Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь - Лилия Лукина

Снова привязав Хавьера к спине, чтобы руки были свободны, она засунула пистолет за пояс юбки, прикрыв его кофтой, нож держала в рукаве, а мешок повесила себе спереди на шею. Она спрашивала всех встречных, где ей найти Кончиту Коррадо, и все указывали ей самые разные направления, причем толпа за ее спиной все время увеличивалась – в трущобах не любят чужих. Кончилось тем, что она, заломив самому ближнему и поэтому самому глупому к ней мужчине – кто же подходит близко к незнакомцам? – руку за спину так, что он заорал в голос, ласково спросила, где же все-таки живет сеньора Коррадо, и дружелюбно покачала пистолетом. Ну, после этого она нашла лачугу Кончиты в считанные минуты, а ее авторитет в глазах окружающих необычайно возрос.

Неизвестно, как потом описывала Кончита Луису ее появление в их лачуге, но Родриго сначала наотрез отказался принять в свою семью сына Луиса Сольвано, хоть тот и родной племянник его жены. Он орал, что ему в доме не нужно бандитское отродье – можно подумать, он сам, торговавший на улицах Боготы наркотиками, был лучше, – да и самой ей, которую ищет полиция, в его доме не место. Кончита, хоть и плакала от жалости, глядя на лежавшего в беспамятстве племянника, не могла перечить мужу. Пришлось успокаивать Родриго хорошим мордобоем, добив соответствующим заклинанием, после чего он стал сама любезность.

И она начала поить Хавьера заваренными травами, которые собрала по дороге – она же знала, что нужно будет его лечить. Время от времени она выдавала Кончите деньги на продукты, так что семья не голодала и они их не объедали. За сами деньги она не волновалась – их охраняло заклинание от воров. Но вот, наконец, ребенок поправился и, хотя он был еще очень слаб, она, сказав всем, что они пошли на прогулку, отвела его к тайнику. Там она показала ему коробку и объяснила, что он должен хорошенько запомнить это место и вернуться туда, став взрослым, чтобы забрать ее, продать содержимое и потом учиться. С помощью заклинания она позаботилась о том, чтобы Хавьер ничего не забыл и не разболтал чужим людям, да и не смог бы никто кроме него взять эту коробку – на ней тоже лежало заклинание от воров.

Вернувшись в тот день в лачугу Коррадо, она, пользуясь тем, что Родриго не было дома, отдала Кончите все деньги, объяснив, что это на питание для детей, и, если Родриго возьмет из них для себя хотя бы песо, то тут же умрет, так что, если она не хочет стать вдовой, то лучше их спрятать понадежнее. Кончита, которая и так относилась к ней с большим почтением, перепугалась насмерть и поклялась, что ее муж о деньгах ничего не узнает, и она потратит их только на детей. Решив, что сделала все возможное, она попрощалась с Хавьером и собралась уходить, но он вцепился в нее мертвой хваткой. Как же он рыдал! Как просил забрать его с собой! И успокоился только после того, как она пообещала ему, что, может быть, когда-нибудь они еще встретятся.

Конечно же, ни к каким контрабандистам она не пошла, а отправилась прямиком в дом синьора Энрике, где ее появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Она объяснила ему, что ни в чем не виновата и ее просто оклеветали, но она все равно не хочет иметь никаких дел с полицией – когда еще та убедится в ее непричастности ко всем творимым бандитами бесчинствам, а она очень устала и хочет только одного: поскорее вернуться домой. Ее убедительный тон был подкреплен соответствующим заклинанием, и вот уже она, проведя безвылазно неделю в доме Энрике, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, с фальшивыми, но очень добротно сделанными документами гражданки Колумбии стояла на палубе отплывавшего из Картахены в Европу корабля. Настроение у нее было самое расчудесное – она достала восхитительные изумруды, очень бурно и насыщенно провела время, пережив массу приключений, а впереди ее ждали очередные. Правда, к концу рейса к ней снова вплотную подобрался ее самый страшный враг – скука, что, в конечном счете, и привело ее в Советский Союз.

К слову сказать, о Хавьере она начисто забыла, как только переступила порог хижины Кончиты. Да! Она не оставила ребенка на произвол судьбы! Она спасла его! Она сделала то, что пообещала Луису, и тут же выбросила все из памяти!

Маргарита поднялась из кресла расстроенная и опустошенная этими нерадостными воспоминаниями, которые теперь были, к сожалению, ее собственными. Ее утешало только то, что в отличие от истории с Пьянцотти в этом случае ее вины практически не было. Луис и его друзья стали бандитами еще до нее, при ее управлении бандой трупов стало как раз меньше, ребенка она спасла, а уж то, что потом Луис, имея достаточно средств, чтобы вести спокойную жизнь, занялся наркоторговлей, пусть остается на его совести. А Хавьер? Ну, что ж! Недаром говорят, что яблоко от яблони недалеко падает!

И, окончательно успокоившись, Маргарита пошла спать.

Глава 3. На круги своя

К так хорошо знакомому ей особняку в районе Хайгейт, испокон веков принадлежавшему герцогам Бэлси, Маргарита приехала на присланном за ней Джорджем автомобиле «Астон Мартин». Не без душевного трепета войдя в холл, она осмотрелась и почувствовала несказанное облегчение от того, что дом выглядел очень достойно. Конечно, во всем чувствовалась некоторая «потертость», но и она была благородной, как трещинки на старой картине или патина на памятнике. Это ведь только нувориши стремятся, чтобы все вокруг блестело и сверкало, и сами одеваются «с иголочки», а хороший тон подобного не допускает. Джордж очень радушно встретил ее и проводил в кабинет отца, и Маргарита с радостью отметила, что там ничего не изменилось. Герцог сидел в кресле-коляске и, несмотря на изможденный вид, не оставлявший сомнений в диагнозе «рак», взгляд его был фамильным: цепким и властным.

– Оставь нас вдвоем! – потребовал он слабым голосом, но непреклонным тоном, даже не дожидаясь, когда Маргарита будет ему официально представлена.

Джордж недоуменно посмотрел на него, потом на нее, но послушно вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и тут Бэлси сказал:

– Присаживайтесь, герцогиня!

– Ваша светлость заблуждается – у меня нет титула, – спокойно ответила Маргарита.

– Сядь! – приказал он. – Мне трудно смотреть вверх.

Она пододвинула стул так, чтобы, сев, видеть лицо герцога, а их глаза были на одном уровне.

– Я знаю все, – тихо начал он. – С самого начала.

– О чем вы, ваша светлость? – шепотом удивилась она.

– Я нашел дневники твоего отца, и знаешь где? – он усмехнулся. – На чердаке, в старых вещах его сестры Хильды, твоей тети, которая забрала их после его смерти. Да, я пытался отсудить твое состояние, перерыл все возможные документы, относящиеся к тому времени, и наткнулся на них совершенно случайно. Они мне не помогли, да и предать их гласности я не мог – моего предка сочли бы выжившим на старости лет из ума. Или ты не знала, что твой отец всю жизнь вел дневник?

– Благоволите выражаться яснее, ваша светлость, – попросила Маргарита. – Я пока мало что понимаю.

– Маргарет, у меня нет ни сил, ни времени, чтобы играть с тобой в дипломатию, – устало сказал он. – Счет идет на дни, а, может, и на часы, поэтому просто выслушай меня, не перебивая. Я все знаю о том, как Берлимблоу превратили дочь мельника в дворянку-француженку, но не это главное. Твой отец не скупился на дифирамбы, описывая твои сверхъестественные способности, и, вообще, называл маленькой ведьмой, способной играть людьми, как куклами, подчиняя их своей воле. Он написал также о том, как ты очень успешно лечила его травами. После его смерти ты уехала во Францию, где якобы умерла. Я стал искать твои следы и нашел их при дворе Карла Второго, где графиня Холворд, твоя точная копия, всячески опекала леди Маргарет Белсайд, урожденную Уинхилл. А это, между прочим, фамилия твоей матери по второму мужу. Или тебе ничего не говорят эти имена?

– Они жили тогда, я живу сейчас. Или вы верите в бессмертие? – спросила Маргарита.

– Твой родной отец называл тебя ведьмой, а у них возможно все. Самое главное – портрет! Ты не могла ни от кого о нем услышать, потому что о нем просто никто не знал кроме меня. И, как выяснилось, тебя! Но ты же никогда раньше не была в Англии, а уж, тем более, в нашем Саутгемптонском замке. После того, как там остался Джон, я сам бывал там считанные разы, а моя остальная семья – никогда, так что и от Джорджа ты о нем услышать не могла. Вот и получается, что ты жива! И Берлимблоу состряпали тебе новую и неплохую биографию – на это они мастера.

– Я не понимаю, к чему вы ведете, – спросила Маргарита, хотя уже заглянула в мысли герцога и отлично знала это сама, но еще не решила, как к этому относиться.

– Все ты понимаешь, – губы герцога чуть дернулись в усмешке. – Ты же умеешь читать мысли!

– Хорошо, я все понимаю, но почему? – спросила она.