Междумирье - Сергей Росстальной

Мужчина был норвежец, штатный сотрудник Барневарн – норвежской службы защиты детей. В Россию был командирован для обмена опытом, а точнее, для передачи и внедрения опыта по организации службы защиты детей от произвола общества.

Привели одетых детей. Социалки заулыбались, и сказали детям, что повезут их сегодня в другой детский садик. Дети заволновались. Их вывели, и все сели в полицейскую машину. Машина уехала, а в кабинете остались только заведующая и два воспитателя из групп Севы и Людмилки.

– А что сказать их маме, Лидия Григорьевна? – спросили воспитательницы.

– Детей забрал Департамент соцзащиты, – сдержано сказала заведующая, глядя в окно вслед уезжающей машине, – Пусть обращается туда.

Когда воспитатели вышли от заведующей, одна из них, Вера Витальевна, из группы Людмилки, сказала:

– Надо же матери позвонить! Как же так? Жень, позвонишь?

– А разве они сами не позвонят?

– Но, Жень, мама ведь их нам отдавала, а не им – спрос с нас!

– Да, ты права. А Григорьевна, похоже, не собирается ей сообщать. Это как же: иди сама ищи?

– Жень, позвони!

Обе воспитательницы были людьми прежней традиционной школы отношений с родителями и детьми. Для них главными и единственными представителями ребёнка были его родители – мать и отец. В их сознании, вся ответственность за ребёнка была только перед его родителями. На специальном семинаре воспитателей учили, что родители гораздо чаще могут становиться источником угрозы для ребёнка, чем другие представители общества, по той причине, что родители имеют возможность чаще и ближе бывать с ребёнком. Эта выдумка почти не закрепилась в их головах, настолько она была необычна, и родители, по-прежнему, воспринимались воспитателями как главные покровители своих детей. Поэтому они не могли не сообщить о случившемся Елене, матери Севы и Людмилки.

– Ладно, я позвоню, – сказала Евгения Александровна, воспитатель Севы. Но она вспомнила, что их предупреждали об ответственности за выдачу информации, которая может навредить ребёнку. Но это же мать! Но, кажется, именно к матери Департамент имеет какие-то претензии… Нет, мать это мать!

Евгения Александровна набрала номер Елены Лебедевой.

– Елена Викторовна, это из детского сада, Евгения Александровна, воспитатель. Елена Викторовна, ваших детей только что забрал Департамент соцзащиты.

Детей везли в Дубовскую городскую больницу, для обследования в инфекционном отделении. Так положено, для размещения в детском доме, куда их собирались определить до решения суда. Когда машина полиции остановилась возле хорошо всем знакомого здания горбольницы, дети заволновались.

– У меня ничего не болит! – испугано сказала Людмилка.

– Ничего, деточка, – сказала одна из социалок, – просто посмотрят ваши животики. Если ничего не болит, то и хорошо.

Их отвели на второй этаж, в дальнее крыло, где была инфекционка. Двери этого отделения охранялись охранником. Детей передали врачам, и социалки вернулись назад. Ещё по пути к машине одна другой сказала:

– Ты обратила внимание на девочку? Если её внешность от матери, то я представляю себе её мать – женщины с такой внешностью от мужиков отбоя не имеют, и она, точно, ведёт бурную жизнь. Куда уж тут до детей!

Елена примчалась с работы в детский сад сразу после звонка воспитательницы.

– Умоляю, – просила её Евгения Александровна, – не говорите заведующей, что это я вас вызвала! Скажите, что вам понадобилось забрать детей среди дня, и вы сами пришли!

Заведующая уже была готова к разговору. Ей надо было только спровадить мать из детсада в Департамент, и всё, они умывают руки. Конечно, она догадалась, что Елену кто-то вызвал, но пока не стала разбираться с этим. Она спокойно объяснила Елене, что с детьми всё в порядке, а в Департаменте ей всё объяснят и скажут, что делать, поэтому им, администрации детсада, ничего больше и не сообщали.

– Но зачем их могли забрать? – удивилась Елена.

– Ваш мальчик пожаловался, что он промок во время прогулки.

– Что? Пожаловался? Да он был в восторге! Это я могла бы пожаловаться, если бы о них сразу не позаботились. И позаботились хорошо! Да и кому какое дело? И что, это причина, по которой их забрали?

– Да.

– Но зачем? Куда?

– Я ничего не знаю, Елена Викторовна. Отделение Департамента находится в Горадминистрации.

Елена приехала в Горадминистрацию. Меньше всего она ожидала, что в Департаменте соцзащиты её сразу не примут. Там же оказались только какие-то ничего незнающие клерки. Они сказали, что Елене надо ждать явления волонтёров или других уполномоченных служащих Департамента. Кем-чем уполномоченных? Почему ждать? Они забрали её детей, а она мать, и вот она пришла – чего ждать? Это они должны её ждать!

Наконец, спустя час, появился такой социальный работник – женщина предпенсионного возраста, на лице которой из косметики была только помада, но в таком количестве и качестве, словно она заменяла и собрала в себе весь тот макияж, что отсутствовал на лице.

– Вы мать Лебедевых? – спросила она, – Начальник отделения будет позже, может быть завтра. Но я вам объясню. Поступила информация, непосредственно от ваших детей, что вы оставляете их без присмотра.

– Я уже знаю, – возмущённо сказала Елена, – мой сын рассказал про прогулку в лес на выходных! С чего вы взяли, что они были без присмотра? Они же не сами пошли в лес, а с моей сестрой и нашим другом!

– По-нашему это называется: без присмотра, – ответила социалка, – Каков уровень ответственности вашей сестры, неизвестно.

– Она вполне ответственная и опытная в обращении с детьми девушка, – ответила Елена, – Я ей вполне доверяю!

– Это вы доверяете, а дети попали под дождь!

– Да тысячи детей регулярно попадают под дождь, лазят по лужам!

– Вы это приветствуете?

– Нет, конечно, но дети есть дети.

– Да, дети есть дети, но присутствие взрослых должно оберегать их от таких ситуаций, которые вредны для их здоровья. А в вашем случае присутствие взрослых привело их под дождь. Мы обязаны, по закону обязаны, реагировать на подобные случаи.

– Первый раз слышу о таких законах. Повторяю ещё раз: да, дети попали под дождь, но о них позаботились и привели в порядок. И с ними всё в порядке.

– Вот это сейчас и выясняют наши социальные работники. Если всё в порядке, то дальше суд оценит вашу родительскую состоятельность, и отдаст детей вам.

– Что!? – Елена даже поперхнулась, – Суд!? Причём здесь суд? Я же требую своих собственных детей! Я что, не получу своих детей?

– Извините, но отдать детей из учреждений службы соцзащиты можно только по решению суда. Никто не имеет права их вам отдать из спецучреждений без решения суда, если уж они сюда попали. Ведь их же не просто так забрали.

– Простите, их забрали у меня по решению суда?

– Ещё нет. Но предварительно забрать их могут по сигналу в любом случае.

– По какому сигналу?

– О нарушении прав ребёнка или его безопасности.

– Что за бред? Откуда такие законы?

– Они приняты у нас недавно, но и не вчера, могли бы и знать. Во всей Европе действуют законы о преимущественном праве ребёнка на абсолютно любую защиту.

– О, Господи! А мне-то что делать?

– Теперь уже ждать решения суда.

– А где же дети? С кем они? Кто их кормить будет?

– За это не беспокойтесь. Накормлены и ухожены они будут хорошо. Ведь теперь ими занята служба соцзащиты, волонтёры которой занимаются детьми круглосуточно, в отличие от родителей, которые большей частью отсутствуют, на работе, например, и прочие другие причины бывают. Ведь так, гражданка?

– Я не увижу своих детей? – спросила Елена, с дрожью в голосе.

– Нет, – ответила социалка, – Пока нет.

– Они же маленькие, они же плакать будут! – и Елена зарыдала сама, – Я должна с ними встретиться!

– Успокойтесь, с ними опытные психологи, они всё детям объяснят и успокоят.

– Вы не имели права их забирать без меня! – закричала Елена, – Вы должны были прийти и разбираться со мной! Я бы всё объяснила, если так уже нужно, и всё бы стало понятно, а не хватать детей!

– Мы действовали по инструкции, – мягко ответила социалка, – Поступил сигнал – мы обязаны немедленно отреагировать.

Тем временем за спиной Елены уже появился полицейский, из охраны Горадминистрации.

– Гражданка, – сказал он, – Покиньте помещение. Вы начинаете себя вести неадекватно, а это не в вашу пользу.

– Сотрудники не знали, что это родитель ребёнка, – виновато сказала социалка полицейскому, – поэтому пропустили.

Потрясённая Елена даже не осознала, как её вывели на улицу.

К окошку аптечной стойки подошёл молодой парень, и, очень низко склонившись, почти засунул туда лицо.

– Девушка, – робко позвал он, – простите, у вас есть, э… успокоительные средства? Мне все, какие есть! Я, понимаете ли, того… взволнован очень. Как увижу, так и волнуюсь…