Черные крылья - Сьяман Рапонган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иткех рана манга-нако.
– Иди-ка спать, сынок.
Сья.
– Нет!
Дзикангай до гакко си пезак!
– Утром надо в школу!
Ори дзико нгиткех и мо ина.
– Тем более нельзя спать, Ина! (мама)
Чьята, имо ядзингиткех ан.
– Хорошо, как хочешь, тогда не спи.
Ко катенган мо ина! Яма йокай рана си вари, мо ина.
– Я понял, Ина! Сестричка проснулась, Ина.
Апей си вармо, кангай ньё до тагакал мивалам.
– Возьми сестричку и иди на террасу отдохни.
Луна исчезла за морским горизонтом, там, где обычно в океан погружалось солнце, только ее свет не был таким ослепительным, как у закатного солнца. Касвалу казалось, что его невыразимая мечта скоро сбудется. Он то глядел на свою младшую сестру, прижимающуюся к его груди, то внимательно рассматривал отца, занимающегося пойманной рыбой. Сердце взволнованно билось у него в груди, и он все еще был полон энергии, несмотря на бессонную ночь. «Небо, пожалуйста, пусть поскорее светает, Небесный Бог!» – думал Касвал. Родителям было невдомек, о чем он думал. Самым большим секретом и самым тайным желанием он готов был поделиться только с Нгалологом, Дзьявейхаем и Гигимитом.
Поутру люди потянулись к источнику с самодельными глиняными горшками или завезенными на остров алюминиевыми ведрами – женщины и мужчины всех возрастов, кто туда, кто уже обратно. Старшая сестра и средняя тоже уже сходили к источнику за чистой водой. Нужно было заменить мутную воду из Сасаводана (деревянное корыто для летучей рыбы). Когда воду в корыте поменяли, средняя сестра расположилась на террасе, а старшая принялась помогать родителям.
Кас, игеи си варта!
– Кас, дай мне сестричку подержать!
Пей…
– Ага…
Кас спрыгнул с террасы вниз. Подойдя к Яма, спросил:
Яна ин Мазанег рана о якан та?
– Летучая рыба уже сварилась?
Ала яна мазанег.
– Скоро, наверно.
Микопа до гакко, чьята макейкайи ко майи ан?
– Я сбегаю в школу и сразу вернусь, хорошо?
Отец кивнул в знак согласия, и Касвал во всю прыть побежал к школе, словно маленький поросенок, вырвавшийся из загона.
Кас, камангай дзино? Мияавит со прараном си Гигимит томаваг дзья.
– Кас, ты куда? – закричал ему вслед Гигимит, идущий с глиняным кувшином.
То нейкед си Касвал а, кванам, кейянон.
Касвал остановился:
– Давай быстрее!
Новон, исейкед мопа якен.
– Хорошо, подожди, я мигом.
Гигимит догнал Касвала, когда тот уже подбегал к дверям учительской.
Дзиквангай до гакко, си чьярав кван мо?
– Разве ты не собирался сегодня прогулять школу?
Нан, мо галагал.
– Ну да. А теперь ни слова.
За школой рос большой фикус, его крона нависала над покрытой железными листами крышей. Касвал забрался по стволу огромного дерева, потом перебрался на ветку. Схватившись за нее обеими руками, повис в воздухе, прицелился и распахнул ногой приоткрытое верхнее окно. Опершись одной ногой на нижний выступ оконной рамы, правой рукой он потянул ветку вниз, а левой ухватился за верхнюю часть рамы, двигаясь ловко, как обезьяна. Усевшись на раму, крепко схватился за стену, перевернулся и с высоты двух метров запрыгнул в учительскую.
Асдепей.
– Заходи давай.
Ка манго я.
– Ты чего?
Кейянон.
– Быстрей!
Гигимит, не в силах сопротивляться уверенному приказу Касвала, запрыгнул в учительскую через распахнутое окно.
Ка манго я.
– Ты чего, а?
Касвал глубоко-глубоко вздохнул, подошел к карте мира и сказал:
Гигимит, тораней дзьякен о чья-пи но синси та.
– Гигимит, передай-ка мне карандаш учителя.
А… пей.
– Э… вот, на.
Касвал взял карандаш, нарисовал маленькую черную точку на юго-востоке Тайваня и сказал:
– Это Орхидеевый остров, вот это Тайвань, а тут внизу – Филиппины.
Карандаш двигался вправо, указывая на бесчисленные острова:
Гигимит, до вандзин я?
– Гигимит, а здесь что?
Астахен ко пала.
– Дай-ка посмотреть, что там написано.
До дзийя, войто, мо паздеп.
– Да здесь, вот тут, дурак.
Парама ни…
– Твою бабушку…
– О…ке…а…ния, Меланезия, Полинезия… хм, – прочитал Гигимит.
Касвал показал карандашом Орхидеевый остров, потом Тайвань, потом карандаш добрался до Полинезии и, наконец, остановился, указывая на Южную Америку. Все с тем же сосредоточенным выражением Касвал произнес:
Тана, Гигимит.
– В путь, Гигимит.
Гигимит все не мог понять, о чем речь, и выглядел очень озадаченным:
Кас, иконго мо накнакмен я?
– Кас, ты о чем вообще?
Танам ям! Квана па а: Си мачьеза ка дзьякен нам, ори панчьян ко нья савнам.
– Давай! Айда в путь! – и добавил: – Если ты со мной улизнешь с уроков, то скажу.
Иконго о вазай мо?
– Да о чем речь-то?
Си дзика нгайим, та панчи ко дзимо.
– Если не пойдешь, не скажу.
Кас ситайи, авьясан тапа о исис но амон, та маста но кон-йо.
– Кас, погоди, чешую надо бы подмести, а то уборщик нас вычислит.
Ново… макагза та.
– Точно… давай по-быстрому.
Выйдя из школы, друзья оказались на центральной улице селения, вымощенной булыжниками. Гигимит все время следил за тем, как ведет себя Касвал, присматривался к выражению его лица, но так ни на шаг и не продвинулся в своих догадках.
Гимит майи ка ян дзика нгайи я?
– Гимит, ты идешь или нет?
Гигимит сделал вид, что не слышит, притворился, что смотрит на небо, на океан и встречных людей.
Касвал, ярьяг ранам! Квана ни нана.
– Касвал, иди домой завтракать! – позвала мама.
Кас остановился и еще раз спросил с нажимом:
Майи ка ян?!
– Так ждать тебя или нет?!
Новон!
– Ну хорошо!
Взяв Гигимита за руки, Касвал заговорщицки затараторил:
Си тейка ка коман ам, мангап ка со вакай а кано соли а кано амон а, канаги мо до макаран да си Нгалолог, капанчи мопа си Дзьявехай ан?
– После завтрака захвати два батата или таро и одну рыбу. Встречаемся у Макарана (самая высокая постройка) во дворе у Нгалолога, а по пути дай знать Дзьявехаю, понял?
Иконго мо ина?
– Ина, ну что?
Кей, та яна мавав о якан мо, ам маванав каппа.
– Быстрее, рыба остынет, будет невкусно. И руки сначала помой!
О…
– Ох…
Во время завтрака Касвал наблюдал, как отец развешивает летучих рыб на горизонтальной деревянной перекладине. Пальцами левой руки Кас отправил еще теплую рыбу в рот, откусив следом кусочек батата. Затем отложил батат и хлебнул рыбного бульону из глиняной миски.
Яма, Якан Ко о апья да ян?
– Пап, а можно я съем еще икры?
Яканан.
– Конечно, сынок.
Разом проглотив дюжину яиц летучей рыбы, он допил бульон большими глотками.
Яма-кон Ина-кон ко мабсой рана. Ина мангап копа со вакай а кано амон ан?
– Спасибо, пап, спасибо, мам, я уже сыт. Мама, я возьму с собой два батата и рыбку, ладно?
Пангап. Кекехен мо но равон.
– Бери, заверни только в лист тёти-таро[5].
Дзика мамакбак до гако ан?
– Не дерись ни с кем в школе, ладно?
Новон! Мо Ина, мо Яма, Миконан.
– Хорошо! Мам, пап, я пошел.
Дзика манбакбак ан? Квана па ни нана.
– Не дерись только, хорошо?
– Хорошо, – пообещал Кас матери, выбегая из дома.
Нгалолог сидел на террасе, держа на руках ребенка своего старшего брата, в то время как его родители
