Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— Как себя чувствуешь? Сильно болит? Что-нибудь хочешь? — засыпала она сестру множеством вопросов, произнесенных лишь для того, чтобы скрыть собственное волнение.

— Всё хорошо, — повторила Огнеслава, улыбнувшись и тут же поморщившись.

— За повитухой уже поехали, потерпи! — пытаясь успокоить сестру, села рядом Зоряница. — И мать твоя, и бабки, все рожали легко… — приговаривала она в растерянности.

Время шло. Когда ночь перевалила за середину, самообладание покинуло боярыню. Под предлогом проверить выполнение приказов, она оставила Огнеславу. Бледная и злая спустилась вниз.

— Где повитуха? Сколько можно ждать? — лютовала хозяйка.

— Не гневайтесь, боярыня. Мы когда приехали, бабки на месте не было, она роды в другом доме принимает. Двух парней и телегу там оставили, как выйдет сразу сюда повезут.

— Отправляйтесь снова, скажите, что я втрое, вчетверо больше заплачу! — велела Зоряница. — Немедля пусть едет!

— Говорили мы ей сие, сразу говорили! Да только отказалась она! Сказала, что на всё воля богов…

— Да что же такое! — вскричала боярыня. — Так посмотреть, волей богов, что угодно оправдать можно!

— Боярыня, боярыня! — примчавшись из сенцев, заголосила девчушка, помощница по дому. — Там! Там!

— Что там? Говори толком!

И тут за спиной перепуганной девочки возникла молодая женщина в черных одеждах и несколько девиц с ней. У всех были необычные золотые глаза и черные, как смоль, одежды. Девицы держали в руках какие-то свертки и сумы, а их предводительница оглядывала собравшихся так, словно перед ней стайка нашкодивших отроков.

— Вот, точно такие, как эти из ничего тогда возникли и исчезли, — прошептала на ухо боярыне, стоявшая позади неё девка.

— Вы кто? — сурово спросила Зоряница. — Кто вам позволили вламываться в дом Потаповых без приглашения?

— Боярыня посылала за повитухой? — холодно спросила в ответ женщина.

— Хочешь сказать, ты повитуха? — высокомерно подняла бровь Зоряница.

На самом деле, она сейчас была в замешательстве и не знала, как поступать и что говорить. Задав этот бесполезный вопрос, пыталась выиграть время и совладать с собой. Ясно, что без магии тут не обошлось и все эти люди имеют какое-то отношение к Огнеславе. Но какое? Может это враги? Может их злая ведьма, выгнавшая сестру из дома, послала, чтобы ребенка украсть?

— Да, — коротко ответила женщина.

После этих слов она решительно шагнула вперед, но Зоряница преградила дорогу. Мерное постукивание посоха впервые отозвалось в сердце боярыни не страхом, а облегчением. Обернувшись, она увидела высокую фигуру, возвышавшуюся на лестничной площадке, словно неприступная скала. Карие, почти черные, очи Златогоста сверлили нежданных гостей. В полнейшей тишине, хозяин дома спустился вниз, встав рядом с женой. Зоряница неосознанно сделала шаг назад, будто прячась за волной угрозы, что исходила от него.

Какое-то время тени просто смотрели на них, будто оценивая ситуацию, а после склонились в поклоне.

— Князь послал нас, — произнесла та, что представилась повитухой. — Прошу прощения за вторжение.

— Проходите, — разрешил Златогост, беря супругу за руку и отступая в сторону.

Зоряница проследила, как гостьи в черных одеждах поднялись по лестнице, а потом вдруг осознала, что сама сжимает ладонь боярина, пытаясь справиться с навалившимися переживаниями. Осознание происходящего, вернуло её к реальности. Страх перед супругом вновь сдавил грудь. Медленно разжав пальцы, она тихонько убрала руку. Он не противился.

— Благодарю вас, — не отрывая взгляд от лестницы, молвила молодая жена. — Пойду к сестре.

Златогост смотрел в след, пока она не скрылась из виду.

Огнеслава также сидела на кровати, как и несколько часов назад. Боль накатывалась на неё всё чаще. Она то ложилась, то садилась, то вставала, но это никак не влияло на происходившее с её телом. Снующие вокруг девки раздражали. В детстве она видела, как рожают животные, но кто бы сказал, что полагается делать человеку.

— Княгинюшка, княгинюшка… — хлопотали помощницы.

— Уйдите! Уйдите все! — сжимая зубы и впиваясь пальцами в одеяло, почти рычала роженица.

— Нельзя нам! Велено следить за вами. Помогать пока повитуха не приедет, — успокаивали девки, промакивая полотенцами пот.

— Пошли вон! — закричала Огнеслава, никогда она так не говорила с прислугой, но боль внутри лишала кротости.

Между ног стало мокро. Девки посторонились не то от испуга, не то следуя приказу. Скрипнула дверь. Огнеслава подняла глаза.

— Чаяна… — со смесью радости и отчаяния простонала княгиня.

Появление целой группы незнакомок в мрачных одеждах окончательно деморализовало и без того замученных девок. Поэтому стоило вошедшей следом боярыне отпустить их, помощницы с радостью бросились прочь, плотно прикрывая двери. Чаяна же не теряла времени даром, велела согреть воды и готовить полотенца. «Мы вовремя» — улыбнулась она, осматривая молодую мать. Зоряница замерла в уголке, чтобы не мешать, и только наблюдала за точными и уверенными действиями гостей.

Ближайшие несколько часов прошли для Огнеславы калейдоскопом повторяющихся действий: дышать, расслабиться, дышать, тужиться. Она плохо помнила, чем занимались окружающие, что говорили. В памяти отпечаталась только ладонь с лепестками, которую она сжимала, и строгий голос Чаяны.

Незадолго до появления первых всполохов зори, крик новорожденного разнесся по опочивальне. Дыхание успокаивалось, сердце стучало всё тише.

На миг прикрыв веки, Огнеслава встрепенулась. Тени слишком долго возятся у стола. Она приподнялась, чтобы позвать, но увидела сына в их руках, и несказанные слова замерли на губах. На столе, поверх пеленок была расстелена мужская рубашка из черной ткани с вышивкой нитками цвета меди. Она не могла не узнать её, ведь сама вышивала, а после надевала на мужа. Дитя завернули в рубашку, а уж после начали стягивать пеленками. Разжав кулачок, который всё это время держала закрытым, княгиня взглянула на помятые лепестки. Глаза увлажнились, но лицо озарила улыбка.

Когда тени выстроились у постели, а дитя уложили к груди, Огнеслава ссыпала лепестки на свежее полотенце. Свернув его, подала Чаяне. Та молча приняла, спрятав за пазуху. В золотых глазах теней, смотрящих на молодую мать с младенцем, отражалась радость. Зоряница же не могла сдержать слез и тихо хлюпала носом, утыкаясь в кружевной платочек.

Поменяв постельное и переодев Огнеславу, женщины разошлись отдыхать. Опочивальня опустела, только Чаяна всё еще оставалась рядом. За окнами начинался новый день.

— Разве не хотите поспать? — спросила она. — Вас хорошо охраняют, нет поводов для беспокойства.

— Боюсь, когда я проснусь, тебя уже не будет. Ведь так?

— Нет. Я не могу уйти, пока не выполню всё, что велено.

— Тогда расскажи мне, как он, — взглянула на неё Огнеслава.

— Разве те тени, что находятся подле вас, не рассказывают?

— Рассказывают, — вздохнула княгиня. — Но с тех пор, как армии соседних княжеств вторглись в земли Зеяжска, ходят слухи, что князь при смерти, а змей бесчинствует. Подчас так сложно понять, где пустые разговоры, а где искаженная, но правда.

— Всё ложь. Княгиня-самозванка не выпускает хозяина из Черного дворца, лишь изредка показывает боярам и то под действием ядов. Она хоть и злодейка, но собирается править в Зеяжске, потому никогда бы не приказала просто сжигать свои же деревни. То всё вражеские наговоры! — успокоила Чаяна. — Про князя Аскольда ничего не слышно. Последний раз его видели в обличье огненного сокола в царстве Идунн. Судя по пересудам в окружении Мары Мериновны, царица неоднократно искала встречи с ним, но потерпела неудачу. Хозяин сильно переживает из-за брата.

Почувствовав вину за случившееся с Аскольдом, княгиня промолчала. Но немного погодя, продолжила:

— Почему же змея не уничтожит врагов, а позволяет им порочить имя Горана и грабить народ? У неё ведь достаточно сил.

— Судя по всему, она заманивает их, прикрываясь слабостью. Скоро они все соберутся под стенами укреплений, отстроенных боярином Елизаром Светомиловичем за лето. Грядет большая битва, на которую должен явиться сам владыка юга.