Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям

Тонны снарядов разрывались вблизи Бранденбургских ворот, чудом уцелевших после обстрела, и Виктория, богиня победы, по-прежнему сжимала в руке Железный крест, на который нацисты заменили оливковую ветвь. Парижская площадь лежала в руинах, но Академия искусств устояла. Расположенный неподалеку отель Adlon, частично объятый пламенем, тоже не испытывал недостатка в посетителях: подвал, в котором высокопоставленные нацисты раньше укрывались от британских бомб, был превращен в полевой госпиталь. Впрочем, у раненых почти не осталось медикаментов и надежды[2181].

Гитлеровский олимпийский стадион выщербленными шрапнелью колоннами напоминал руины древнего Карфагена. Русская артиллерия вела обстрел города на протяжении двенадцати дней, не замолкая ни на минуту. Сотни берлинцев лишились рассудка. Тысячи покончили жизнь самоубийством, чтобы избежать смертельной ярости Красной армии. Отцы убивали жен и дочерей, чтобы они не попали в руки советских солдат. В своем führerbunker, на глубине 30 футов под Имперской канцелярией Адольф Гитлер все ждал и ждал, когда появятся его воображаемые армии, которые уничтожат захватчиков и спасут все то, что он старался создать. Но Гитлер и его поредевшая команда верных сторонников слышали, ощущали звук каждого советского снаряда, взрывавшегося на улицах над их головами. Здесь были самые давние и преданные нацистские сподвижники Гитлера, собравшиеся, чтобы отпраздновать день рождения фюрера, – Геббельс, Гиммлер, Геринг, Борман и Риббентроп. Здесь были последние из оставшихся военачальников – Дёниц, Йодль и Кейтель. Альберт Шпеер появился, чтобы поздравить с днем рождения, но вскоре отбыл, получив приказ от Гитлера: уничтожить все промышленные центры и электростанции, которые еще не сровняли с землей союзные войска: немецкий народ подвел своего фюрера, а значит, ничего не заслужил. Шпеер ушел, не собираясь выполнять приказ. Прервав праздничное торжество, Гитлер поднялся наверх во внутренний двор, чтобы выступить перед отрядом гитлерюгенда – подростками – и призвать их драться до конца. Он потрепал одного-двух по голове, а потом послал умирать. Позже в тот день гитлеровские генералы советовали главнокомандующему покинуть город и сформировать новое командование. Он не принял никакого решения, но отправил Дёница принять командование во Фленсбурге, неподалеку от датской границы. Ночью Геринг совершил удачный побег в караване автомобилей, забитых награбленным имуществом. Гиммлер тоже сбежал. К побегу готовился и Риббентроп. Каждый был уверен, что Гитлер вскоре умрет, и каждый полагал, что скоро возьмет власть в свои руки[2182].

22 апреля Дёниц и Гиммлер звонили Гитлеру в бункер и убеждали его уехать, но к тому времени фюрер уже принял решение остаться и умереть, самостоятельно выбрав для этого место и время. Тем вечером он отправил Кейтеля и Йодля на юг, в Баварию, подготовиться под командованием Геринга к обороне последнего рубежа, несуществующего горного редута (Гитлер, как Эйзенхауэр, верил геббельсовской пропаганде). Йодль возразил, что Гитлер не сможет руководить боем из Берлина, и добавил, что вермахт не захочет сражаться под командованием Геринга. Гитлер бросил в ответ: «Что вы имеете в виду под словом «сражаться»? Сколько осталось сражаться? Всего ничего». Этот момент был островком просветления в море заблуждений. Альберт Шпеер назвал сюрреалистический мир бункера «Островом покойников»[2183].

23 апреля Гиммлер и Геринг предприняли попытки занять место Гитлера. Геринг, который к тому времени находился в Берхтесгадене, написал Гитлеру письмо, в котором сослался на закон 1941 года, согласно которому в случае неспособности Гитлера руководить государством руководство принимает на себя его заместитель, рейхсмаршал. В этот же вечер Генрих Гиммлер встречался с графом Бернадоттом в шведском консульстве в Любеке на побережье Балтийского моря. Гиммлер в письменном виде изложил ошеломляюще наивную, однако не лишенную смысла идею: он обеспечит капитуляцию немецких войск на западе, продолжая сражаться против Красной армии до тех пор, пока не появятся Эйзенхауэр с союзниками, чтобы вступить в бой с большевиками. В тот вечер с Гитлером остались только эсэсовские охранники, Риббентроп и Борман. Борман строил планы побега и прихода к верховной власти, как Гиммлер и Геринг. Гитлер, узнав о маневрах Гиммлера и Геринга, рассвирепел. Он объявил толстого рейхсмаршала предателем, приказал найти его и расстрелять, приказ, который Борман с радостью отправил в эфир. В тот день Альберт Шпеер совершил опасное путешествие из Мекленбурга в Берлин, посадив свой маленький самолет у Бранденбургских ворот. Он прибыл к Гитлеру с просьбой предоставить ему отпуск и был готов к тому, что его вытащат наружу и расстреляют за невыполнение гитлеровского приказа о проведении тактики выжженной земли. Но после того как Шпеер признался, что не подчинился приказу, они с Гитлером непринужденно поговорили. На мгновение гилеровские «глаза наполнились слезами», он коротко попрощался со Шпеером, не обменявшись рукопожатием и только сказав «Auf Wiedersehen», и Шпеер в последний раз вышел из здания канцелярии, которое он спроектировал и построил семь лет назад[2184].

К 25 апреля Берлин был окружен, хотя оставался узкий коридор на северо-запад, по которому бежали тысячи людей в надежде найти убежище у англичан и американцев. В тот день, вспоминал один из телохранителей Гитлера, обершарфюрер СС Рохус Миш, Гитлер ошеломил всех, кто находился в пределах слышимости, когда заявил, что война проиграна. Несмотря на это, Гитлер, как и Гиммлер, еще цеплялся за последнюю надежду: после того как немцы объединятся с американцами, их армии будут сражаться против русских. «Гитлер не думал, что такой народ, как англичане, свяжется с коммунистами, чтобы уничтожить Германию, и все еще верил… что что-то может произойти. Ему нравились англичане, за исключением Черчилля»[2185].

В тот день передовые части русских и американцев встретились на Эльбе близ Торгау, всего в 75 милях к югу от Берлина. Германия была поделена пополам. В тот день состоялся первый телефонный разговор Черчилля с Трумэном, в ходе которого они обсудили предложение Гиммлера о капитуляции немецких войск на западе. Им потребовалось меньше минуты, чтобы сойтись во мнении, что с Гиммлером нельзя иметь дело и что все немецкие армии должны сдаться одновременно трем державам на всех фронтах. Черчилль телеграфировал это решение Сталину. Черчилль до конца оставался верным Сталину, но по сути их с Гиммлером объединяло желание помешать большевикам подойти к западным границам Германии. «Мой ум угнетала новая, еще большая опасность, которая стремительно открывалась моему взору», – позже написал Черчилль. Обдумывая последствия для Европы дальнейшего наступления русских на запад (в 1814 году они дошли до Парижа и могли повторить это сейчас), он готовил ответ, военный ответ[2186].

В субботу, 28 апреля, русские вышли на Потсдамскую площадь, всего в квартале от бункера Гитлера. Размеренный топот, от которого содрогалась земля, приближался с устрашающей быстротой. К утру следующего дня Гитлеру уже все было ясно. Он поставил Дёница во главе того, что осталось от правительства, а затем продиктовал свое личное и политическое завещание, в котором обвинил «правящую клику Англии» и «международное еврейство» в развязывании войны и гибели 30 миллионов. Незадолго до рассвета 29 апреля Гитлер и глуповатая Ева Браун, которая была его любовницей на протяжении двенадцати лет, сочетались законным браком; свидетелями были Борман и Геббельс. На невесте было темно-синее шелковое платье. После неофициальной части в личных покоях фюрера был устроен скромный прием. Гости слушали, как фюрер разглагольствовал о старом добром времени. Позже Гитлер получил одну из последних новостей из внешнего мира: накануне итальянские партизаны казнили Муссолини и его любовницу, Клару Петаччи. Когда Гитлер узнал об их смерти, их тела уже были привезены в Милан и повешены на фонарных столбах вниз головой. Помехи на линии не позволили Гитлеру узнать еще об одном важном событии, которое произошло в тот день в Италии: генерал Генрих фон Фитингхоф согласился капитулировать 2 мая. Над канцелярией по берлинским улицам шла Красная армия[2187].