Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь - Лилия Лукина

– Это его не касалось, – уточнил он.

Маргарита вспоминала минут пять, а потом воскликнула:

– Я поняла, о чем ты! Ах ты, безобразник! Мы думали, что ты спишь, а ты подсматривал за нами и подслушивал!

– Это было только один раз и произошло на самом деле случайно, – поправил он ее.

– Да, действительно, этот разговор был у нас с твоим отцом только один раз, – вздохнула она. – Луи хотел, чтобы я родила ему дочку, которую он назовет Алисия в память о твоей матери. Я спросила у него, а как он назовет сына, если родится мальчик, и он сказал: Алисио. Я заметила, что это слишком женственное имя для мальчика…

– И тогда он тебя ударил! – закончил за нее Веро. – А ты даже не вскрикнула, чтобы не разбудить меня.

– Он? Меня? Ударил? – хрипло расхохоталась Маргарита и тут же надрывно закашлялась. – Веро! Меня оскорбляет твоя недоверчивость! – сказала она, отдышавшись. – Великое небо! Он – меня! Да, однажды в самом начале он на меня замахнулся. Просто замахнулся! И тут же кубарем вылетел в дверь, снеся ее с петель! А потом целую неделю ходил в синяках и хромал, потому что подвернул себе лодыжку. А я привязывала к ней травы, чтобы опухоль спала! А ты говоришь: ударил! Но вот ругались мы постоянно, что было, то было.

– Этого не было! – гневно воскликнул Хавьер.

– А ты-то откуда можешь об этом знать, если в тот день увязался с Хуаном и Педро в индейскую деревню? – удивилась она. – А, когда ты вернулся, тебе сказали, что Луи и Антонио в шутку боролись, вот твой отец и пострадал.

– Почему же мне не сказали правду? – возмутился он.

– Я запретила, потому что сын должен считать своего отца самым сильным, умным и удачливым, чтобы гордиться им. А, как можно гордиться тем, кого победила женщина? – объяснила она. – А той ночью я ответила твоему отцу, что у нас разные цели в жизни: ему нужно было набрать столько денег, чтобы потом жить, ни в чем не нуждаюсь, и дать тебе образование, а меня оседлая жизнь не прельщала, мне нужны только приключения, так что мы с ним временные попутчики. Ты именно этот наш разговор имел в виду?

Но Коррадо ей ничего не ответил, а снова спросил:

– А какую колыбельную ты мне пела?

– Я никогда не знала ни одной колыбельной, а тебе пела на испанском языке «Adios, madrecita», которую потом переделали в «Rio-Rita» – она тогда была очень популярна.

– Напой ее сейчас, – попросил он.

– Ты слишком много от меня хочешь, – хрипло рассмеялась Маргарита. – Голос у меня теперь совсем не тот, что раньше, но я попробую, – пообещала она и негромко запела:

Adios! Adios, ooh, madrecita, adios!

Por que te fuistes lejos quien sabe

Si bolberia aberte

Aqui donde tu me dejastes

И вдруг она услышала какой-то хриплый кашель и поняла, что Хавьер зарыдал.

– Грита! Ну, почему ты тогда ушла и никогда больше не вернулась? – прерывающимся голосом спросил он. – Я так тебя ждал! Я так по тебе скучал!

– Малыш! Разве я тебе это обещала? Вспомни, что я тебе сказала на прощанье! Может быть, когда-нибудь мы с тобой встретимся, – ласковым тоном напомнила Маргарита. – Но наши жизни сложились так, как сложились. Ты прости, что я назвала тебя «малыш» – твой отец запретил мне это, потому что так тебя называла Алисия, и больше это никому не позволялось.

– Да, я помню, – печально сказал Хавьер. – А мне так этого хотелось!

– Тогда я хоть сейчас буду тебя так называть. Подумай, малыш, как я могла остаться, если меня искала полиция. Я и так страшно рисковала, задержавшись у Кончиты, чтобы вылечить тебя, и ушла сразу же после того, как ты выздоровел. Причем, Кончита с Родриго тоже рисковали, давая мне приют – ведь, если бы на меня донес кто-нибудь из их соседей, арестовали бы всех. Я велела Кончите хорошенько заботиться о тебе, надеюсь, так и было. А еще я отдала ей почти все деньги, чтобы вы хотя бы некоторое время не испытывали нужны, оставив себе ровно столько, чтобы хватило заплатить контрабандистам и выбраться из страны, а потом я уехала в Европу, домой.

– Да, тетя любила меня так же, как и своих детей – я же все-таки был сыном ее родной сестры. Но почему ты потом за мной не вернулась и не забрала с собой? – с обидой спросил он.

– У меня была очень беспокойная жизнь. Ну, как я могла вовлекать в свои авантюры ребенка? Ведь, если бы со мной что-то случилось, ты бы остался один на чужбине и попал в приют. А так ты вырос среди своих близких, на родине. Но я всегда помнила о тебе, поверь мне.

– Как же ты меня сейчас нашла? – спросил он.

– Не буду врать – это произошло случайно, – ответила Маргарита. – Дело в том, что ты отправил в Англию одного человека, чтобы он решил некоторые твои проблемы. И вышло так, что он пришел именно к моему банкиру. Тот, естественно, обратился за помощью ко мне. Моим людям пришлось немало потрудиться, чтобы выяснить, кто стоит за твоим посыльным. И вот, когда я прочитала, что у некоего Хавьера Коррадо дочь зовут Грита, а старшего сына – Веро, я поняла, что это ты – ведь фамилия Кончиты по мужу была именно Коррадо, и дала она ее тебе потому, что фамилия Сольвано была слишком хорошо известна полиции. Малыш! Как говорит твой отец: «Человек не всегда может сам распорядиться своей судьбой, порой за него все решает жизнь», поэтому я не осуждаю тебя за то, чем ты занимаешься. Да и какое у меня на это право, если сама не лучше? Но я не хочу, чтобы мой банкир участвовал в твоих делах.

– Забудь! К нему никто не приходил, и никакого разговора не было! – твердо заявил Хавьер.

– Значит, он может жить спокойно? Ему и его дочери никто больше не будет угрожать? – уточнила Маргарита.

– Я же сказал: забудь! – повторил он и предложил: – Грита! Приезжай ко мне! Я пришлю за тобой самолет в любую точку земного шара! Клянусь спасением своей души, что в моем доме тебя будут почитать, как святую!

– Не стоит, малыш! – грустно сказала она. – Я хочу остаться в твоей памяти молодой и красивой, а не дряхлой и больной старухой – годы не были милостивы ко мне. Мне не так уж много осталось и умереть я хочу на родной земле, к тому же перелет я просто не перенесу. Да и тебя я хочу запомнить смуглым смышленым мальчуганом, которого учила читать и писать. Скажи, как ты распорядился содержимым той коробки, что я спрятала? Я велела тебе вернуться за ней, когда ты вырастешь, чтобы у тебя были деньги на учебу. Ты нашел ее? Ты получил образование?

– Нашел, Грита, но распорядился этими вещами по-другому.

– Жаль! Ведь именно ради этого твои родители отправились в Музо, где умерла твоя мама, а мы с твоим отцом рисковали жизнью, – вздохнула Маргарита и неожиданно спросила: – Луи, почему же ты не осуществил свою мечту и Веро не стал юристом или врачом?

Маргарита не могла видеть, что происходило в далекой Колумбии, но, судя по повисшему в телефоне молчанию, ее собеседник был в явном замешательстве.

– С кем ты сейчас говорила, Грита? – наконец, спросил он.

– С твоим отцом, который сидит рядом с тобой, – спокойно ответила она. – Малыш! У меня нет сил, чтобы встать с кровати, но соображаю я ничуть не хуже, чем в молодости. Суди сам, тебе тогда было всего пять лет. Да, ты мог запомнить особо трагичные моменты своей жизни, но не смог бы удерживать в своей голове мельчайшие подробности столько времени. Тем более мой голос. Ты для того и поставил сотовый на громкую связь, чтобы его услышал тот, кто наверняка помнит. А кого ты мог за двадцать минут пригласить в свой дом? Никого! Значит, этот кто-то живет вместе с тобой. Услышав от Санчеса, что тебя ищет какая-то Грита, ты посоветовался с отцом, и вы решили проверить, я ли это на самом деле. Ну, что, Луи? Убедился?

– Да, колдунья, это ты, – раздался старческий, но все еще довольно бодрый голос. – Прости меня за то, что тогда не поверил тебе. Нас действительно выдал Антонио. Оказывается, он всю жизнь завидовал мне, а со временем эта зависть переросла в лютую ненависть.

– Проси прощенья не у меня, а у тех, кто тогда погиб! – гневно оборвала она его. – Я говорила тебе, что ему нельзя верить, но ты был упрям, как сто чертей! Ты и мысли не допускал, что твой друг детства может стать предателем! – она закашлялась, а потом, отдышавшись, спросила: – Кто-нибудь еще выжил?

– Педро с Альваро. Нас, ранеными, захватила полиция, потом был суд и каждый из нас получил максимальный срок, – ответил он. – А сейчас в живых остался только я один – они уже умерли, мир их праху, но на свободе. И жив я, Рита, исключительно благодаря тебе, – проникновенно говорил Луис. – Ты ведь могла оставить Хави в ближайшем поселке или даже в сельве и, забрав изумруды, сбежать одна, а вместо этого…

– Гореть тебе в аду за эти слова! Как ты мог так обо мне подумать? – возмутилась она.

– Рита! Не напоминай, мне про ад! Я это и так знаю, что меня там ждут! – огрызнулся Луис.

– Дева Мария! Они опять скандалят! – расхохотался Хавьер. – Как будто и не было всех этих лет!