Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев

Он смолк, и наследница прошептала:

– Старина Барсук Бидон.

– Благодарю вас, мисс Марстенс. Вы, мисс Блор, от некой дамы – ее имени вы не помните, – которая ссылалась на ваше общее шапочное знакомство. Вы, полковник, со ссылкой на ваших старых армейских друзей, вы, мисс Клейторн, как и чета Олдрин, были наняты на работу неким… неким человеком, подписавшимся Eu. R. Dudd.

– Что за имя такое дурацкое, – заявила Тони Марстенс, – звучит прямо как…

Она смолкла, и Нина вдруг поняла, что теперь до каждого в столовой дошло, что на самом деле означает псевдоним их несуществующего хозяина.

You are dead.

Судья, кивнув головой, заявил:

– Вижу, что вы поняли, на что намекает этот господин, заманивший всех нас на остров Альбатросов под разными благовидными предлогами. На то, что мы все скоро умрем!

Мисс Блор, резко отодвинув стул, поднялась.

– Я не стану слушать это, я почтенная леди и не желаю иметь дела с этой криминальщиной…

Судья, вперив в нее злой взгляд, ответил:

– Но эта, как вы изволили выразиться, криминальщина, мисс, имеет дело с вами. Прошу вас сесть. Ну, или если вы не хотите сидеть, то стойте, однако настоятельно не рекомендую вам покидать столовую. Брент!

Генри Брент возник в проеме двери, которая вела к коридору с лестницей на второй этаж.

– Мы что, ваши заложники, Ваша Честь? – спросил с наигранной веселостью доктор Роджерс, и Нина едва сдержалась, чтобы не закивать.

Ну да, игрушки его полного безумия и небывалого тщеславия.

– Отнюдь, доктор, но пока мы не выясним, кто стоит за этой мерзкой выходкой и не обезвредим этого шутника, никто не покинет столовой. Думаю, вы все хотите этого, леди и джентльмены?

Никто не возразил. Точнее, не посмел сделать этого.

Судья, попыхивая сигарой, продолжал:

– Итак, нам всем предъявлены обвинения, и я уверен, что этот пункт важен для установления личности нашего мистера Дадда. Начну, если позволите, с себя, так как не исхожу из того, что кто-то из вас горит желанием поведать нам о своих секретах. Меня обвинили в том, что я намеренно приговорил к смерти Лоуренса Воула, якобы невиновного, к смертной казни. Это, конечно, не так. Он был виновен и поэтому закончил свою преступную жизнь на виселице!

Нина помнила этот момент в романе Агаты Кристи: все думали, что судья отправил человека на смерть, руководствуясь какими-то скрытыми личными мотивами, а на самом деле обвиняемый был виновен.

И, как ни странно, именно тот момент, что судья, по сути, никого намеренно не убил, по крайней мере, именно в этом случае, и служил зацепкой, которая могла привести к парадоксальному, на первый взгляд, выводу, что в таком случае убийцей на острове должен был быть именно что не виновный в предъявленном ему обвинении судья Уоргрейв.

– Вы уверены, Ваша Честь? – произнесла Нина, и судья, наградив ее тяжелым взглядом, произнес:

– Стопроцентно, мисс Клейторн. А почему это вас так занимает? Может, поведаете нам подробности обвинения, предъявленного вам?

Не ей, а Вере, убитой невесть кем в дешевом пансионе в Сент-Олбансе.

Но, думая, как ей отреагировать на выпад судьи, Нина отметила: имя жертвы, которую он якобы намеренно, а выходит, вполне законно, с учетом тогдашних суровых юридических нравов, отправил на виселицу, было иное, чем в романе.

Там он звался Эдвардом Ситоном, а здесь – Леонардом Воулом.

Причем Нина, хорошо разбиравшаяся в творчестве королевы детектива (а вовсе не Ариадны Оливер!), помнила, что так звался убийца из рассказа «Свидетель обвинения», даже когда-то экранизированного со стареющей Марлен Дитрих в главной роли.

И Леонард Воул в этом рассказе был именно что виновен – в убийстве завещавшей ему крупное состояние пожилой дамы.

И в романе, и в рассказе обвиняемый являлся преступником – а, значит, как ни алогично это звучало, судья Уоргрейв не был виновен, потому как он не совершил намеренное убийство, а лишь исполнил свой юридический долг.

В отличие от всех прочих, собравшихся на острове – вернее, им же и собранных.

Да, Eu. R. Dudd – это бесспорно старый судья, куривший сигару и корчивший из себя апофеоз правосудия на острове Альбатросов.

Но все «альбатросы» ждали от нее ответа, и Нина сказала:

– Речь идет о смерти моего подопечного воспитанника, увы, утонувшего по недосмотру и из-за собственной бравады.

Не могла же она сказать, что она, то есть покойная Вера, позволила мальчику выплыть в открытое море, зная, что ребенок с большой долей вероятности утонет, дабы обеспечить его дядю, своего возлюбленного, состоянием и титулом?

В сущности, могла, но тогда бы все пошло шиворот-навыворот!

Но и так все шло шиворот-навыворот.

Ломбард со стуком поставил бокал на стол, а Нина, дерзко глядя на судью Уоргрейва, заявила:

– Но вернемся к вам.

Тот, опешив и словно съежившись, произнес:

– Почему ко мне, мисс Клейторн? Думаю, пусть каждый из вас поведает о том, в чем его обвиняют, и тогда мы сможем…

Нина прервала его.

– Ваша Честь, мы не в зале суда, на процессе, который ведете вы, а на острове Альбатросов. Все указывает на то, что нас собрали здесь, чтобы покарать за преступления, за которые мы не ответили перед законом. Поэтому я изменю свою только что озвученную версию относительно моего подопечного: да, я убила его, позволив выплыть в открытое море и зная, что он утонет, потому что после его смерти мой любовник, его дядя, автоматически становился наследником состоянии и титула. Что, довольны?

Мисс Блор охнула, Брент снова хрюкнул, на этот раз вроде бы даже одобрительно, полковник закрыл лицо руками, а Тони Марстенс вздохнула.

И только Ломбард никак не проявил себя, глядя в сторону, мимо Нины.

Ну да, разочаровался в своей потенциальной пассии – вот и хорошо, хоть оставит попытки приставать к ней!

Нина же, глядя на него, произнесла:

– Вы, мистер Ломбард, ведь и в самом деле бросили на произвол судьбы этих несчастных туземцев, ведь так? Не смейте отрицать!

Синеглазый нахал, избегая смотреть на нее, только кивнул и отхлебнул прямо из бутылки.

Нина перевела взор на Брента.

– Вы ведь причастны к махинациям, которые привели к смерти невиновного Джейка Аргайла, ведь так?

На самом же деле Джеймса Ландора, ведь Аргайл был умершим в тюрьме осужденным за совершенное не им убийство в романе Кристи «Испытание невинностью».

Словно тем самым подчеркивалось, что жертва Брента была невиновна, что опять же по странной логике острова Альбатросов означало: он сам