Долина кукол - Жаклин Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нили передала письмо. Значит, доктор Сил прочтет, что, по ее мнению, он похож на баклажан, – и поделом ему, c его дурацкими правилами! Она обхватила голову руками. Господи, обязательно надо выбраться отсюда!
Мери Джейн постучала ее по плечу:
– Не сидите так. Они напишут, что вы были в подавленном состоянии.
Нили громко и горько рассмеялась.
– Не смейтесь так, – предупредила Мери Джейн. – Это истерия. Если смеетесь – смейтесь нормально. И не держитесь особняком. Они напишут, что вы необщительны и неконтактны.
– Не может быть! – воскликнула Нили. – Это уже чересчур!
– Это правда. Почему, по-вашему, на двадцать человек выделено целых шесть сестер? Они проводят ПН – постоянное наблюдение. Два раза в неделю старшие сестры совещаются c врачами и докладывают о нас. Доносят все – руководительница по трудотерапии, физкультурница… У вас уже две плохие отметки – дулись в спортзале и отказались участвовать в трудотерапии. Не пожелали принять участие в изготовлении очаровательной керамической пепельницы. Не забывайте – Большой Брат везде, он всегда начеку.
Когда во второй половине дня они снова отправились на трудотерапию, Нили принялась за сигаретницу.
«Потом буду на нее показывать и говорить, что эта сигаретница обошлась мне в полторы тысячи», – сказала она про себя. Она остервенело водила наждаком, полируя деревянную поверхность. Она надеялась, что руководительница видит.
В пять часов всех провели в массажную – души, массажи, душ Шарко. Может быть, это было бы и приятно, но Нили ненавидела каждую минуту процедур. Она завидовала остальным, которые вели себя так, будто находились в доме отдыха, и радовались, словно это было бог весть какое развлечение. Возможно, кое для кого из них это и был отдых от повседневной тягомотины. Но уж для нее тут никакого праздника не было. Спина болела дико, руки ходили ходуном. Если ей сейчас же не дадут куколку, она закричит. Волнами стала подступать тошнота. Нет, здесь нельзя – получишь плохую отметку. Она стиснула зубы, помчалась в туалет и тайком сблевала. Потом она вернулась и встала под душ Шарко. Ладно, она будет играть по их правилам… пока не приедет Энн. Тогда-то она убедит Энн, что вполне здорова. Ей непременно надо выбраться отсюда через месяц. Господи, да год в этом заведении c бадминтоном и рукоделием – и она действительно спятит.
В шесть они вернулись в «Терновник». Все расселись в гостиной. Имелся большой выбор книг, и все наперебой угощали Нили конфетами. Неудивительно, что все тут толстеют. Мери Джейн призналась, что прибавила двадцать фунтов за пять недель.
Внезапно Кэрол, та самая милая девушка, которая заправляла Нили постель, встала и крикнула:
– Ты меня оскорбила!
Девушка, сидевшая возле нее, посмотрела на нее c удивлением:
– Кэрол, я читала. Я не сказала ни слова.
– Ты сказала, что я скрытая лесбиянка! – утверждала Кэрол. – Я тебя убью!
Она бросилась на девушку. Две медсестры немедленно их разняли. Кэрол вопила, царапалась, лягала сестер и выкрикивала ругательства, пока ее волоком тащили из гостиной.
– Два дня в ванне – и она успокоится, – прокомментировала Мери Джейн.
– А что, ее соседка что-то сказала? – спросила Нили.
Мери Джейн покачала головой:
– Кэрол страдает паранойей. Очень милая девочка. Она может целыми неделями вести себя божественно, а потом ни c того ни c сего вообразит себе что-нибудь. Сомневаюсь, что она поправится. Она здесь уже два года.
Два года. К тому времени, конечно, свихнешься. Нили не испытывала уже ничего, кроме ужаса. Спину сводит от боли… горло горит огнем… но надо держаться. Надо! Неужели это все наяву c ней происходит? Господи, другие звезды вытворяют всякие глупости и отправляются в лечебницы. Об этом сплошь и рядом читаешь в газетах – и все так спокойно, мило, будто можно приехать туда, уехать… Интересно, их тоже держат под замком? Они тоже проходят через весь этот кошмар? Или она единственная, попавшая на принудительное лечение в психушку? «Эй, Нили, – сказала она себе. – Ты справишься. Ты начала c нуля и выбралась на самый верх. Ты и отсюда вырвешься. Только держись, держись, моя девочка».
Ужин подали в полседьмого. Потом все приняли душ и сидели в пижамах и в халатах. Кое-кто смотрел телевизор. Она тоже без особого интереса посмотрела кино, вспоминая, что у нее был небольшой романчик c исполнителем главной роли. Господи, какие же счастливчики эти люди на воле! Если только она выберется отсюда, то будет такой паинькой! Никаких припадков, никаких истерик – только две куколки на ночь. Ей хотелось курить: накопленные запасы она уже выкурила. Мери Джейн тайком одолжила ей несколько штучек. Еще несколько девушек рассказали ей о себе, и она очень старалась выглядеть заинтересованной. Сумасшедших здесь не было – каждая попала сюда по ошибке.
В десять часов все отправились спать. Она лежала в общей палате и слушала мерное дыхание остальных. Черт возьми, да кто может уснуть в такой час? Каждые полчаса приходила сестра и освещала каждую кровать фонариком. Нили зажмурила глаза и притворилась спящей: если она не будет спать, могут сказать, что она в нервном возбуждении. Она слышала, как часы пробили двенадцать, потом час. Она подумала о всей той роскоши, которую люди привыкли считать само собой разумеющейся и которой она была лишена, – какая роскошь включить ночник и почитать, выкурить сигарету. Она бы даже не стала возражать, если бы не было куколок или спиртного, но лежать вот так вот, какая нелепость! Боже ж мой, если ей только удастся пережить эту ночь, значит она и вправду сильная. И ничто никогда не сможет убить ее.
Два часа. Ей надо сходить в туалет. Интересно, это тоже запишут как поступок невротички? Господи, попи́сать – это же так нормально! Она встала и пошла по коридору. Тут же сбоку выскочили две медсестры:
– Вас что-то беспокоит, мисс О’Хара?
Да нет, ей просто надо в туалет. Она часто ходит в туалет ночью.
Она направилась в общий туалет, причем возле двери встала на посту медсестра. О боже, даже пописать спокойно нельзя.
Энн
1961 год
Энн сидела у окна
