И солнце взойдет. Она - Варвара Оськина

словно связанные одной нитью. Белые перчатки флуоресцировали в ультрафиолетовом свете, и Рене не могла оторвать взгляд от того, как они скользили по груди, животу, ногам и матовым чёрным маскам. На тёмной одежде это смотрелось волшебно. Приоткрыв от восторга рот, она заворожённо наблюдала, как прочь полетели рубашки, а десятки рук потянулись к рельефным телам. Они оглаживали их, хватали, щипали, стремились поскорее стащить остатки одежды. Визги не прекращались, и Рене снова сглотнула. Во рту пересохло, но кроме недопитого коктейля Роузи на столе ничего больше не было. Так что она схватила стакан и залпом проглотила остатки мохито, что давно смешался с растаявшим льдом. Ох…

Тем временем на сцене неожиданно стало жарче. Рене подняла голову в ту же секунду, когда ближайший к ней стриптизёр сорвал с себя штаны и остался в одном чёрном нижнем белье. А то, в общем-то, не скрывало ни сантиметра гладкого тела. Отчаянно захотелось поёрзать на стуле, потому что сидеть неподвижно стало невыносимо. Хотелось вскочить, прогнуться под музыку, двигаться в ритм вместе со всеми. Рене на секунду зажмурилась, а потом резко вскинула взгляд и наткнулась на прорези в маске, откуда прямиком на неё смотрели голубые глаза. Белые перчатки потянулись к защёлкам, и в следующий миг она с жадностью уставилась на большой красный рот. Губы псевдо-пожарного растянулись в улыбке, а потом он вдруг исчез. Рене обиженно моргнула, но через пару тактов мужская компания спрыгнула со сцены прямо в толпу, и перед лицом замаячила мускулистая безволосая грудь.

– Потанцуем?

Улыбка этого блондина была очаровательна. Да впрочем, все здесь были очаровательны. Даже Роузи, которая отчего-то держалась за голову. Ну а сама Рене не могла устоять перед откровенным соблазном хотя бы только дотронуться. Одним пальчиком. Да-да. Провести ноготком по рельефному торсу, возможно, чуть зацепить край чёрных стрингов… Господи! Она облизнулась и быстро скинула под столом тяжёлые ботинки, а затем стянула носки – чтобы ничего не мешало. Тем временем стриптизёр легко вскочил на привинченный стол, который даже не пошатнулся под немаленьким весом накаченного божества, протянул руку и одним рывком затащил к себе Рене. Ох. Она прижалась к прохладному телу и едва не завизжала вместе с впавшей в полную эйфорию толпой. А потом услышала вопрос:

– Ну что? Танцевать любишь?

– Ещё как! – крикнула в ответ Рене и зажала уши, когда раздался залихватский свист.

Свет на мгновение снова погас, и в темноте стало заметно, как засветился экран оставшегося валяться на столе телефона, а потом со всех сторон вспыхнул свет. И вместе с ним из развешанных по стенам колонок донёсся нарастающий грохот музыки, которая, кажется, могла раскачать каждую клеточку в теле прикрывшей глаза Рене.

Пора бы уже кому-нибудь высказать тебе за все дела.

Ни знака, раскаты грома затихли во льдах, чтобы прочесть

Не жди!

Она ловила ритм и синкопы несколько тактов, прежде чем ухватилась за хромированный шест и без предупреждения развернулась, закинув ногу прямо на плечо танцора. Что же, их педагог из балетного класса назвал бы шпагат идеальным.

– Ого! А ты не промах, – осклабился парень, после чего ухватил Рене за талию и сделал несколько движений, похожих на фрикции. Вот как? Она звонко рассмеялась и прижалась теснее.

В принципе, Рене была не так уж против подобной интрижки, раз Энтони который день шлялся не пойми где. Почему вообще надо постоянно терпеть его вечные проблемы? Как-то подстраиваться… Рене гнусно хихикнула, сильнее вжалась в твёрдые мужские бёдра, сползая вниз, и раздвинула шире ноги. Где-то в глубине мозга вдруг кольнула идея, что она не может так думать. Не может так делать! Не может даже вести себя так! Но тут мужские руки подцепили салатовый джемпер и медленно потянули вверх, пока сама Рене извивалась рядом с гладким твёрдым телом. До ушей донеслось улюлюканье Энн и визг толпы, когда на задницу резко приземлилась ладонь. Ещё! Она повернулась, однако всё внимание было сосредоточенно исключительно на тёплых пальцах, что скользили по коже и задевали край узких джинсов. Голос в ушах почти настаивал:

Возьми моё и не трать воздух на оправдания.

Не жди!

Солнце светит всем. Все, любите себя до конца!

Да-да! Любите себя! Любите себя до смерти! Любите всех! Рене наклонилась к пилону и ощутила его холод, в то время как ягодицы уткнулись в ощутимую выпуклость в узких трусах стриптизёра. Ах-ха! Танцевать становилось всё приятнее. В голове было удивительно пусто. После стольких неприятных мыслей Рене наконец-то была счастлива! Она подалась назад, когда под грудью пропало ощущение стягивающей резинки, а чужие ладони скользнули под лямки бюстгальтера. Особо демонстрировать ей было нечего, но толпу, кажется, это не волновало. Вместе с Энн, которая что-то радостно проорала в не прекращавший звонить телефон, живая масса из людей зашевелилась и задёргалась в такт.

Ну, давай разогрейся, и отпусти.

Тебя никто не полюбит, пока не возьмёшь своё.

Смотри правде в глаза, ты должен добиться сам

И не попадёшь на вершину, пока не упадёшь

Рене впала в подобие транса. По крайней мере, ей казалось именно так. Тело плыло по волнам музыки, двигалось вместе с ней и, похоже, было самой сутью мелодии. Отстранённо она наблюдала, как куда-то направилась Роузи. Подругу шатало? Или это шатался мир вместе с тягучим ритмом под удар барабана? Рене не знала. Она ощущала на себе десятки поглаживающих рук, чувствовала, как кто-то уже расстегнул на джинсах пуговицу и взбрыкнула бёдрами в намерении помочь стянуть ставшей слишком жаркой ткань. Но затем…

Но жизнь немного другая, чем ты представлял…

Лицо Энтони появилось перед ней совершенно внезапно. Оно возникло, словно лунный блик посреди колышущейся черноты, и Рене на секунду остановилась.

Оглянись на секунду, и столы летят кувырком…

Улыбка появилась сама. Губы растянулись, и Рене опустилась на четвереньки прямо на стол, чтобы стать ближе. Кто это у нас здесь?

И я знаю, я знаю, я знаю, что ошибся с тобой…

Она подползла к самому краю и замерла, вглядываясь в глаза сидевшего напротив Энтони. И он был совершенно невозмутим. Ровная белая доска с провалами для глаз, которые внимательно смотрели, как впавшая в исступление толпа мгновенно потянулась к обнажённому телу Рене. О