Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Шакха-а! Союзники, мать ваша колба!

Стена, растянутая между ним и «кратером» Сэта, почернела от потоков плазмы — и тут же уплотнилась до матовой белизны.

— Мастер Хетпу⁈

…Снижаться туун-шу отказались, хоть Гедимин и прикрыл их от жара защитным куполом. Сармат отпустил трос, шагнул на потрескивающую корку пемзы и недовольно сощурился. «Ладно, что Сэта заняли карьер. Но можно же было расчистить⁈»

— Воины Шакхи просят о прощении, — «командир» Сэта прикрыл красные пятна, проступившие вдоль горла. — Небо полно зверей, и только два из них — под рукой юного Пламени. Меньше всего мы хотели задеть его…

Вепуат отмахнулся.

— Ничего, вы нам не навредили. И давно вы сюда… перебрались?

Гедимин заглянул в карьер. Работа в нём и раньше не кипела — двое Сэта неторопливо выламывали минеральные пряди и складывали к стене; теперь и они поднялись к сторожевому посту и прислушивались к разговору.

— В дни Камня, как только сотрясения утихли, — «командир», чуть успокоившись, убрал ладонь от шеи. — Когда Кут’тайри сказал, что дом Пламени теперь далеко… Вожди Шакхи ждали, что вы вернётесь. Но жила была вскрыта, а вас не было. Потом в небе заметили Кьюссов…

Вепуат хмыкнул.

— Разве они добывают асаан? Это же опасное дело.

Грива существа покрылась языками пламени.

— Если жила ничья, а путь открыт — Кьюссы могут забыть об опасности. Это тёмный асаан, но он так же хорош, как белый. Если Пламя предъявляет на него права…

Вепуат махнул рукой.

— Хорошо, что руда не пропадает зря. Не опасно так далеко отходить от Шакхи?

Сэта указал на вспыхивающие расселины. Теперь и Гедимин видел языки синего пламени над каким-то перегретым минералом. «Открытый огонь — ворота для Сэта. Удобно…»

— Шакха смотрит на нас. Пусть опасаются наши враги.

Он покосился на шахтёров, поднявшихся из карьера, и недовольно оскалил острые зубы.

— Устали? Идите в Шакху и зовите смену!

Вепуат оглянулся на «дирижабли» и помахал выглядывающему Эгберту.

— И всё-таки немного асаана мы возьмём. Убери пока всех из карьера — надо бы его расчистить.

…Две стены защитного поля протянулись по краям карьера. Гедимин уплотнил их до непрозрачности — и теперь мог не осторожничать. Земля содрогнулась. Пласт, вывернутый со дна расселины, подбросило и выкрутило, разрывая на пряди. Камни отрикошетили от стен и посыпались вниз.

— Сейчас пыль осядет, — Гедимин повернулся к Вепуату. — Крупные обломки — на тросы и вон. И можно будет спускать филков. Что у них с респираторами? Пропитка свежая?

— Залили перед вылетом, — отозвался Вепуат. — Правда, ирренциевая пыль… А, ядро Сатурна! Сейчас фильтры поменяю. Немного «молнии» у меня было…

— Смотри, чтоб не надышались, — буркнул Гедимин.

— Что там про фильтры? — настороженно спросили сверху, из «трюма» туун-шу. — Что, опять копать?

— Ага, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Спускай мешки, готовь подъёмник. Я тоже буду копать — так быстрее пойдёт.

…Труднее всего — на взгляд Гедимина — было заталкивать плотные асаановые пряди в мелкие и непрочные мешки. От напора вырвались швы у ещё двух; под сердитое фырканье филков сквозь двойные респираторы сармат кое-как стянул края, обмотал нитью и завязал её узлом. «До базы продержится, а там заплатку поставят.»

На другом краю расчищенного карьера горел красный «костёр» — кто-то из Сэта перешёл в огненную форму. Второй заталкивал в портал асаановые пряди. Вокруг валялось ещё много ошмётков руды — Сэта собрали полцентнера, не больше. Филки к тому краю не подходили — у них под ногами лежали «тросы» под центнер весом.

— Четырнадцать тонн, — Вепуат выпрямился от набитого мешка и криво ухмыльнулся. — Пока тара не кончится. Спешить особо некуда.

— Филкам дай передышку, — Гедимин покосился на шахтёров, возящихся с каменным волокном. — Уже еле шевелятся.

— Да? — Вепуат виновато хмыкнул. — Эй! Все наверх! Часа вам хватит отдышаться?

…Внизу так и не стемнело — Гедимин ещё долго видел сквозь облачную дымку, как горит сеть разломов. Потом туун-шу вынырнул в гравитационную аномалию, и небо поменялось с землёй местами.

— Вот завтра филки обрадуются, — еле слышно хмыкнул Вепуат, растягиваясь на броне. Видимо, он и со стимуляторами устал — даже не полез изучать то, что шевелилось вокруг «причала». Туун-шу «приземлились» на небольшой обломок пустого панциря — несколько пластин с тела гигантского «трилобита»; небесные вьюнки оплели их, нарастили слой почвы и скрепили распадающиеся останки. Внизу постоянно что-то шуршало, шелестело и чавкало. Крупных особей сканер не «увидел» — опасаться было нечего.

— Снова цех заработает…

Снизу заскрежетало. Вепуат вскинулся и откатился в сторону. Там, где он только что лежал, открылся «люк».

— Хепри, мать твоя колба… — филк, не договорив, зашёлся в кашле. Что-то клокотало у него в горле. Вепуат, охнув, выдернул его из «люка» и наскоро свернул из защитного поля тазик.

— Плюй!

Филк закашлялся сильнее прежнего. В тазик шмякнулся комок чёрной слизи. Вепуат сунул больному флягу.

— Всё? Не всё? Много там ещё таких?

Теперь Гедимин слышал из-под брони прерывистый «мокрый» кашель. Кажется, все филки отплёвывались от слизи и вполголоса поминали «психа с асбестом». Вепуат, уложив больного на броню, взялся за сигма-сканер. Филк больше не кашлял — и дыхание постепенно выравнивалось.

— Началось, когда легли спать? — деловито спросил сармат. Он уже не хмурился — и чем дольше изучал «сканы», тем больше успокаивался. Кашель в «трюме» утих, ругань стала громче.

— Отторжение слизи. Защитный механизм, — Вепуат опустил сканер и жестом разрешил филку встать. Тот дышал уже ровно, только сердито щурился.

— Что дальше — лёгкие выпадут?

— У тебя внутри уже чисто, — Вепуат развернул «скан»-голограмму. — Видел? Всё завязло в слизи и вылетело вон. Да и было-то немного… Но всё-таки — мало взяли сменных фильтров.