Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Из устья большой канавы вода стала течь на покрытие. Затем одна из машин, отделившись от остальных, проделала другую канаву, идущую вдоль границ свежеутрамбованной площадки. По ней вновь потекла вода, попадая теперь в ручей немного ниже по течению.

Барбара спрятала лицо на груди Хью. Он успокаивающе похлопал ее по спине.

Машина тем временем двинулась вдоль канавы к ее началу, и вода вскоре вообще перестала течь. После того как сад и огород были превращены в ровную площадку, на нее стали садиться другие машины. За считанные секунды на площадке вырос большой павильон, иссиня-черный и украшенный красными и желтыми узорами.

— Отец! Бога ради, попробуй дотянуться до оружия, — крикнул Дьюк.

У Хью на поясе был сорок пятый. Руки — пусть в малой степени, но подчинялись ему. И все же он ответил:

— Не стану и пытаться.

— Неужели ты собираешься вот так просто стоять и смотреть?..

— Да, Дьюк, подумай сам. Если мы постоим спокойно, то, возможно, поживем еще немного.

Из павильона появился человек. Он, казалось, был выше двух метров ростом, таким высоким делал его еще шлем с перьями, отполированный до блеска. На нем был развевающийся плащ красного цвета, расшитый золотом. Могучий торс его был обнажен под плащом, а ноги обуты в черные сапоги.

Остальные были одеты в черные плащи с красно-золотыми нашивками на правом плече. У Хью создалось впечатление, что этот человек (а в том, что он является предводителем этих людей, сомневаться не приходилось) некоторое время переодевался в свое официальное платье. Хью немного приободрился. Они были пленниками, но раз глава захвативших их людей удосужился переодеться, до того как допрашивать их, значит, они были важными пленниками, и, возможно, переговоры принесут какие-нибудь плоды. Хотя, может быть, он и ошибается.

Его уверенность подкреплялась еще и выражением лица человека. Оно было добродушно-высокомерным, а глаза были блестящими и веселыми. У него был высокий лоб и массивный череп, он выглядел умным и осторожным. Хью не мог определить, к какой расе он относится. Кожа его была коричневой и блестящей. Но рот только отдаленно напоминал негроидный, нос, хотя и широкий, имел горбинку, а черные волосы были волнисты. В руках он держал небольшой стержень.

Он приблизился к ним и, дойдя до Джо, остановился как вкопанный. Затем отдал стоящему рядом с ним человеку какой-то негромкий приказ.

Джо смог выпрямиться и разогнуть ноги.

— Благодарю вас.

Человек сказал что-то Джо.

— Прошу прощения, но я не понимаю, — ответил Джо.

Человек повторил еще раз. Джо беспомощно пожал плечами. Добродушно похлопав его по руке, предводитель нагнулся и поднял ружье Дьюка. Он неуклюже повертел его, рассматривая, и Хью забеспокоился, что оно может выстрелить.

Однако было похоже, что он кое-что понимал в ружьях. Он перевел затвор, дослал патрон в ствол, приложил ружье к плечу и выстрелил в направлении ручья.

Выстрел прозвучал оглушительно, а пуля пролетела совсем рядом с головой Хью. Человек широко улыбнулся, передал ружье своему сопровождающему и, подойдя к Хью и Барбаре, протянул руку, очевидно желая дотронуться до живота женщины.

Хью оттолкнул его руку.

Тогда почти незаметным движением и совершенно беззлобно человек отвел руку Хью своим стержнем. Это был даже не удар, с такой силой он не убил бы и мухи. Хью вскрикнул от боли. Его рука горела, как в огне, и была полностью парализована.

— Не нужно, Хью. Он не собирается причинить мне вред, — тихо сказала Барбара.

Это действительно было так. С абсолютно безразличным интересом, с каким ветеринар мог бы осматривать беременную кобылу, высокий человек ощупал живот Барбары, затем приподнял одну из ее грудей, Хью исходил бессильной злобой, не будучи в состоянии помочь своей возлюбленной.

Наконец человек закончил обследование, улыбнулся Барбаре и погладил ее по голове. Хью попытался забыть о боли в руке и сосредоточился мысленно на когда-то изучавшемся им языке.

— Вы говорите по-рюсски, гаспадин?

Человек взглянул на него, но ничего не ответил.

— Шпрехен зи дойч, майн херр? — спросила Барбара.

Тот только улыбнулся. Тогда Хью окликнул сына:

— Дьюк, пробуй испанский!

— О'кей. Хабла устед эспаньол, сеньор?

Никакого ответа.

— Кажется, мы исчерпали наш запас, — вздохнул Хью.

— Мсье, — вдруг произнес Джо, — эс е ву парле ля ланг франсез?

Человек обернулся.

— Тьен?

— Парле ву франсе, мсье?

— Мэ ви! Ву франсе?

— Но, но! Же суи америкэн. Ну сом ту америкен.

— Импоссибль!

— Се врэ, мсье. Же ву ен ассюр. — И Джо указал на опустевший флагшток. — Лез Этаз-Юни.

Далее за разговором следить стало трудно, так как обе стороны углубились в дебри ломаного французского. Наконец они остановились, и Джо обратился к Хью:

— Он пригласил меня… приказал мне… пойти с ним в палатку и говорить там. Я попросил его сначала освободить вас всех, но он ответил «нет». Вернее, даже «нет, черт возьми».

— Тогда попроси его освободить хотя бы женщин.

— Попробую.

Джо произнес какую-то длинную фразу.

— Он говорит, что беременная женщина — Барбара — может сесть на землю. А «жирная» — он имеет в виду Грейс — должна пойти с нами.

— Молодец, Джо. Попробуй договориться с ним.

— Постараюсь. Плохо только, что я его понимаю с трудом.

Все трое отправились в павильон. Барбара обнаружила, что может сесть и даже вытянуть ноги. Но Хью невидимые путы держали по-прежнему надежно.

— Отец, — забеспокоился Дьюк, — это наш шанс, пока рядом нет никого, кто знал бы английский.

— Дьюк, — стальным голосом ответил Хью. — Ты разве не понимаешь, что все козыри у них? Я думаю, что мы останемся в живых до тех пор, пока не надоедим ему, — и ни минутой дольше.

— Так ты, значит, даже не хочешь попытаться оказать сопротивление? А как же насчет той чепухи — о том, что ты свободный человек и всегда собираешься оставаться им?

— Значит, это на самом деле была чепуха, — согласился Фарнхэм с определением сына.

— Ну, что ж. Я, со своей стороны, ничего не обещаю.

— Хорошо, оставим этот разговор.

— Я не возражаю. Только скажи мне, отец, каково это — испытывать чью-то власть над собой, а не пользоваться властью над другими?

— Мне это не нравится.

— Мне тоже это не нравилось. И я никогда не забуду этого. Надеюсь, что ты доволен.

Дьюк, ради Бога, перестань пороть всякую ерунду, — умоляюще сказала Барбара.

Дьюк взглянул на нее.