Эдера 2 - Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этих слов Отторино, отодвинув тарелку, подсел поближе к Эдере.
— Что случилось?
Он взял ее за руку — она не одернула ее, и это вселило в графа уверенность, что он на правильном пути.
— Что произошло? — повторил дель Веспиньяни свой вопрос, участливо глядя ей в глаза.
Эдера, всхлипнув, произнесла только одно слово:
— Андреа...
Сделав недоумевающее выражение лица, Отторино произнес:
— Но ведь я сделал все, что возможно! Я специально летал в Палермо, я вызволил его из той неприятной истории...— он немного помолчал, а затем спросил: — так чего же еще? Что — Андреа?
И тут Эдера, не выдержав выпавших на ее долю испытаний, расплакалась.
И ее прорвало...
Сбиваясь, путаясь в выражениях, всхлипывая, она принялась объяснять, что Андреа на самом деле — не тот человек, которым все это время хотел предстать в ее глазах, что он не любит ее и никогда не любил, что он — гнусный развратник, что в Палермо он ходил к какой-то проститутке, и что она, Эдера, знает все...
Граф округлил глаза.
— Вот как? Я бы не сказал...
Немного успокоившись, Эдера произнесла:
— Я бы тоже не сказала... До сегодняшнего дня.
— А что такое произошло сегодня? — удивился граф, продолжая держать в руках ладонь Эдеры.
— Я... Я... Сегодня вечером я получила письмо.
Отторино прищурился.
— Письмо?
— Да...
— Что за письмо?
— То есть даже не письмо, а ксерокопию какой-то палермской газеты...
И она подробно рассказала Отторино о том конверте. Граф сделал соболезнующее лицо.
— Ничего страшного, — произнес он, — не стоит так переживать...
Эдера, всхлипнув, произнесла:
— Вы не понимаете... Ведь Андреа был для меня все. Он, наша семья, все, что с этим связано, всегда было для меня святым. И я думала... Я думала, что и я для него тоже такая... Я не знаю, я никак не могу понять — чем же, чем я заслужила к себе такое отношение?
Граф вздохнул.
— Наверное, он оказался недостойным вас, — сказал он.
Эдера опять всхлипнула — слезы набежали на глаза, но теперь она уже не стеснялась их, теперь она знала, что от Отторино она получит только сочувствие...
Проехав несколько кварталов, Манетти остановил машину и вышел, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного — вечер стоял жаркий, в машине не было кондиционера, и опущенные стекла не спасали от духоты.
Выйдя из автомобиля, сыщик как-то автоматически пошел вперед, вдоль широкой улицы, вдоль освещенных витрин магазинов, вдоль ряда реклам, вдоль цветущих акаций, уже осыпающих на булыжную мостовую свои желтовато-белые лепестки...
Вечер был горячий и темный. Запыленные акации над горячим асфальтом тротуаров просыпались от тяжелой дневной дремоты. Несмотря на густую и влажную темноту, нарядная толпа праздных горожан стремилась двумя потоками туда и обратно.
Манетти выпил чего-то прохладительного и направился к автомобилю.
Неожиданно взгляд его задержался на указателе — «Госпиталь святой Бригитты».
«Тот самый госпиталь, в котором загадочно погиб Джузеппе Росси,— подумал он,— наверняка там я что- то узнаю...»
Толкнув от себя тяжелую дверь, Манетти вошел в клинику.
Подойдя к окошечку регистратуры, он произнес:
— Простите, я выяснил, что недавно тут скончался синьор Джузеппе Росси...
Монахиня-регистраторша подняла на посетителя взгляд и произнесла:
— Синьор, полиция считает, что его убили. Вы, наверное, смотрели по телевидению, в хронике криминальных сообщений?
Сыщик утвердительно закивал.
— Да, как же...
— Простите, а вы кто такой?
Обманывать монахиню не было смысла, и Манетти в двух словах объяснил ей, кто он, показав, кстати, свою лицензию на право занятия частным сыском.
— И чем же я могу вам помочь? — вежливо поинтересовалась монахиня.
— Не осталось ли после синьора Росси каких-нибудь вещей?
— Нет, ничего кроме одежды, перепачканной кровью, да какой-то ксерокопии из газеты.
Сыщик насторожился.
— Ксерокопии?
— Да.
— Из газеты?
— Понятия не имею, кто вложил ее в Библию, которая лежала на столике реанимационного отделения. Библия эта принадлежит нашей клинике... А покойный синьор Росси был явно не в том состоянии, чтобы сделать это самостоятельно...
— Простите, а могу ли я видеть эту ксерокопию,— спросил срывающимся от волнения голосом Манетти.
— Да, конечно... Вещи и эта копия у дежурного врача, в ординаторской... Кстати, вы не знаете, были ли у покойного какие-нибудь родственники?
— Не знаю, — ответил Манетти. — Простите, а где ординаторская?
Через несколько минут у него в руках уже была ксерокопия с тем самым снимком.
Теперь Манетти знал наверняка: если Эдера и получит второй экземпляр (точней, первый; второй, тот самый, который держал в своих руках сыщик, был загодя подброшен незадачливому Джузеппе), то тот, кто сделал это, наверняка все будет валить на Росси — он, мол, хотел шантажировать Андреа или Эдеру, он это и сделал.
Теперь Манетти не сомневался и в том, что ксерокопию подбросил Джузеппе тот самый человек, который и отправил его на тот свет, отключив аппаратуру. Правда, он ошибся, вложив второй экземпляр в книгу, которая, как он полагал, принадлежала Росси; Библия была собственностью госпиталя святой Бригитты. Наверняка, и та автомобильная катастрофа произошла не просто так...
Да, теперь многое вставало на свои места.
Теперь Манетти был наверняка уверен, что все это — дело рук Отторино дель Веспиньяни, человека, который сегодня на «Ливидонии» всячески стремился убедить его в своих дружеских чувствах к Андреа.
И Манетти был уверен, что все неприятности — дело его рук.
Точнее — почти уверен, потому что у него не было главного: зачем, для чего все это могло понадобиться Отторино дель Веспиньяни, и какую же цель он при этом преследовал...
Андреа, выйдя из палаццо, пошел по улице, словно лунатик, ни на кого не обращая внимания, натыкаясь на фонарные