Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И с этим то же самое, — Эгберт, бросив драный мешок, поднял другой. Там швы уцелели, но сама ткань расплелась на нитки и просвечивала насквозь.
— Три мешка на выброс. Что они там с ними делают⁈
— Давай их отдельно положим, — Вепуат отобрал рваные мешки и свернул их в один рулон. — Чтоб Дасьен потом не искал, что куда делось.
Два живых «дирижабля» висели над «причалом» — последней скалой перед заворачивающимся книзу небом. До внятного освещения, по прикидкам Гедимина, оставалось часа полтора. Филки растаскивали по трюмам ворох пустых мешков, порозовевших от пропитки меей. Мешки не «фонили» — прополоскали их качественно. «И местное тряпьё не выдержало,» — подвёл итог Гедимин, глядя на экран сигма-сканера. Прибор подтвердил то, что было видно и невооружённым глазом — рыхлая ткань разваливалась на мелкие волокна.
— Когда нам привезли эти подстилки, они уже были не то чтобы новые, — вздохнул Вепуат, заталкивая рулон — уже из пяти негодных мешков — в «трюм» «дирижабля». — А тут такая нагрузка.
— Местные ткани — рыхлые, непрочные, — сказал Гедимин, кивая на пока что уцелевшие мешки. — Странно, что порвалось не всё.
— И долго оно по-любому не прослужит, — пробормотал Вепуат, задумчиво глядя в темноту. — Нужно производство, вот что. Если руду будут возить хотя бы дважды в месяц — мешки надо шить самим.
— Пробовали, — буркнул Гедимин, вспоминая, как собирал ткацкие станки. Сейчас они простаивали в полностью оборудованном, но закрытом цеху — не было сырья.
— У нас ведь практически всё есть, — думал вслух Вепуат; он сел на гравий и воткнул рядом с собой фонарь, а теперь расстилал на освещённом пятачке три слоя шкур. Сверху легла белая.
— Станки, рабочие, опыт… С сырьём вот только… — Вепуат поморщился. — Гедимин! У нас ведь двое суток в запасе?
Сармат мигнул.
— Для чего?
Вепуат расстегнул перчатку и запустил голую руку в мешок с камешками.
— Надо найти наш «асбестовый» карьер. Шахтёры с нами, пустая тара — тоже. Наломаем руды под полную загрузку… За день, думаю, управимся.
— Где ты его найдёшь? — Гедимин угрюмо следил за перекладыванием камешков. На одном краю шкуры лежала уже знакомая сармату рэссеновая гайка, на другом — обломок застывшей лавы рядом с осколком чьего-то панциря — и Вепуат, перебирая гравий, прокладывал к этой паре мозаичную тропу.
— Нас-то отодвинуло от Корней Огня, — рассеянно пробормотал он. — А вот Сфены разошлись навряд ли. Там не первую тысячу лет Воздух рядом с Огнём. Может, они и сейчас там. Если ямку засыпало, пробьём новую…
Камешек лёг вплотную к обломку пемзы. Вепуат положил рядом ещё один, хмыкнул, убрал и выпрямился, сгребая гравий в мешок.
— Полчаса пути. Эгберт! Зэйдек! Команда к отлёту!
Луч фонаря скользнул по дну долины и остановился, наткнувшись на шевелящееся красное пятно. Вепуат радостно хмыкнул.
— Огнелюбки! О, смотри, и вон там…
Луч нащупал поодаль ещё одно пятно — фиолетовое. Кочки «травы» раскидало по низине — видимо, какие-то споры упали в землю до заморозков.
— Так и знал — где-то они выживают, — Вепуат убрал фонарь и защёлкал когтями, подзывая к себе «трилобитов». Гедимину сбросили трос, и он забрался на борт, глядя в редеющую темноту. «Найдём карьер? Не найдём? Вепуат уверен в своей… технологии. Ещё бы знать, как она работает…»
…Пальцы обдало жаром. Туун-шу раздул бока, набирая высоту. Внизу дымилась складчатая долина. Разломы покрыли её частой сетью, разделив поверхность на оплавленные островки. Гедимин видел, как внизу колышется вязкая лава.
— Держимся границы, — выдохнул Вепуат, постукивая по броне. Туун-шу огибал сеть разломов по широкой дуге — его жгло даже сквозь броню.
— Вроде тут прохладнее, — сармат покосился на термометр. — Немного снизимся…
Внизу загрохотало, зашипело, дым повалил гуще. Островок между разломами не выдержал и раскололся, его обломки посыпались в лаву, разбросав брызги.
— Смотри, течёт!
Узкую расщелину зажало между скалами. Лава дошла до краёв и теперь медленно вытекала. Её след вспыхивал и дымился. Из багровых языков торчал острый обломок красно-жёлтой скалы. «Кольцевое гнездо,» — Гедимин присмотрелся к потёкам лавы. Саму котловину, где когда-то гнездились пирофоры, уже залило темнеющей вязкой массой — только редкие зубцы торчали наружу.
— Вовремя нас отсюда отодвинуло, — пробормотал Вепуат, глядя в клубящийся дым. — Надо бы остыть. Эгберт! За мной!
Секунда — и их выбросило под холодный ветер. Туун-шу зашипел, прогоняя воздух через перегретые полости. Внизу бурлили ручьи. У истоков ещё было прохладно; едва вода приближалась к раскалённой границе, над ней поднимался пар. У самого разлома, разделяющего Сфены, не было даже и пара — ручьи обрывались, не дотекая.
— Где-то совсем рядом, — пробормотал Вепуат, оглядываясь по сторонам. — Сейчас остынем и… Sata!
Он хлопнул туун-шу по броне. Зверь рывком выскочил за разлом. Гедимин только и успел расслышать неестественно громкий свист ветра и почувствовать резкий толчок в спину. Внизу снова дымились расселины — в этот раз в стороне, за буграми застывшей лавы.
— Нашли! Снижа…
Крик Вепуата оборвался на полуслове. Сармат замер, глядя вниз.
«Асбестовый» карьер ещё можно было опознать — ступени, прорезанные когда-то в камне, почти не искрошились, и их даже расчищали. Зато на дне расщелины громоздились вперемешку чёрные и багровые обломки. Из-под них местами проглядывало минеральное волокно. Ещё одна груда обломков лежала над карьером — их кое-как подогнали друг к другу, сложив в кольцо полутораметровой высоты. Над «башенкой», стремительно белея и покрываясь протуберанцами, поднимался столб плазмы.
— Прочь с земель Шакхи!!!
Защитное поле Гедимин выставить успел. Оно вздулось, запузырилось под нитями плазмы, но выдержало. Туун-шу стремительно набирал высоту. Вепуат с отчаянным воплем грохнул по броне, оттолкнулся и свалился с борта. Крылья он расправил уже
