Междумирье - Сергей Росстальной

Тщательно приведя себя в порядок, он явился в ресторан «Селена» к назначенному времени и занял отдельный столик. Не сильно опоздав, появилась и Елена. Одета она была весьма просто – на ней был один из её деловых костюмов, в котором она ходит на работу. Не ярко и не броско, но стильно. Одевать нечто особое для такой встречи – сильно много чести. А Гусич ожидал вечернее платье, или что-то вроде того. Увиденное его немного разочаровало – под таким костюмом воображение нарисовало ему обыденное дешёвое нижнее бельё, вместо тонкого кружевного и полупрозрачного. Ну, ладно, чёрт с ней – поскорее снимет, и все дела.

Поднявшись к ней навстречу, он пытался поцеловать ей руку, но был посажен на место, и Елена сама села напротив.

– Ну, что, как дети? – спросила она.

– Да всё нормально, Елена, – ответил он, – уход хороший, состояние нормальное. Воспитатели грамотные, дети в покое, им всё объяснили, что всё будет улажено. Вот сейчас мы и улаживаем…

– Ну, что?

– Ты же помнишь суть вопроса – надо «аннулировать» твой визит в мой кабинет.

– Чтобы ты всё забыл?

Елена сразу начала играть в поддавки, тоже перейдя на «ты».

– Ну, да.

– И для этого надо посетить другой кабинет?

– Умница! Номер.

– Ну, так о чём разговор?

– Тогда пошли! В самом деле…

Они встали.

– А что-нибудь «для храбрости» нельзя прихватить? – спросила Елена, – И побольше.

– Не вопрос!

Гусич взял две бутылки шампанского, коробку конфет, и большую пачку сока. С этим грузом они отправились в заранее забронированный номер на третьем этаже. Гусич всегда снимал этот номер…

Руслан и Василиса, они просто молча стояли посреди кухни, обнявшись. Василиса не находила себе места и держалась за Руслана, как за каменный столб, чтобы её не унесло куда-то. Её терзали мысли о Елене – где она сейчас с этим Гусичем, и что с ней происходит.

– Всё началось с того, что я потащил вас в лес… – нарушил молчание Руслан.

Василиса прижалась щекой к его плечу.

– Нет, Русь… – ответила она, – просто мы нарвались на эту систему. А ещё у меня такое чувство, что кто-то позавидовал.

– И сдал?

– Да. Достаточно только сказать, что там-то с детьми плохо обращаются.

– Будет суд, – сказал Руслан, – значит, они намерены разобраться. Есть очевидное – с детьми всегда обращались хорошо, надо только это показать.

– Да это все свидетели покажут! – отчаянно сказала Василиса, – Но почему они зацепились за этот случай, когда дети вымокли под дождём?! Это ситуация, от которой никто не застрахован – раз! – и дождь тебе! Это предлог, а они уже всё решили!

Руслан и сам чувствовал, что суд нужен только для утверждения определённого решения. Опричники ювенальной юстиции уже приняли меры, чтобы дети не вернулись к родителям – Руслану было страшно высказать эту мысль.

Вернулась Елена, сдержано нервная.

– Всё, с директором управилась, – сказала она, усаживаясь за кухонный стол, – он вырубился и спит в нирване. Остатки препаратов я, по пути, выбросила в мусорку. Не знаю, чем это закончится. На встречу прийти пришла, а какие у него будут «воспоминания» на следующий день, не знаю.

Елена рассказала, что происходило в гостиничном номере. Отправив этого дурака в душ, она наколола препаратами конфеты, и добавила в шампанское.

– Дозировку не превышала? – спросила Василиса, когда узнала, что именно досталось Гусичу.

– Нет, Вась, всё по твоим предписаниям.

– Тогда память отшибёт полностью, при сохранении удовлетворительного самочувствия. Эту композицию препаратов с алкоголем я ещё по «скорой помощи» знаю – поступали к нам такие счастливые.

– Придётся ему ещё и позвонить, – с отвращением сказала Елена, – чтобы не сомневался… И как мог такой гадёныш оказаться во главе детского учреждения?

– Его другие гадёныши поставили, – сказал Руслан.

– Мы должны вытащить оттуда моих детей! – сказала Елена, – Если Гусич не обеспечит их сохранение в детском доме, и их увезут, я выложу ему всё, что сняла в номере и записала на диктофон. Это потом узнают все! И вылетит он из своего кабинета!

– Позвони, обязательно, перед судом, – сказала Василиса, – может быть, гадёныш какую-нибудь утечку информации выдаст.

Артур Гусич не помнил, как он ушёл утром из гостиницы, ему только чудилось, что он уходил под гром фанфар и приветственные крики. На работу он пришёл, что называется «не весь»: его память блуждала где-то вдалеке от него. Он очень хотел вспомнить подробности бурной ночи, проведённой с Еленой, но не мог. Только фанфары в голове. Он ещё вспомнил, как после пробуждения ходил голый по номеру, всюду натыкаясь на следы их развлечений, и пытался вспоминать, «как было вот это». В теле была лёгкая расслабленность и ломота – значит, «было» фантастически! И Гусич, наконец-то, наполнился гордостью и удовлетворением. Эх, ещё бы и памяти!

Вдруг, позвонила Елена Лебедева.

– Ну, что, я чиста перед законом? – спросила она.

– Уммм, – томно промямлил Гусич, – Ну, конечно, Лена! Только мы, как-то, даже не поговорили толком по делу… Мне даже как-то неловко.

– Всё и так понятно, чего ещё говорить: я всё отрицаю, и вы тоже: я у вас не была.

– Ну… хорошо. Э-э…

– Что там с судом? – перебила его Елена, – Какие остаются ко мне претензии?

– Ни каких претензий, только исходные, по сути дела – об обращении с детьми.

– Дети в суде будут?

– Нет, не положено. Но они были опрошены, и это будет представлено суду.

– Что они говорят?

– Говорят, что любят маму и папу.

– Кто ещё будет в суде?

– Ну, вероятно, кто-то из детского сада. Сигнал же поступил оттуда.

– Ну, я так и знала, что оттуда! С чего они взяли, что я плохо забочусь о детях?

– Из рассказа твоих детей.

– То есть, прямого свидетельства у них нет?

– А это надо в суде услышать, не знаю.

– Значит, нет.

Судебное заседание было назначено на одиннадцать часов, началось в двенадцать, и проходило оно в самой маленькой комнате судебных заседаний в здании городского суда. В зале присутствовали фигуранты дела: Елена, Василиса и социальный работник Департамента соцзащиты. В суд была вызвана и заведующая детским садом. Она чуть в обморок не упала, когда увидела в судебной комнате Елену, мать Севы и Людмилы. Она боялась смотреть в её сторону, потому что предвидела, чем дело закончится. С Еленой ещё и сестра была. Елена хотела привести и журналистов местной газеты, но судебное заседание объявили закрытым; как пояснила судья, во избежание излишнего психологического давления на фигурантов дела – в таких делах, как это, часто всё замешано на эмоциях. Но в зале присутствовали «нейтральные лица» – четыре студента-юриста, которые проходят практику, и пришли посмотреть на суд, и Бьёрк Инвик, который ещё в Норвегии пристрастился наблюдать за истериками родителей в суде, и здесь тоже не смог отказать себе в удовлетворении. Поскольку он был иностранец, не говорящий по-русски, его допустили на заседание, тем более что он имеет отношение к соцслужбам, и за него попросили.

Как и положено, был назначен государственный бесплатный адвокат, на лице которого было выразительно написано, до какой степени он сейчас бесплатный и какое всё вокруг фиолетовое.

Заседание началось. Судья объявила о рассмотрении иска Дубовского Департамента службы социальной защиты населения РФ о взятии под государственную защиту несовершеннолетних Лебедева Всеволода Игоревича и Лебедевой Людмилы Игоревны.

Государственный обвинитель изложил факт промокания детей под дождём, с которого всё и началось, и выразил подозрение, что такое отношение может быть систематическим. Именно это суд и начал выяснять.

Выяснилось, что Елена, мать детей, оказалась вообще последней, кто узнал о том, что дети промокли, поскольку она доверила их другим людям. Кто эти люди? Это, присутствующая здесь, сестра Елены, Василиса Белосветова, и некий Руслан Хромов, на заседании отсутствующий. Мать доверила им детей на том основании, что считает их ответственными людьми.

– Ну, и как же поступили эти ответственные люди с детьми, если дети промокли под холодным дождём? – спросил обвинитель.

– Они были приняты в доме Руслана, – ответила Елена, – согреты, накормлены и уложены спать. Я была поставлена в известность. Утром я их приняла в добром здравии.

Тогда, в качестве свидетеля, в зал была вызвана детсадовская врач. Её спросили о состоянии детей после тех выходных. Она ответила, что дети были здоровы, но в лёгких наблюдались хрипы, о причине которых она ничего утверждать не может. Сами дети рассказывали, что накануне промокли под дождём. Подобный случай врач расценила как потенциально опасный для здоровья. Данные двое детей не часто болеют, редко пропускают детский сад, то есть имеют крепкий задаток здоровья, что, видимо, их и уберегло тогда от простуды.