Последний бой - Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Садык поцокал языком:
— Вай, вай, как красно говоришь, да одарит тебя аллах своими милостями! Бибихан-то у меня — единственная дочь. Но ведь мы не одни — среди людей живем, весь аул — родной ее дом. Вот я и хочу, чтобы нашу радость и наши заботы разделили все достойнейшие джигиты, и ты тоже.
— А за кого вы выдаете дочь?
— Хм... Да просватал ее за этого... как его... Отеген, что ли?
— Отеген? Знаю, знаю. Ваша дочь сама его выбрала? Любит его?
Садык сконфуженно почесал в затылке:
— Да кто ж его знает. Я у нее не спрашивал. Это моей старухе все известно — и что есть, и чего нет.
— Плохо, что не знаете. Но если они друг другу по сердцу — я от души рад за них.
— А на тое будешь?
— Отчего ж не быть? Думаю, Отеген пригласит меня, а?
Садык никак не мог понять — одобряет на деле Жиемурат эту свадьбу или нет?.. Уж больно неопределенно он высказывался: «если любят», «если по сердцу»... Ну, а если Бибихан и не любит Отегена, что с того? Неужто такие джигиты, как Жиемурат, в руках у которых сила, не смогут уломать девушку? Ведь не на казнь же он ее посылает — а передает уздечку хорошему человеку. Отеген, вроде, парень неплохой. С достатком! И способен дать за Бибихан немалый калым. Однако не стоит посвящать Жиемурата во все эти соображения: бог ведает, как, он на это посмотрит.
Опираясь рукой о земляной пол, кряхтя, Садык стал подниматься. Жиемурат попытался было удержать гостя, но тот твердо заявил:
— Пора и честь знать, братец. Я ведь к тебе — насчет дочки. Ну, вроде, обо всем договорились.
Жиемурат кивнул:
— Что ж, играйте той. Я вам даже так скажу: если Бибихан и Отеген любят друг друга, так не тяните со свадьбой.
Ох, опять это «если»!..
Уже у выхода Жиемурат, словно спохватившись, сказал:
— Да, Садык-ага! Я вот что хотел у вас спросить. Скажите положа руку на сердце: вы верите, что Омирбек-ага мог убить Айтжана?
Садык мог бы ответить Жиемурату, что он нисколько в это не верит, но почел за лучшее оставить свое мнение при себе. Ведь многие в ауле говорят, что у старика рыльце в пушку. Какой же прок ему, Садыку, грести против течения?
И он уклончиво проговорил:
— Следователю лучше знать... Он за это жалованье получает.
* * *
Когда на следующее утро, побывав на стройке, Жиемурат заглянул домой, то застал там Серкебая: тот снимал верхнюю одежду — видно, только что приехал.
Жиемурат обрадовался его возвращению:
— О, уже с тоя?.. Быстро обернулись!
— Говорят, если собрался на той, — со смешком ответил Серкебай, — старайся попасть туда пораньше, не то места не отыщешь. И с тоя пораньше уходи, не то угодишь в драку. Мудрая поговорка! На тое-то, где я был, вот-вот готова была завязаться драка. Удрал, от греха подальше, даже не дождавшись угощения.
— Из-за чего же шум-то поднялся?
— А кто его разберет! Когда столько людей собирается — беспременно быть драке!
Жиемурат не стал донимать Серкебая расспросами, понимая, что тот утомился после бессонной ночи.
Но Серкебай сам спросил:
— Как стройка-то подвигается?
— Да уж за крышу принялись. Вот привезем с Давлетбаем бревна из леса, начнем ее выкладывать.
— Это вы молодцы, — похвала прозвучала как-то вяло. — Значит, верный был мой совет? Эх, ума-то пока хватает на толковые советы, да мало кто к ним прислушивается.
— Хау, расхвастался! — попрекнула его жена, разводившая огонь в очаге.
Серкебай обернулся к ней с недовольным видом:
— Не имею такой привычки: хвастаться. И зря никогда не советую. Припомни-ка, как ты спорила со мной, когда я ратовал за лишнюю комнату в доме. Помнишь?.. И видишь, как она нам пригодилась: мы смогли поселить в ней нашего боле.
— Спасибо, Серкебай-ага. Ваш совет насчет конторы пришелся как нельзя кстати. Как подумаешь, сколько дорогого времени было бы упущено, не послушайся я вас! А теперь, еще до весны, будет у нас своя контора. Так что, еще раз — спасибо!
Серкебай испытывал противоречивые чувства. Тот оборот, который приняло дело с конторой, никак его не устраивал, ведь давая Жиемурату свой совет, он добивался совсем иного результата.
Однако Жиемурат так горячо выражал и свою благодарность, и восхищение мудростью Серкебая, что тот надулся от гордости. Усаживаясь возле печки, он предложил:
— Садись, чаю выпьешь. Жена, верно, прихватила с тоя что-нибудь вкусное, вот и поедим вместе.
— Я уж позавтракал у Давлетбая. Да, забыл сказать! Скоро Айхан к вам вернется. Я получил известие от секретаря райкома комсомола.
Серкебай оживился:
— Хау, старуха, что же мы сидим-то? Кто привез счастливую весть — уж не девушка ли? Тогда надо встретить ее и принять, как родную дочь.
Он еще что-то говорил и всерьез, и в шутку, но Жиемурат не слушал его: он торопился на стройку.
* * *
Когда Серкебай доложил Жалмену, что едет на той, тот поручил ему прислушиваться к разговорам, изучать настроения людей, стараться найти среди них единомышленников.
Узнав, что Серкебай вернулся, и дождавшись, когда из дома уйдет Жиемурат, Жалмен, подгоняемый нетерпением, кинулся к Серкебаю:
— Какие вести, Сереке?
Серкебая клонило ко сну, он с трудом поднял голову, провел руками по отяжелевшим векам:
— Ох-хо, плохи наши дела.
— Что случилось? — встревожился Жалмен.
— Двоих из наших забрало ГПУ.
— Кого?
— Как раз тех, с кем я должен был встретиться. Я, как услыхал об этом, не стал задерживаться и поспешил домой.
Жалмен в ярости процедил сквозь стиснутые зубы:
— Вот и положись на вас! Тебе надо было задержаться и все выяснить. Я же, кажется, говорил, что у меня рука в ГПУ.
— Я опасался...
—
