Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь - Лилия Лукина

– Джордж, во время ужина, наверное, будет вестись съемка? – Тот кивнул. – Тогда мне хотелось бы иметь копию записи. Пусть у меня будет эта память.

– Я все сделаю, – заверил ее он.

– У меня к вам будет еще одна просьба: встретьте, пожалуйста, лично Кертона с сестрой. Джозеф, я полагаю, хоть с кем-то из ваших гостей может быть знаком, а вот Джоан будет очень одиноко. Позаботьтесь о ней!

– С удовольствием, Марджори, – пообещал он и протянул ей большой футляр: – Это наши фамильные драгоценности, которые вам сегодня предстоит надеть. Там у одного из браслетов замок туго застегивается, – предупредил он.

– Я разберусь, Джордж, – успокоила его Маргарита, подумав: «Великое Небо! За столько веков не смогли замок починить!». – И не надо за мной приходить, я сама спущусь в зал к восьми часам. Я здесь уже немного освоилась и не заблужусь.

– Как скажете, – не стал возражать он. – Марджори! Блюда для свадебного ужина заказали в ресторане, и обслуживать гостей будут официанты оттуда же. Поэтому сегодня у прислуги в кухне тоже будет праздник. Вы передайте своей горничной, чтобы тоже пошла туда, пусть со всеми познакомится.

«Даже страшно подумать, что останется от этой кухни, если там кто-нибудь рискнет сказать обо мне что-то нелестное», – весело подумала Маргарита. Вернувшись в свою комнату, она спросила у горничной:

– Речел, а что же вы не пошли посмотреть, как я замуж выхожу?

– И все здесь оставить без присмотра? – воскликнула девушка. – Между прочим, ваша светлость, пока вас не было, в дверь кто-то заглядывал. Да я так его шуганула, что, когда добежала до нее и открыла, только чей-то топот и услышала. И неизвестно, к чему бы я вернулась, если бы хоть на минутку отсюда вышла.

Маргарита только удрученно покачала на это головой – странная обстановка была в доме Бэлси. Речел захлопотала вокруг своей хозяйки и, когда все было готово, Маргарита критически осмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна – это было то, что надо. А вот горничная от восторга только что не приплясывала.

– Ваша светлость! Я никогда не видела никого прекраснее вас ни в жизни, ни в кино, ни в журналах! – пылко воскликнула она.

– Да, кажется, я неплохо выгляжу, – согласилась Маргарита. – Между прочим, мистер Джонс сегодня устраивает небольшой праздник для домашних, так что, если хотите, можете поехать домой, деньги на такси я вам дам.

– И бросить вас здесь одну?! – возмутилась Речел. – В чужом доме, где неизвестно чего ждать? Ну, уж нет, ваша светлость! Я здесь останусь! – решительно заявила она

– Маркиз сказал, что сегодня здесь на кухне тоже устраивают праздник, на который вы можете пойти. Как вам такая идея? – поинтересовалась Маргарита.

– А вот туда я охотно пойду – надо же узнать, кто здесь, чем дышит, – с азартом согласилась девушка. – Только вот!.. – она показала на лежавшие на столике изумруды.

Маргариту забавляла эта совершенно искренняя, в чем она была совершенно уверена, забота о ней и ее собственности, за которую лично она совсем не волновалась – на всем лежало заклятие от воров и никто не смог бы даже дотронуться до ее вещей, но не говорить же было об этом девушке, и она предложила:

– Оденьте это все себе под платье.

Горничная подумала и ответила:

– Нет, еще порвется, чего доброго. Лучше уж так.

Речел сложила все драгоценности в перчатку Маргариты, а потом, отвернувшись, задрала подол платья и английской булавкой прикрепила сверток к чему-то под ним.

– Так надежнее будет, – объяснила она. – Меня братья всегда учили, что ничего ценного нельзя в сумку класть, а носить только на себе. А то выдернут сумку из рук и поминай, как звали.

– Неглупый совет, – согласилась Маргарита. – Ну, бегите на свой праздник, да и мне уже пора – скоро восемь часов.

– Нет уж, ваша светлость! – категорично заявила Речел. – Вот до места провожу, чтобы спокойной за вас быть, тогда и пойду!

Маргарита чуть не расхохоталась – эта пигалица, пусть и с лихим прошлым, собиралась защищать ее от всех возможных напастей, но согласилась. Они вышли из комнаты и Маргарита, зная этот дом наизусть, направилась сначала туда, откуда могла увидеть сверху приготовленный для торжества и залитый светом зал, где некогда праздновала свою, пусть и фиктивную свадьбу с отцом. Небольшой струнный оркестр разместили в углу, хотя раньше для этих целей использовался специальный балкон, а в остальном все выглядело привычно. Народу было довольно много и среди приглашенных сновали официанты с подносами, на которых стояли бокалы с напитками. «И это называется „в узком кругу“!» – мысленно хмыкнула Маргарита. Среди гостей она увидела Берлимблоу, который в силу своего положения был со многими знаком и чувствовал себя совершенно свободно. Одетого в парадный мундир со всеми наградами Кертона и Джоан в очень красивом и стильном платье, но с единственной ниткой жемчуга на шее, деятельно опекали Джордж с Элеонор и несомненное смущение, которое владело теми сначала, уже прошло. Ну вот, теперь можно было и в зал. Сопровождаемая горничной Маргарита спустилась по лестнице вниз и, проходя мимо выключателя, велела ей выключить свет. Девушка недоуменно посмотрела на нее, но повиновалась, а дворецкий предпочел не вмешиваться – новая хозяйка все-таки! Подойдя к дверям, она посмотрела на него и сказала:

– Можно!

Он поправил на себе ливрею, откашлялся, распахнул обе створки, шагнул внутрь, не заметив, что она пошла за ним и встала прямо у него за спиной, и провозгласил:

– Герцогиня Маргарет Бэлси!

Гости тут же повернулись к двери, дворецкий быстро, но с большим достоинством отошел в сторону и взору собравшихся предстала стоявшая на фоне темного холла, ярко освещенная старинными хрустальными люстрами Маргарита. По залу пронесся дружный вздох восхищения, а потом обрушилась абсолютная, оглушающая тишина! Даже оркестр смолк! Нет, не живая женщина стояла сейчас перед людьми, не принцесса и даже не королева! Это был написанный гениальным художником портрет сказочной феи! Платье облегало ее совершенную фигуру, как перчатка, голову венчала больше похожая на корону диадема, в ушах, на руках и груди сверкали бриллианты, с которыми своим блеском соперничали завитые локоны ее длинных золотых волос. Не хватало только волшебной палочки, хотя на самом деле она у Маргариты была, только называлась она – кольцо Крейлара.

Первыми опомнились журналисты, и зал наполнился звуком щелкающих затворов фотоаппаратов. Не обращая на них никакого внимания, Маргарита смотрела вдаль поверх голов собравшихся, а вот гости пожирали ее взглядами, они не просто любовались, они заходились от восхищения и восторга, сами не веря тому, что такая неземная красота может существовать на свете и они смогли увидеть ее своими собственными глазами. Простояв так с минуту и дав людям возможность полюбоваться собой, Маргарита сделала первый шаг, и гости покорными волнами почтительно отхлынули в стороны. И она пошла, но стука ее каблучков не было слышно, и поэтому казалось, что и не касалась она вовсе пола, а парила над ним, как феям и положено. Но шла в этот момент Маргарита не по до зеркального блеска натертому паркету, не к человеку, которого сегодня назвала своим мужем… Нет! Ее путь вел гораздо дальше, был намного увлекательнее, и она находилась еще в самом его начале! Ее путь лежал в Вечность!

Она подошла к сидевшему в коляске Бэлси, встала рядом с ним и положила ему на плечо руку, которую герцог взял, поцеловал, а потом произнес:

– Леди и джентльмены! Позвольте представить вам мою супругу, герцогиню Бэлси!

Несколько этих негромких слов вывели людей из ступора и они, переведя дыхание, тут же зашептались, зашушукались, и только теперь Маргарита обвела взглядом гостей, а потом, чуть прикрыв глаза, слегка наклонила голову, приветствуя их. И началась церемония знакомства.

– Герцогиня, – говорил Бэлси, – позвольте представить вам моего давнего друга…

Люди подходили к ним, поздравляли со столь знаменательным событием и желали долгих лет счастливой жизни, что, учитывая состояние герцога, могло бы быть расценено как издевательство, если бы не было данью традиции. Мужчины склонялись к руке Маргариты, и их горевшие искренним восхищением взгляды не нуждались в комментариях. Их спутницы улыбались ей насквозь фальшивыми улыбками, за которыми легко угадывалась лютая зависть, потому что какая же женщина сможет равнодушно отнестись к тому, что на свете существует безупречная красота, в которой невозможно найти ни одного изъяна. Когда очередь дошла до Кертона и Джоан, Бэлси сказал:

– Милорд, вы пошли по стопам своего отца и стали военным, причем, как я вижу, весьма преуспели на этом поприще. Ваш отец, которого я неплохо знал, гордился бы вами. Выберите за сегодняшний вечер несколько минут – я бы хотел поговорить с вами о нем. Думаю, что вашей сестре это тоже будет интересно.