрывника.

«Не знаю, что может эта штука, кроме как светиться… свет у неё, кстати, не свой.»

Зал был построен в форме сферы, и выход из него вроде бы был один, сбоку, — но внизу, на самом дне, просматривался колодец, затянутый толстым синим стеклом очень знакомого вида. «Накопитель,» — анализатор не работал, но это вещество Гедимин мог распознать и без него. «Очень ёмкий и почти насыщенный. Источник излучения — снизу, прямо под залой. А сверху… Да, точно, — мы как раз под центральной мачтой. Эта висящая штука только пропускает излучение. Она гораздо слабее того, что внизу. И если тут реакторный накопитель, то рядом может быть и реактор…»

Он откинулся к стене и медленно поднёс руку к левому виску. «Если оно выйдет на контакт…»

Перед глазами словно взорвалась плазменная граната. Гедимин услышал грохот, невнятный шум сквозь звон и жар — а потом всё прекратилось, и свет погас. Среди плывущих перед глазами багровых пятен проступил чёрный силуэт. Кто-то из сарматов нависал над Гедимином — почему-то сверху.

— Видишь меня? Слышишь? Кто я? — голос Айзека звенел от волнения. — Не трогайте его, пусть придёт в себя!

Гедимин мигнул, встряхнул головой, слабо надеясь, что очнулся в каком-нибудь понятном и привычном месте, — но из привычного и понятного рядом были только трое недовольных и напуганных сарматов.

— Айзек, — прохрипел он, пытаясь подняться; кто-то подхватил его и прислонил к стене. Он потянулся к виску — и тут же получил по запястью.

— Heta! Одного раза мало⁈

Рявкнул на него вовсе не Гварза — тот стоял поодаль и брезгливо морщился. Айзек сердито сощурился на Гедимина и показал ему кулак.

— Ну вот на кой метеороид было это делать⁈

— Молчите, — раздался сверху голос светящегося диска. — Пусть говорит он, если разум и речь ещё с ним. Ты посмотрел на Пламя — что ты в нём увидел?

Гедимин ошалело мигнул и криво ухмыльнулся, глядя в бело-серебристое свечение.

— У тебя тут… — он судорожно сглотнул, вспомнив ударивший в глаза огонь. — У тебя вся энергия Метагалактики. Все звёзды, всё… Уран и торий!

Он сжал пальцы в кулак, и его полубезумная ухмылка стала ещё шире.

— Вся энергия Метагалактики! На кой тебе наша станция⁈

— Ты управлял великим огнём, ты должен понимать, — отозвался мерцающий диск, и в его глубине зажглись галактики. — Чтобы удерживать пламя в руках, а потоки — в руслах. Новый огонь в Сфене Земли — больше силы для Сфена Земли, больше покоя для Сфена Лучей…

По белесой поверхности пробежала дрожь, и её прорезали синевато-зелёные вспышки. Гедимин подался к стене. По спине стекала испарина, кровь грохотала в ушах. «Гедимин, ты идиот,» — запоздало подумал сармат, глядя, как вспышки становятся ярче. «Надо же было тебе лезть в чужой реактор…»

— Кемагвен говорит со мной, — изменившимся голосом сказала Кайшу — похоже, теперь и ей было не по себе. — Он хочет знать, кто был здесь, и кто говорил с Пламенем. И кому Пламя