Буря Жнеца - Стивен Эриксон

– Тут нет Леомена Молотильщика, – сказал Тарр, дернув ремень шлема. – Просто Эдур на троне. Наверняка пьяный. Безумный. Поющий под нос и пускающий слюни. Так зачем нам сдался дворец? Я советую пограбить особняки.

– Малазанские солдаты не грабят.

– Но ведь мы уже не они? То есть не солдаты Малазанской Империи.

Корик оскалился: – Капрал, ты решил заделаться бешеным дикарем? Почему это я не удивлен? Никогда не доверял всем твоим цивилизованным замашкам.

– Каким?

– Ну, может, другие тебя таким видят. Не я. Я иначе вижу. Ты подлый разбойник, Тарр. Только и видишь, как нас порезать.

– Я просто думал вслух. Вряд ли Скрип позволит нам идти куда хочется.

– Это я не позволю тебе идти туда куда хочется, Тарр.

– Я хотел поболтать, Корик. Всего лишь.

Корик хмыкнул.

– Грубишь капралу, Корик?

– Подумываю засунуть весь твой доспех – и щит – тебе же в заднюю дырку. Это грубо?

– Я все хорошенько обдумаю и дам ответ. Ладно?

– Слушай, Корабб, – начал Бутыл. – Ты не прекратишь на меня смотреть? Пожалуйста…

Широкоплечий воин покачал головой. – Сержант Скрипач…

– Да ладно. Мы в колонне. Сотни морпехов по все сторонам, верно? Я почти отдохнул, я готов устроить врагу неприятности, если случится засада или что. Я в безопасности, Корабб. И еще твои ножны тычут мне в ногу. Сплошные синяки на ней.

– Лучше нога в синяках, чем шея без головы, – отвечал Корабб.

– Ну, это точно.

Корабб кивнул, словно бы закрывая вопрос.

Бутыл потер лицо. Его не отпускали воспоминания о жертвоприношении Клюва. Он мало знал мага. Всего лишь знакомое лицо, то удивленное, то расплывающееся в улыбке. Достаточно приятный человек, ненамного старше самого Бутыла. Для некоторых – для весьма редких избранных – тропы магии всегда открыты и лишены препятствий… но в это таится опасность. Слишком легко зачерпнуть больше, чем можешь пропустить через себя.

Миг – и ты стал кучкой пепла.

Но Клюв спас их жизни. Суть в том, что Бутыл сомневается – стоили их жизни его жертвы? Не всегда жизни восьмисот солдат равняются по ценности одному Верховному Магу. Что бы ни ждало их в конце пути, оно будет сложным. У Адъюнкта есть Синн, это да. Еще один природный талант. Но Бутыл думает, что она сумасшедшая.

«Адъюнкт, ваша Верховная Колдунья нездорова. Это составит проблему?»

Он фыркнул.

Корабб счел это приглашением к беседе. – Видишь страх на лицах людей, Бутыл? Охотники за Костями превратили их сердца в лед. Едва мы дошагаем до ворот, они распахнутся. Летерийские солдаты побросают оружие. Народ донесет нас до императора на медном блюде, и дорога будет устлана розами…

– Ради милостей Худа, – прервал его маг. – Ты все ищешь боевой славы. Нет никакой славы. А герои – например, Клюв – непременно погибают. Заслужив что? Курган из мусора. Вот и все.

Но Корабб покачивал головой: – Когда я погибну…

– Это будет не в битве.

– Ты ранишь меня такими словами.

– В твоей тени идет Госпожа Удачи, Корабб. Ты выберешься. Если сломаешь меч, рядом окажется другой. Если твоя лошадь перевернется, то сумеет встать на ноги – а ты даже из седла не выпадешь. Я готов поставить на кон все жалование до конца службы, что ты погибнешь последним из нас.

Корабб сплюнул в ладони и растер слюну.

Бутыл удивленно глядел на дурака. Тот улыбался. – Не бойся ничего. Я буду тебя охранять.

– Чудесно.

Хеллиан кривилась. Чертовски загруженная дорога. Но всегда оно так. Деловой город, все заняты чем следует, и колонна расталкивающих их плечами иноземцев даже не удивляет. Ей до сих пор стыдно. Заснуть на поле брани! Они должны были то ли приготовиться к битве, то ли погибнуть под волной воняющей мочой магии. А она что?

Заснула. Видела сны о белом свете и неопаляющих огнях. Все знали, что она спала, и решили разыграть. Достали припрятанные где-то запасы пасты из корня аэба и вымазали волосы, да и доспехи начистили. Ха, ха. Забавно. Черт ее подери, если это не самая сложная шутка во всей ее жизни. Но она ничего не собирается делать. Только делает вид, что ничего не изменилось. Когда все солдаты пошли к могиле единственного солдата, погибшего в битве – а битва должна была быть, потому что армия летрицев разбежалась – ну, она сделала то же самое. Оставила на кургане пустую флягу. Если это не честь для того идиота, то что?

Однако становится темно, и все эти пялящиеся с обочин лунные рожи кажутся жутковатыми. Она вроде видела ребенка на тощих материнских руках – он показал ей язык, и понадобилась вся ее выдержка, чтобы не выхватить меч и не срубить круглую головенку, или одни уши, или защекотать до смерти – как хорошо, что никто не умеет слушать чужие мысли, иначе все поняли бы, что шутка ее порядком испугала. И еще она заснула, вместо того чтобы быть сержантом.

«Полированный меч поможет. Смогу срезать белые волосы, когда захочу. О да, они и меня всю вымазали!»

Кто-то наступил ей на пятки. Хеллиан обернулась: – Отойди, капрал… – Но это был не Увальнерв. Это был тот знойный черноглазый парень, с которым она уже мечтала – а может, и не мечтала, судя по тому, как он облизывает губы и глядит. Медосброс. Нет, Смертонос. – Ты теперь в моем взводе? – спросила она.

В ответ он широко улыбнулся.

– Дурачина влюбился без памяти, – сказал ее капрал. – Можете усыновить его, сержант, добавил он другим голосом. – Или взять в мужья. Или всё сразу.

– Ты меня не одурачишь, капрал, хоть тремя голосами говори. Это я так, чтобы знал.

Тут толпа на дороге рассосалась; прямо перед ними замаячили массивные двойные ворота города. Ворота были закрыты. – О, – сказала Хеллиан, – это просто ужас. Придется заплатить за вход.

Командующий силами Летера погиб от угодившей в сердце стрелы. Он пал одним из последних в бою, что случился за четыреста шагов до реки. Увидев это, смешавшиеся солдаты побросали оружие и разбежались. У врага было мало конных отрядов, так что преследование превратилось в безумный хаос. К исходу дня увлеченные резней иноземцы, избивая утомленных и охваченных паникой противников, далеко отошли от реки.

Сиррюн Канар дважды едва-едва улепетывал от безжалостных вражеских взводов. Наконец он услышал в тумане незнакомые сигналы рога и понял, что это приказ к отходу. Спотыкающийся, потерявший почти все доспехи Сиррюн пробился сквозь какие-то кусты и обнаружил себя на развалинах одного из бедняцких предместий. Все эти приготовления к осаде… Осада вот-вот начнется. Ему нужно быть внутри, ему нужно добраться до дворца.

Сердце тяжело стучало от потрясения и неверия. Он был вымазан потом, кровью павших сослуживцев; по телу пробегали волны судорог, словно его лихорадило. Никогда не знавал он подобного ужаса. Мысли о конце жизни, о каком-нибудь трусливом уроде, вонзающем меч в его драгоценное тело. Мысли о мечтах и амбициях, разом смытых на землю кровавым приливом. Мысли выгнали его из боевого строя, заставили бежать со всех ног. Нет чести в том, чтобы помереть рядом с сослуживцами, которых он к тому же не знает. Чужаки. Чужаки могут валиться штабелями – ему все равно. Нет, имеет ценность лишь одна жизнь. Его.

И – слава Страннику! – Сиррюн Канар спасся. Избежал ужасной резни.

Канцлер найдет, чем ответить. Император – его Тисте Эдур – Ханнан Мосаг – они найдут, чем утихомирить иноземных шавок. Через год – а может, и раньше – мир станет правильным, и Сиррюн займет подобающе высокий ранг в команде Канцлера и среди Истых Патриотов. Будет богаче, чем мог мечтать. Две дюжины миловидных шлюх под рукой. Он сможет разжиреть, если захочется.

Он добрался до стены, пошел вдоль. Тут есть едва заметные подкопы, тоннели, завлекающие чужаков – но на деле созданные, чтобы утопить их под землей. Он знал: внутри ждут лишь толстые запертые двери. Ощупывая подошву массивной стены, Сиррюн продолжал поиски.

Наконец он нашел. Тайная дверь под углом к плоскости стены, скрытая высокой травой. Бормоча молитвы Страннику, Сиррюн Канар скользнул в похожий на угольную шахту проход, оперся на дверь, закрыв глаза и успокаивая дыхание.

Наконец он вытащил последнее оставшееся оружие – кинжал – и начал колотить рукоятью по дереву.

Показалось, что внутри слышны какие-то звуки.

Сиррюн прижался щекой к двери. – Стукните, если вы там! – Хриплый шепот чуть ли не громом отозвался в ушах.

Пять ударов сердца… он услышал слабый стук.

– Я финед Сиррюн Канар, агент Канцлера. Вокруг никого. Пропустите, во имя Империи!

Снова томительное ожидание. Он услышал скрежет засова; дверь навалилась на него, он поспешно отошел, позволяя ей открыться.

Выглянуло лицо очень молодого солдата. – Финед?

Очень молодого. Сиррюн вошел в дверь, оттолкнув солдата. «Такой молоденький! Клянусь Странником, так бы и поцеловал, и взял прямо здесь!» – Быстрей закрывай!