И солнце взойдет. Она - Варвара Оськина

Но поверишь ли ты, когда я скажу, что всё исправлю? Правда, исправлю?

Рене медленно уселась, раздвинула ноги и сползла прямиком на мужские колени. Горячей, возбуждённой кожи груди коснулись холодные капли растаявшего на чёрном пальто снега, и Рене зашипела. Музыка ударила громче, люди вокруг затряслись и запрыгали в танце, а она извернулась змеёй в попытке прижаться как можно теснее. Рене изгибалась и тёрлась о мужское тело, пока в голове вообще не осталось ни одной связной мысли, кроме как – ЕЩЁ. Ей надо ещё, его и прямо сейчас! Можно даже прямо здесь – на виду у всех. А потому она продолжала недвусмысленно двигаться, пока машинально шептала вместе с орущей толпой:

– Прости меня… 5

Мелодия оборвалась резко. Закончилась взвизгнувшей на верхней ноте гитарой, и на мгновение в клубе повисла неуютная пауза, прежде чем музыка вновь наполнила душное помещение. Рене тоже остановилась. Она медленно выдохнула, перевела взгляд на Тони, а потом судорожно попыталась сползти с его колен.

Ужас пришёл резко. Внезапно свалился ощущением такого дикого страха, что захотелось заскулить и убежать, однако в спину упёрся дурацкий стол, а в растрепавшиеся косы вцепилась стальная рука.

– Ты закончила? – процедил Ланг и, не дожидаясь ответа, резко поднялся.

А дальше, так и не выпустив из ладони клок волос, он потащил взвизгнувшую от боли Рене к выходу. Она бежала за ним, согнувшись едва ли не пополам, потому что Энтони, разумеется, не думал ни о каком удобстве. Ноги натыкались на стулья, цеплялись за танцующих людей, один раз Рене даже упала. Но рывок вверх быстро вернул тело в вертикальное положение и чуть не лишил скальпа.

– Эй! – попробовала она возмутиться, но её перебили.

– Рот закрой, – рявкнул Энтони и грубо толкнул вперёд. – Кто ещё с вами был, кроме Роузи? С кем я говорил по телефону?

– Да я понятия не имею…

– Кто! – он уже орал.

– Энн, но я не знаю… – Рене растерянно захлопала глазами.

Около главного входа было холодно, и она зябко поёжилась, только сейчас поняв, что почти полностью обнажена. Джинсы едва держались на бёдрах и вряд ли могли считаться достойной одеждой, а потому вспотевшую кожу мгновенно покрыли мурашки. Рене попробовала застегнуть на поясе пуговицу, но та, оказывается, давно отлетела. Теперь на её месте торчали лишь несколько голубых нитей. Неожиданно на плечи опустилось что-то тяжёлое, а потом Рене снова куда-то поволокли. Голова врезалась в стену, а перед глазами возникло злое лицо Энтони. Он планомерно застёгивал пуговицу за пуговицей на своём пальто, в которое укутал Рене, но в его действиях не было ни заботы, ни ласки. Только бьющее через край раздражение. Рене оскорблённо надула губы и попробовала убрать от себя мужские руки, но Ланг лишь огрызнулся.

– Ты мне ещё пообижайся, – процедил он, а потом резко схватил пальцами девичий подбородок и вздёрнул вверх, вынудив посмотреть в глаза. – Стой здесь. Ни с кем не разговаривай. Никуда не ходи. Сделаешь хоть один шаг в сторону – убью. Поняла?

Она нервно кивнула. А Энтони, бросив последний недоверчивый взгляд, снова скрылся в полумраке ночного клуба. Рене посмотрела было ему вслед, но тут перед глазами неожиданно всё поплыло, отчего пришлось сползти вниз по стене, пока лёгкие безрезультатно пытались вдохнуть побольше воздуха. Но хотя на полу было прохладнее, лучше не стало. Задыхавшийся мозг отчаянно просил кислорода, и в голове вдруг всплыло совершенно неуместное слово – гипоксия. У неё откровенная гипоксия, а ещё обезвоживание, если верить пересохшему рту. А какого, собственно… Не с одного же коктейля. Неожиданно стало нехорошо, и Рене уже хотела прикрыть глаза, но тут из других дверей с грохотом вылетел взбешённый Энтони. Он тащил за руку сопротивлявшуюся и визжавшую Энн, которая при виде сидевшей на полу Рене резко оборвала свою ругань. Под ноги полетели забытые в зале ботинки.

– На выход. Обе. Быстро! – выплюнул Ланг таким тоном, что ни у кого не возникло желания спорить.

Непослушными руками Рене натянула обувь, после чего с трудом поднялась и тут же была грубо вытолкнута из клуба. Морозный воздух новогодней ночи показался божественно сладким. Она втянула его полной грудью и только собралась им насладиться, как её решительно впихнули на переднее сиденье незамеченной машины. Следом послышалось недовольное ворчание Энн, раздались хлопки дверей, а затем на водительское место опустился Энтони. И… Боже! Его ярость была почти осязаемой. Рене вжалась в сиденье и постаралась стать незаметной. Но тут чудовищная машина взревела мотором и вырвалась на дорогу, оставив после себя разбрызганный в заносе мокрый снег и чью-то пьяную ругань.

За следующие полчаса они в абсолютной тишине пересекли весь Монреаль. Ехали молча. Только иногда что-то бормотала спящая на заднем сиденье Роузи, и едва слышно вздыхала рядом с ней Энн. Обернуться и посмотреть на подруг Рене не решилась. Она вообще старалась не шевелиться, чтобы не привлекать к себе внимание взбешённого Ланга. А тот всё резче входил в неочищенные от снега повороты, перегазовывал на редких светофорах и так сжимал в руках руль, что тот едва не трещал.

Наконец они остановились около небольшого дома – такого же аккуратного, как и вся старательно отскобленная до асфальта улица, – и Энтони вышел из машины. Он осторожно забрал недовольно заворчавшую Роузи, а потом подошёл к двери. Горело всего одно окно, но Ланг решительно и громко постучал ногой в дверь, а через минуту Рене с удивлением увидела на пороге доктора Фюрста.

– Что… что произошло? – донеслось до неё восклицание, пока сам Алан торопливо брал на руки сонную Роузи.

– Похоже на лёгкое отравление чем-то вроде «Молли»6. Мы с ней основательно промыли желудок, но лучше бы понаблюдать повнимательнее. Решил, ты справишься лучше наших дур из скорой и не станешь задавать ненужных вопросов.

– Да-да, – кивнул Фюрст и покрепче прижал к себе Роузи. А на Рене вдруг накатил страх. Так не должно было случиться. Не должно… Они же просто хотели повеселиться! Но тут до неё донёсся тихий вопрос: –Ist das Rene denn da im Auto? Was ist los?

Хотя растерянный Фюрст перешёл на немецкий, но своё имя Рене расслышала точно. Дело дрянь. Рене постаралась поглубже спрятаться в огромное для неё пальто, и вздрогнула от интонации повернувшегося к машине Ланга.

–Entweder hat jemand sie voll gesoffen, mit Partydrogen dazu, oder ich hätte keine blasse Ahnung von Fräulein Rocher,7– процедил он,