Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

— Мне это не нравится.

— Мне тоже это не нравилось. И я никогда не забуду этого. Надеюсь, что ты доволен.

Дьюк, ради Бога, перестань пороть всякую ерунду, — умоляюще сказала Барбара.

Дьюк взглянул на нее.

— Хорошо, я перестану. Ответь мне только на один вопрос: от кого у тебя этот ребенок?

Барбара промолчала. Хью тихо сказал:

— Дьюк, если нам удастся выкрутиться, обещаю, что разделаю тебя под орех.

— В любое время, старик.

Разговор прекратился. Барбара дотянулась до Хью и потрепала его по ноге. Около сваленных в кучу пожитков собрались пятеро и внимательно разглядывали их. К ним подошел шестой и отдал какой-то приказ. Они разошлись. Тогда последний сам осмотрел вещи, затем заглянул в убежище и исчез внутри.

Хью услышал шум воды и увидел, как по руслу ручья пронеслась коричневая волна. Барбара подняла голову.

— Что это?

— Нашей плотины больше нет. Но это не имеет значения.

Спустя довольно продолжительное время из павильона вышел Джо, совершенно один. Он подошел к Хью.

— То, что я узнал, — поразительно. По крайней мере, что я смог понять. Вот что я узнал: мы — бродяги, а это частное владение. Он предполагает, что мы беглые преступники. Он, правда, употребил не такое слово, не французское, но смысл именно таков. Я попытался убедить его — и, надеюсь, успешно, — что мы ни в чем не виноваты и попали сюда не по своей вине. Во всяком случае, он ничуть не сердится, даже несмотря на то, что формально мы — преступники. Нам вменяется в вину бродяжничество, разведение растений там, где сельское хозяйство запрещено, постройка плотины и дома на чужой земле и все такое прочее. Думаю, что для нас все кончится хорошо, если мы будем делать то, что нам велят. Он находит нас любопытными — и нас, и то, как мы попали сюда, и все остальное.

Джо взглянул на Барбару.

— Ты помнишь свою теорию насчет параллельных вселенных?

— Наверное, я была права. Да?

— Нет. Хотя я мог не все разобрать, но одно можно сказать с уверенностью. Барбара, Хью, Дьюк — слушайте! Это — наш мир, наш собственный мир!

— Джо, это просто нелепо, — заметил Дьюк.

— Сам спорь с ним. Он не знает, что я подразумеваю под Соединенными Штатами, но знает, где находится Франция. И так далее.

— Ну… — Дьюк запнулся. — Все, конечно, может быть. Ну и что с того? А где моя мать?.. Как ты мог оставить ее наедине с этим дикарем?

— С ней все в порядке, она обедает с ним. И кажется, очень довольна этим. Не беспокойся, Дьюк, все будет хорошо, мне так кажется. Как только они поедят, мы отправляемся…

Вскоре Хью помог Барбаре сесть в одну из странных летающих машин, а сам устроился в другой, позади пилота. Он обнаружил, что сиденье весьма удобно. Вместо предохранительного ремня здесь имелось все то же поле, которое опять, подобно зыбучему песку, обхватило нижнюю часть тела, едва он уселся. Его пилот — молодой негр — удивительно похож на Джо. Он оглянулся, затем бесшумно поднял машину и присоединился к формирующемуся в воздухе большому прямоугольнику. Хью заметил, что во многих машинах пассажиры были белые, в то время как пилоты всех расцветок — начиная со светло-коричневого цвета явайцев и кончая иссиня-черной кожей уроженцев острова Фиджи.

Машина, в которой находился Хью, летела в заднем ряду. Он огляделся, ища взглядом родное лицо, и слегка удивился, увидев, что Грейс в машине босса, занимающей почетное положение в середине первого ряда. Джо сидел позади них.

Две машины не присоединились к остальным. Одна из них повисла над кучей добра, сложенного возле убежища, собрала все вещи в невидимую сеть и улетела. Вторая повисла над убежищем. Массивная постройка поднялась вверх исключительно легко, так, что даже навес на крыше не пострадал. Небольшая машина с ее гигантской ношей заняла место футах в пятидесяти от основного формирования.

Огромный прямоугольник двинулся вперед, набирая скорость, но Хью не смог ощутить ветра, обычно дующего в лицо при полете. Машина, несущая под собой их убежище, казалось, без труда летит с той же скоростью, что и другие.

Последнее, что он различил внизу, — это гигантский шрам на том месте, где были посадки Барбары, и длинную черту в районе оросительной канавы.

Он потер больную руку, подумав про себя, что все случившееся с ними было просто цепью удивительных совпадений. Это даже немного оскорбляло его, как оскорбила бы нечестность со стороны заведомо честного человека.

Он вспомнил замечание Джо перед посадкой:

«Нам невероятно повезло, что мы встретили ученого. Французский язык — здесь язык мертвый…».

Несуществующий язык, как он выразился.

Хью повернул голову и встретился взглядом с Барбарой.

Она улыбнулась…

5

Мешток, главный управляющий дворца лорда Протектора Полуденного района, был озабочен и счастлив. Счастлив потому, что озабочен. Не сознавая до конца своего счастья, он часто жаловался на то, как трудно ему исполнять свои обязанности, так как, по его словам, хотя под его началом и состояло почти восемнадцать сотен слуг, среди них не было и трех, которым он мог бы доверить самостоятельно вылить сосуд с помоями.

Он только что имел приятную беседу с шеф-поваром. Мешток утверждал, что даже из самого шефа, несмотря на то что он стар и жилист, получилось бы жаркое лучше, чем то, которое он послал к столу их Милости накануне вечером. Одной из добровольно взятых на себя обязанностей было лично пробовать все, что предстояло отведать Повелителю, несмотря на риск оказаться отравленным и невзирая на то, что гастрономические вкусы их Милости разительно отличались от его собственных. Это было одним из тех бесчисленных способов, с помощью которых Мешток входил лично во все детали. Благодарю такому усердию, он в своем сравнительно небольшом возрасте возвысился до нынешнего поста.

Шеф-повар проворчал еще что-то, и Мешток отослал его, недвусмысленно намекнув на то, что поваров в наши дни найти не так уж трудно. Затем с удовольствием вернулся к прерванным бумажным делам.

Перед ним лежали груды бумаг. Он только что закончил переезд из дворца в Летний дворец, куда перебрались тридцать восемь Избранных и всего лишь четыреста шестьдесят три слуги: летняя резиденция обслуживалась только костяком персонала. Эти переезды, случающиеся дважды в год, требовали массы бумаг — заказы, наряды, списки, описи, платежные документы, грузовые накладные, перечни обязанностей, депеши. Он все больше склонялся к мысли попросить патрона найти какого-нибудь юнца посимпатичнее, вырезать ему язык и обучить обязанностям письмоводителя. Но затем отбрасывал эту идею: Мешток не доверял слугам, умеющим читать, писать и производить арифметические действия, — это всегда вело к тому, что ими овладевали всякие крамольные мысли, даже если они не могли говорить.