Обратный отсчет: Равнина - Токацин

17 день Лучей, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— А в шахтах? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Защитное поле, ещё с вечера установленное им вдоль «брони» станции, было разрушено — и Айзек доламывал купола, оставшиеся наверху.

— И в шахтах тоже, — сказал тот, выключая «арктус». Гедимин покосился на сигма-сканер — тот уже не «видел» радиозащитных куполов над «Элидгеном» — и досадливо поморщился.

— Они сопряжены с поверхностью.

— И перекрыты мифрильными щитами, — отозвался Айзек. — Если уж мифрил не остановит такое излучение…

— Не мифрил, а тхелен, — буркнул Гедимин. — И лишняя защита не помешала бы.

Айзек качнул головой.

— Спокойно, атомщик. Реактор ты заглушил. Теперь иди и займись… чем-нибудь, не связанным с радионуклидами. Только…

Он ткнул Гедимина пальцем в висок.

— Прикрой мозг. Ты ведь не удержишься, полезешь наверх. Щитки до вечера не поднимать!

…Кривая интенсивности сигма-излучения замерла на трёх с половиной кьюгенах — и рывком поднялась ещё на полкьюгена. Гедимин покосился на кривую омикрон-излучения и угрюмо сузил глаза. На эту часть «Элидгена» не хватило ни ипрона, ни тхелена — от внешнего лучевого потока её прикрывали только пластинки золотой глины. «Тут без тяжёлой брони даже на минуту не задержишься,» — Гедимин глянул на закрытый шлюз соседнего, жилого, блока и покачал головой. «Хорошо, бараки более-менее прикрыты. Интересно, что там наверху…»

Шлюз зашипел. Из приоткрытых ворот высунулся Вепуат.

— Гедимин! — прошептал он, оглядываясь через плечо. — Ты ещё не был наверху? Интересно, какое сегодня небо?

— Ты видел, какой сегодня фон? — Гедимин сунул ему под респиратор экран дозиметра. Вепуат только ухмыльнулся.

— В твоей-то броне бояться лишнего зиверта? Сегодня небо, наверное, красиво светится…

Он мечтательно сощурился. Гедимин наконец заметил странности в его скафандре — на спине будто пророс ещё один слой чёрных перьев. Он выпустил пару глаз по бокам, посмотрел на сармата и переполз ещё и на плечи. Слой под ним вяло шевельнулся. Короткие перья на груди на долю секунды разошлись, выпуская хоботок. Гедимина передёрнуло.

— Твоим мутантам не хватает облучения? В реактор бы их сунул.

— Там жарко, — отозвался Вепуат, просовывая пальцы под перья. — Ты что, Гварзу боишься? Они с Айзеком уже уехали. Им в Ураниум к двум дня… ну, то есть — туда к шести, а к порталу — к двум. Ураниумские медики ждать-то не будут…

Гедимин мигнул.

— Уехали? — он покосился на дозиметр. — Днём там будет…

— Вот я и говорю — выходим, — Вепуат нетерпеливо помахал рукой и отступил к дальнему шлюзу. — Как раз успеем на рассвет. И проведём дозиметрию. У тебя же нет данных по лучевым штормам?..

…Гедимин не открывал люк, пока не перекрыл шахту непрозрачным защитным полем. Вепуат терпеливо ждал. Запасной выход за его спиной уже был запечатан, створка-экран глубоко ушла в камень. Снаружи было тихо, и после открытия люка ничего не изменилось — только дозиметры на запястьях тревожно пискнули. Гедимин шагнул наружу, покосился на прибор — и тут же о нём забыл.

По гравию перекатывались волны зелёного света. Светло-серое небо свисало над Равниной, и его расколотые складки напоминали друзы сингитовых кристаллов. «Окись ирренция», проросшая сквозь тучевую дымку, горела холодным огнём — то зелёным, то синим. Зелень вспыхивала ярче, разрывала очередной «кристалл» изнутри — и медленно угасала. С каждой вспышкой дозиметр издавал писк и мигал красным светодиодом. Гедимин сверился с ним и помянул про себя спаривание «макак».

— Эй! Тут что-то мигну… — Вепуат, не договорив, отпрыгнул от ремонтника на три метра и припал к земле. Смотрел он на плазморез. Гедимин выдернул инструмент из-за спины — и, едва взглянув на неприметное табло, схватился за «арктус». В сопло сфалта уже прорывался зелёный ирренциевый свет.

Защитное поле шло красно-зелёной рябью — излучение выжигало его с двух сторон сразу. Гедимин выдрал из скафандра ипроновый щиток, кое-как заткнул сопло, — внутренний напор ослаб. Вепуат, пока он возился с миниреактором, отполз ещё на десяток метров, там выпрямился и теперь озадаченно глядел на душевую.

— Слышал? Там булькнуло. Мы же вроде все вентили закрывали?

— Булькнуло? — Гедимин схватился за сигма-сканер. «Лучевая деградация? Металла в цистернах не было, а камень…»

На экране, покрытом рябью, корчилось что-то размытое. Гедимин не сразу даже понял, что это не наплывы помех. «Там кто-то…» — он, оборвав мысль на полуслове, метнулся к душевой. Вепуат был уже там — рывком открыл створку, ввалился внутрь и горестно взвыл.

— Два кретина!!!

Посреди душевой, в луже липкой чёрной жижи, стоял на четвереньках полуодетый филк. Опрокинутая ёмкость с водой лежала на боку. Второй филк скорчился рядом с ней. Он был без сознания. Его комбинезон аккуратно висел на штырьке; нижнюю рубаху он снять не успел, и она промокла насквозь и покрылась кровяными разводами. На губах выступила чёрная жижа. Гедимин склонился над ним, но сказать ничего не успел — первого филка скрутило судорогой, изо рта закапала кровь.

— Вниз их, бегом! — скомандовал побелевший Вепуат, выдавливая в проколотое плечо филка полную ампулу флония. Тот не сопротивлялся, даже глаз не открывал. Из-под век непрерывно текло. Гедимин подхватил его, оборачивая защитным полем. На перчатке остались кровавые лохмотья.

— Sa fauw… — выдохнул Вепуат, поднимая на руки второго филка. Он тоже лишился пары ошмётков кожи, но кровь уже не шла. В открытую дверь лился пульсирующий зелёный свет. Гедимин, с филком на руках выходя за ворота, успел увидеть на горизонте сияющий гейзер. Он менял цвета, но каждый его оттенок был пропитан ирренциевой зеленью.

…Филк ещё дышал. Гедимин, сидящий рядом с ним на полу, слышал тихий хрип и бульканье. Голову повернули набок, и вязкая кровь расплылась пятном под щекой. Гедимин потянулся было вытереть, но Вепуат ударил его по руке.

— Мясо с костей сотрёшь.

Рубашку на филке разрезали, но она так и