Междумирье - Сергей Росстальной

– Ну, теперь познакомимся, – сказала женщина.

– Это Яркий, а это Месяц, – девушка представила детям коней, и засмеялась: – Коней представили, а сами нет! Моё имя Лада.

– А моё имя Рита, – представилась женщина.

– Это моя мама, – сказала Лада.

При слове «мама» дети загрустили, и опустили головы.

– Всё будет хорошо, ребятки, – сказала Рита, – Сейчас мы все сядем на наших коней и поедем в одно место, где вас не найдут. Сейчас самое главное, чтобы вас не нашли. И с вашими родителями всё будет в порядке. Вы ещё увидите их.

– Но сейчас вам надо спрятаться, – добавила Лада.

Дети согласно кивнули.

Лада легко подняла Людмилку, и посадила её в седло, на спину своего Яркого. Рита так же посадила Севу на Месяца. Затем мама и дочка легко вскочили в сёдла, за спины детей.

– Держитесь вот так, за луку, – сказали они им, – Не бойтесь, если что, упирайтесь спиной, мы сзади.

И кони тронулись с места. Пошли они, естественно, вглубь леса. И сразу ветки сомкнулись над головой и мгновенно пропали слабые звуки города – словно они уже давно ехали по лесной дальней дали.

Сначала кони шли медленно, потом прибавили шагу, когда дети уже приспособились держаться в седле. Никакой тропы в лесу не было, кони быстро бежали между деревьями, просто придерживаясь определённого направления. Навстречу быстро двигались низкие ветки и еловые лапы, под которыми приходилось пригибаться. Иногда проезжали небольшие поляны, а иногда заезжали в гущу, через которую шли медленным шагом, отгибая ветки деревьев руками.

Ехали уже достаточно долго, около часа, и Рита с Ладой спросили у детей, не утомились ли они в седле и не желают ли чего? Детям ничего не хотелось, но коней всё же остановили, чтобы дать детям попить воды. А потом поехали дальше, ещё быстрее. Лес летел навстречу, а под копытами коней хрустела опавшая хвоя, шишки и мелкие камешки. На спинах скачущих коней дети чувствовали себя словно на ладонях огромного великана, который несёт их через лес, держа перед собой. Душистый лесной воздух овевал всадников. Вдруг, перед ними показался ручей, в один шаг шириной, который петлял между деревьями. Здесь остановились и спешились. Присев на поваленное дерево, перекусили вкусными сладкими блинчиками, и запили квасом из фляги. Кони принялись пить воду из ручья.

– Не утомились ли? – спросила Рита, – Едем уже долго, и ещё ехать придётся, хотя и меньше прежнего.

– Нет, – сказал Сева, и Людмилка тоже покачала головой.

– А куда мы едем? – спросила девочка.

– В наш лесной дом, – сказала Лада.

– Разве в лесу бывают дома? – удивилась Людмилка. В её представлении лесные дома могли быть только в сказках.

– Почему бы и нет? – ответила Лада, – Разве плохо жить в лесу.

– Не знаю. В лесу хорошо гулять.

– В лесу всё хорошо, – уверено сказала Лада, – вот увидишь.

Немного отдохнув, снова сели на коней, и поехали дальше, вдоль ручья. Так ехали долго, пока ручей не вывел их на маленькую поляну. Пересекая поляну, ручей убегал дальше, но дальше не поехали, а остановились здесь.

– Приехали, – сказала Рита.

Всадницы слезли с коней и сняли детей. Только теперь дети увидели обещанный лесной домик. Оказалось, они сейчас выезжали на поляну прямо мимо него, но с обратной стороны его совершенно нельзя было заметить. Избушка из брёвен смотрела на поляну входной дверью, почти вся прячась под густыми еловыми лапами. К двери поднималась крутая лесенка, потому что сама избушка стояла на четырёх неотёсанных столбах, высотою в рост человека. Видимо, поэтому её не удалось сразу увидеть, подъезжая с обратной стороны: её просто не было на земле – она как бы висела между нижними ветками. Крыша у избушки была двускатная, островерхая, и под ней имелось маленькое окошко; такое же окошко было и возле двери.

Лада первой взбежала по лесенке и открыла незапертую дверь, приглашая детей войти. Сева и Людмилка друг за дружкой поднялись вверх и вошли в избу. За ними следом вошла и Рита.

Дети оказались внутри уютного помещения, с маленькой каменной печкой у стены, напротив двери. По обеим сторонам от печки стояли две лежанки, занимая место до стен. Справа, у окошка с занавесочкой, стоял деревянный столик и четыре табуретки. Слева стоял большой сундук, тоже деревянный, оббитый железом по углам. И в этой стене тоже было окошко с занавеской. Здесь же слева, у стенки, поднималась лестница под крышу, а под лестницей стояли две бочки – большая и маленькая. Справа от двери стоял низкий шкафчик с двумя дверками, над которым висело маленькое круглое зеркало. По стенам избы были развешаны пучки всевозможных сушёных трав, от которых здесь стоял блаженный аромат. Под потолком висела керосиновая лампа – на цепочке, и лампа электрическая – на проводе.

– Ну-ка, Ладушка, умой ребятишек живой водичкой, – распорядилась Рита, – а я на стол соберу.

– Хорошо, мама!

Лада подвела Севу и Людмилку к маленькой бочке, в которой темнела чистая вода, выдвинула откуда-то кадушку, и достала плошку. Ею она зачерпнула воду и поливала детям над кадушкой, помогая умываться. Удивительно, но ребята сразу почувствовали облегчение, после напряжённого сидения в седле, и свежесть на лице, словно они просто гуляли полдня, а не ехали долго по лесу. Усталость покинула их тела, и легче стало в голове. Они вытерлись льняным полотенцем.

А Рита уже разожгла печку, на которой стоял серый чугунный котелок, и добавила к нему пузатый закопчённый чайник. Она достала из шкафчика всякую нехитрую снедь и разложила её на столе. Это были пирожки и бублики, ржаные лепёшки. Потом она достала самый настоящий глиняный кувшин с кислым молоком, а Лада поставила на стол тарелки и чашки. Содержимое котелка нагрелось, и это оказалась гречневая каша с приправами. Её разложили по тарелкам и все уселись за стол. Тогда Рита встала и произнесла:

– Род-Породитель, благослови сию пищу, что бы она пошла на пользу нам, – и Рита сделала правой рукой некий жест над едой, напоминающий зигзаг молнии.

Тогда Лада сказала:

– Слава Богам и Предкам нашим!

Она встала, взяла пирожок и ражаную лепёшку, и с ними подошла к шкафчику с зеркалом, и на него возложила пирожок и лепёшку. Только теперь дети увидели на шкафчике ряд деревянных фигурок, изображающих людей: бородатые – мужчины, и круглолицые, большеглазые – женщины.

Лада вернулась за стол.

– Кушайте, детки, – ласково сказала Рита.

Сева и Людмилка никогда не думали, что гречка может быть такой вкусной. Вкусным было всё – и пирожки с грибами, и ржаные лепёшки и кислое молоко. А тем временем закипел чайник, и мама с дочкой стали готовить чаепитие.

Дети с интересом смотрели на деревянные фигурки, которым Лада отнесла угощение.

– Это Боги наши, – пояснила Рита с любовью в голосе, – Вот этот, с большой бородой – самый главный – Род! А это Богини наши. Вот Матушка Яга, которой мы служим, деткам помогая. А это Жива – душ наших хранительница, а это Леля – она и Жива, Сварога и Лады-Богородицы дочки. Это Дана – воды покровительница, живой и мёртвой. А это Марена Свароговна – покровительница зимы, и Веста – покровительница весны. А это Бог Коляда, а это Бог Хорс.

– Так это не игрушки? – вдруг поняла Людмилка.

– Нет, – ответила Рита, – не игрушки, это память наших великих предков. Мы уважаем их и любим, как вы любите своих маму и папу, и, в знак уважения, мы делимся с ними тем, что имеем сами. Так мы показываем им, что не терпим нужды, благодаря их помощи. То, что мы подносим им, называется треба.

– Так они это съедят? – спросила Людмилка, и во все глаза уставилась на фигурки, ожидая, что они сейчас начнут есть лепёшки.

– Нет, конечно, – ответила Рита, – это куммиры, образа Богов и Богинь. Сами они на небе и вокруг нас, проявляют себя в своих творениях и деяниях в окружающем мире. Им нужна не еда сама по себе, а наше отношение. Вы когда-нибудь дарили подарки своим Богам?

– У нас нет богов, – удивлённо ответил Сева.

– Ну, а ваша мама, например?

– Да, мама… Маме мы дарили подарки.

– На 8-е марта и на Новый год! – сказала Людмилка.

– Вот это и есть ваша Богиня, – пояснила Рита, – Богиня вашего рода. Что вы ей могли подарить? Рисунок? Поделку?

Дети согласно кивнули.

– Ваши подарки – это ваше отношение к ней, выражение любви. Вы ведь хотели показать ей, какими вы стали – как вы научились рисовать, или шить, или ещё что-то делать, что бы она поняла, что это её заслуга. Ей, как Богине, именно это важно, а не сама вещь. Так и мы все выражаем свою любовь к нашим Богам – нашим очень древним родителям.

– Наша мама – Богиня! – сказали дети, глянув друг на друга.

– Ребятки, расскажите, как можно связаться с вашей мамой, – попросила Рита, – мы ей весточку передадим, чтобы не волновалась. Только хорошо бы через кого-то надёжного. Звонить ей нельзя, её подслушивать могут, и тогда нас всех найдут.