Царство. 1955–1957 - Александр Струев

Своим единоначалием, своей вседозволенностью товарищ Жуков и подчиненных распустил. Многие стали ему подражать, и к чему это привело? Ни к чему хорошему. Зачитаю вам одно донесение, о котором, может быть, слышали:

«В ночь на 1 января 1957 года уполномоченный Балтийской группы Управления государственной приемки кораблей Военно-морского флота, контр-адмирал Нарыков, будучи в нетрезвом состоянии и одетый в гражданский костюм, встретил у подъезда своего дома прогуливающихся с девушками матросов, стал беспричинно придираться к ним и, не называя себя, потребовал, чтобы матросы немедленно удалились. На просьбу матросов, принимавших Нарыкова за гражданское лицо, оставить их в покое, Нарыков стал натравливать на них свою собаку. В дальнейшем Нарыков, догнав уходящих матросов, потребовал, чтобы они остановились, угрожая применением оружия. Матрос Кондратьев пытался обезоружить Нарыкова, но последний выстрелил в него, нанеся тяжелое телесное повреждение. Установлено, что матросы Кондратьев и Кирпиченко вели себя спокойно и никаких грубостей не допускали».

Вот такой неприглядный случай. А все потому, что вседозволенность и хамство царят в армии. Насмотрелись командиры, так сказать, на уважаемого маршала Жукова и с него повадки списывают!

Еще о кругозоре командного состава скажу, вернее, о кругозоре высшего командного состава, что тоже иллюстрация к руководителю Министерства обороны.

Посетили мы с Жуковым Севастополь, где принимали участие в собрании моряков-черноморцев, правда, и из других флотов офицеры были. О чем там говорили, стыдно было слушать! Один, например, докладывал, что он пойдет на своем крейсере к Америке. «Голубчик, да как же ты дойдешь туда? Ты просто не знаешь современных средств!» — воскликнул я. Он подтвердил, что не знает ракетной техники, и еще сказал, что виноваты в этом мы, руководство. Тогда флотом еще адмирал Кузнецов командовал. Кузнецов, кстати, предлагал потратить больше ста миллиардов рублей на строительство крейсеров, эсминцев, авианосцев и разных там кораблей. Но ЦК отклонил это предложение. И Жуков ему не помешал в ЦК и Совет министров с такой немыслимой просьбой обратиться, хотя он его старше был по должности, а значит, Кузнецов его подчиненный. Мыслимо ли дело в современных условиях с такими сказками выходить? Мы тогда Кузнецова спросили: а на каком расстоянии стреляют пушки ваших крейсеров? На сколько километров бьют, на 50, на 60?

— На 35! — раздался голос из зала.

— Правильно, и он так сказал! — кивнул Никита Сергеевич. — Тогда мы ему говорим: «Ну какой же дурак на такой дистанции с вами будет вести дуэль? Сейчас ракеты стреляют на сотни километров». Он и про авианосцы сказал, что авианосцы нужны. Авианосцы строят американцы, разъясняю, так как ведут свою политику в Европе и на других континентах, а сами живут в Америке. Если прекратят строить авианосцы, значит, им надо бросать повсюду лазать и командовать!

Мы Кузнецова спросили, как в бою во время войны вели себя крейсера? Ответил, что у англичан были крейсера, и все они были потоплены, а два лучших японских крейсера были потоплены без единого выстрела! Так было, товарищи моряки?

— Так было!

— Вот бы мы, по предложению Министерства обороны, взяли у народа сто миллиардов, потратили их, а стали бы при этом сильными на море? Не стали бы. Мы бы истощили страну, но не повысили ее обороноспособности. Понадобилось бы вдвое больше денег, чтобы охранять и защищать от нападения корабли, стреляющие на 35 километров, а иначе их бы потопили к чертовой бабушке!

Зал гудел.

— Вот и получается, что товарищ Кузнецов, может, и хорошо плавать умеет, но человек технически безграмотный. Его учили 30 лет назад, и он совершенно отстал от достижений науки и техники. Такое неслыханное дело! А ведь был командующий флотами! Поэтому он и не учил своих подчиненных новому, не требовал с них современных знаний. Надо, товарищи, готовиться к войне не на старой технике, а на новой, надо с этой позиции перекраивать работу.

Военные стали хлопать.

— А что касается взрыва линкора «Новороссийск» в Севастопольской бухте, все шишки тогда посыпались на флот, мол, расхолаживались, гуляли, а товарищ Жуков как бы в стороне оказался. А ведь он был министр обороны, а значит, не должен стоять в стороне! По его попустительству дисциплина расшаталась, лично он представлял Пархоменко командующим флотом.

Если взять сейчас авиацию, то авиация находится на таком рубеже по своим скоростям, что нужно думать, куда вкладывать деньги, чтобы эти вложения были более разумными. Скорости истребителей доходят уже до двух с лишним тысяч километров в час. Как драться на таких скоростях? У бомбардировщиков скорости меньше, это понятно, но если бомбардировщик долетит до Америки, его что там, будут приветствовать? В Америке есть ракетная техника, об этом нужно знать.

Сейчас делается много зенитных пушек. Спрашивается, зачем? Министерство обороны заказывает. А эти пушки можно использовать только во время праздников, из них салютом очень красиво стреляют! Зенитки свое отслужили. Ракеты сегодня главное оружие, об этом нужно задуматься. Надо ракетами самолеты вооружать, корабли вооружать, а то, стреляем на 35 километров!

Зал опять захватили аплодисменты.

— Меняется время, товарищи, когда-то чудом казался самолет, с самолетов в войну и бомбили. Помню ночные налеты, сердце разрывалось, земля ходила ходуном. Но техника тогда была несовершенна. Сбросить бомбу точно в цель было проблематично, и по самолету из орудия попасть — нелегко, да и неразбериха царила при налетах страшная. А бывало, и свои же отбомбят. Кто из нас не был во время войны под бомбежкой своих бомбардировщиков? Я был и радовался, что плохо бомбят!

Вот во втором ряду сидит маршал авиации Скрипко. Мне припомнился такой случай. Разведка донесла, что имеется большое село Мачеха, занятое немцами, и немцы организовали там склады оружия и боеприпасов. Товарищу Скрипко была поставлена задача цель уничтожить. Наутро докладывают: «Мачехи нет, все уничтожено!» А когда заняли Мачеху, выяснилось, что там ни один дом не пострадал, и все колхозники живы и здоровы!

Военные смеялись.

— Я разве что-нибудь выдумал? Сами знаете, как было. Мой друг, товарищ Красовский здесь сидит, он также докладывал и говорил, что все горит. Но это уже в другом месте. Я сказал, что если все горит, то мне жалко, и что «все» гореть не может. Когда пришли к Днепру, то много ли сгоревшего мы увидели? Ничего не увидели. Я поинтересовался, кто же доложил, что все горит? Оказывается, доложил об этом летчик, летевший с поля боя. Может быть, горел скирд соломы, а ему показалось, что кругом горит! Я это говорю к тому, что надо правильно оценивать.

С какими скоростями мы летаем? На каких высотах мы летаем? Надо все учитывать. Сегодня появилось ракетное оружие, оно — безотказно. У ракеты нет сердца, она бьет и уничтожает. Сколько требовалось снарядов, чтобы бомбардировщик сбить? В среднем 400–500 снарядов. Сколько пушек стреляло в Москве при налетах, и сколько самолетов врага сбили за ночь? Всю ночь стреляли, и ни одного самолета не упало. Но теперь есть зенитные ракеты. Сколько нужно ракет пустить по самолету, чтобы его уничтожить? Одну ракету! Наших ученых просто расцеловать надо, это чудесные люди! С каким бы удовольствием назвал я их фамилии, да не могу, они люди засекреченные. Жизнь меняется и все меняется, и армия должна поменяться. Поэтому, товарищи, нам сейчас надо перестроить работу.

Что ставит Центральный Комитет? Он ставит задачу, которая была определена ХХ Съездом: повысить роль партии в руководстве всем, что есть на земле советской! Мы везде пустили корни. Мы хотим опереться на коммунистов, наша армия должна быть боеспособной, современно вооруженной, чтобы была она крепко политически спаяна, была действительной опорой народа. И все должны знать, что партия принадлежит не одному лицу, а является опорой для коммуниста!

На Хрущева обрушились несмолкаемые аплодисменты. Первый Секретарь успокоил присутствующих ладонью.

— По поводу ситуации в Вооруженных Силах: члены Президиума обменялись мнениями, и вот какой напрашивается вопрос, о нем мы решили доложить на нашем активе: может быть, министра обороны не следует держать в составе Президиума ЦК? Тогда маршалам и генералам проще будет высказывать собственную точку зрения, ведь без спора ни одно разумное дело не решается! Правильно это было бы?

Зал захватила овация.

Пружины расслабились. После выступления Хрущева было ясно: армия не встанет на защиту маршала Жукова.

Совещание в Военных округах, на флотах и в особых группах войск прошли не гладко, некоторые офицеры и генералы сочувствовали Жукову. Для них были полным недоразумением высказываемые в его адрес обвинения, они сочли их необоснованными. Потери в войну, особенно в самом ее начале, были колоссальные, и если сравнивать, где больше полегло солдат, то и у других военачальников получалось немало — война есть война. В войну надо выполнять приказ, какой бы он ни был тяжелый, и Жуков приказ выполнял. Многие командиры в войну погибли. На объединенном собрании Главного политического управления армии и флота и Московского Военного округа, на котором от Президиума ЦК присутствовали Ворошилов, Брежнев и Суслов, высказывания были очень резкие.