Держи это в тайне - Уилл Джонсон

– Впервые в истории борьбы народов, произошло событие, захватывающее дух своей величественностью, – формирование Интербригад, для отстаивания свободы и независимости нашей страны – свободы и независимости нашей Испании.

Галя заплакала от мысли о долгой разлуке, которая предстояла им с Робби. Джек сильно сжал руку Кати, в бессмысленной попытке передать ей часть своей силы, мужества и выносливости, что наверняка потребуется ей в будущем. В ответ, Катя еще сильнее сжала его руку. Она предчувствовала, что Джеку было уготовано судьбой. Катя была сильной, ее силы хватило с лихвой на двоих.

Из прилегающих улиц вокруг площади Каталонии были слышны отдаленные, несмолкаемые звуки аплодисментов, нарастающие по мере продвижения вдоль Рамблас, и парящие по воздуху одой памяти борцам за свободу.

– Коммунисты, социалисты, анархисты, республиканцы – люди разных цветов кожи, диаметрально противоположных идеологий, непримиримых религий – но, все безмерно любящие свободу и справедливость, прибыли к нам, чтобы протянуть свою руку помощи. Они отдали нам все без остатка: свою молодость и свое здоровье; свои знания и свой жизненный опыт; свою кровь и свою плоть; все свои надежды и чаяния, – и взамен они нечего не просили у нас. Да, нужно сказать, единственное, что они настойчиво требовали – быть удостоенными чести умереть за нашу свободу.

– Я так рад, что я жив! – ненароком громко сказал Робби, обращаясь к Гале, так, что эту фразу услышали Джек и Катя. Они широко улыбнулись этим словам, безмолвно поддержав его мысль своими одобрительными улыбками. Галя развернула лицом к себе Робби, и одарила его долгим и страстным поцелуем. Это был поцелуй влюбленных, которым предстояло расстаться на многие, многие годы.

– Флаги Испании! Рейте во славу героев! Припадите к земле перед павшими!

– Джек, – промолвила Катя, – присматривай за Робби, я боюсь, что его идеализм не приведет его к добру.

Вместо ответа Джек пожал ее руку. Робби и Галя не переставали обнимать друг друга и о чем-то перешептываться.

– Матери! Женщины! Пролетят годы, и затянуться раны, нанесенные этой войной, память об этих печальных и кровавых днях раствориться в пучине повседневной жизни – но, жизни свободной, мирной и благополучной; ненависть поблекнет; и гордость за свою свободную страну разделит каждый испанец. Напоминайте вашим детям, рассказывайте им, об этих мужчинах и женщинах из Интернациональных бригад.

– Мы всегда будем это рассказывать всем! – сказала Катя, хотя Джек приложил палец к губам, предупреждая, что бы она помолчала.

– Расскажите всему миру! – энергично выкрикнул Робби, во весь свой голос. – Расскажите всем! Расскажите своим нерождённым детям!

Слёзы навернулись на Галины глаза. Но Робби это не заметил.

– Расскажите им как, преодолев широкие моря и высокие горы, перебравшись через неприступные опасные границы, преследуемые озверелыми собаками, жаждущими растерзать их плоть, – эти люди пришли в нашу страну, как светочи свободы, что бы бороть и защищать от немецкого и итальянского фашизма волю и независимость нашей Испании. Они покинули все – своих любимых, свои родные страны, свои дома и очаги, своих отцов, матерей, жен, братьев, сестер и детей. И они пришли сюда, чтобы сказать нам: «Мы здесь. Ваша борьба, борьба Испании – это и наша борьба. Это борьба всего передового и прогрессивного человечества».

Да, подумалось Гале, мы здесь. Нас много. Мы сильные. Но завтра мы расстанемся. Нас не будет уже здесь. Может моя жизнь начинает рушиться?

– Сегодня, многие из вас возвращаются домой. Но тысячи навеки останутся глубоко в испанской земле, и глубоко в памяти всех испанцев. Товарищи бойцы Интернациональных бригад – политические взгляды, социальные или моральные стимулы, которые подвигли вас с такой безграничной щедростью предложить нам ваше дружеское плечо, ведут вас снова в родные страны. Хотя, некоторые из вас, будут вынуждены доживать свой век на чужбине. Идите по жизни, гордо расправив плечи. Вы – это история. Вы – это легенда. Вы – героический пример демократической солидарности и единства, бросивший вызов мерзкому малодушию тех, кто привык трактовать демократические принципы через призму богатства и капитала, которым им бы не хотелось рисковать.

– Ты, мой пример солидарности и единства, моя дорогая Галя, – прошептал ей на ухо Робби и нежно обхватил руками ее осиную талию. Галя ему улыбнулась, но ее глаза были наполнены грустью предстоящей разлуки с Робби.

– Солидарность! Солидарность! Солидарность навсегда!! – Громкий клич прокатился по площади. – Солидарность!

– Мы некогда не забудем вас! И когда оливковое дерево мира распустит свои цветы, вплетаясь в победные лавры Испанской Республики – возвращайтесь к нам! Возвращайтесь в нашу страну, возвращайтесь на свою вторую родину. Всех, у кого нет своего дома и родных, всех, у кого не осталось друзей – всех вас примет испанский народ с любовью и благодарностью и будет вечно ценить ваш беспримерный подвиг.

– Закончится война, и я вернусь к тебе. Я тебе обещаю, – промолвил Робби.

Катя одобрительно кивнула.

– Да здравствуют герои Интернациональных бригад!

Громкий гул одобрения приветствовал окончание речи. Им не хотелось уходить, огромное желание продлить этот миг обжигало сердца, было невыносимо тяжело думать, что еще один поцелуй, еще один взгляд и их пути разойдутся навек. Робби и Галя плакали. Джек и Катя держались за руки, теперь казалось, что они стали как никогда близки друг другу.

Галя сказала:

– I want to stay here with you. Я хочу остаться с тобой.

– Возможно, я смогу вернуться за тобой, – сказал Робби.

– Робби – ты романтический дуралей. Ну, все, давайте, нам надо идти: ваш поезд и наш корабль ждут нас, – перебила его Катя.

– Катя права. Нам скоро снова воевать. Галя, Катя, – Джек горько, но решительно улыбнулся, – даст бог, увидимся в Берлине! И если вы окажетесь там первыми, не съешьте все пирожные, и помните – я пью черный чай с большим количеством сахара.

Он притянул их обоих к себе и крепко обнял.

– You must stay. We will win eventually. Ты должен остаться. В конце концов, мы победим, – промолвила Галя умоляющим тоном.

Сейчас Галя плакала совсем того не стыдясь. Катя силою тянула Галю за рукав.

– Пойдем! Корабль не будет нас ждать. Это последний рейс из Барселоны. Мы не сможем здесь остаться! – она взяла Галю за плечи и встряхнула ее. – Посмотри на меня! Победы не бывают безусловными, как и поражения, и надо иметь мужество продолжать начатое. Ты должна верить в себя.

– О, Катя! Я не думаю, что смогу. Ты не понимаешь.

Джек уводил Робби к северу, через площадь к проспекту, который вел к железнодорожному вокзалу.

– Давай, малый. Нам надо успеть на поезд. Катя позаботится о Гале. С ней будет все в порядке. Увидишь. – Он тащил за собой Робби в пункт сбора, в направлении железнодорожного вокзала. Робби уже не сопротивлялся, но все никак не мог оторвать свой взгляд от Гали, отдалявшейся от него с каждым шагом.

Галя вырвалась из Катиных объятий и отчаянно крикнула Робби:

– Робби! Робби! I’m pregnant! Я беременна.

Робби подбежал и заключил Галю в свои объятия, крепко прижав к себе, так сильно, как будто он никуда не собирался ее отпускать. Он хотел что-то сказать, но Галя прикрыла ему рот своей рукой:

– No words! Words would break my heart! Be strong! Не надо слов! Слова разобьют моё сердце! Будь сильным!

– Я буду сильным … для тебя! – вскричал Робби.

С мрачным выражением на своем лице, Катя отрешенно произнесла:

– Вряд ли получится быть достаточно сильным!

Глава шестая: Томми III

Гетероглоссия – неужели, тебе не нравится это слово? Конечно, звучит немного странно, похоже на название какой-то заразной болячки.

Закончив свою успешную карьеру в Вест-Энде, он вышел на пенсию и переехал на юг Франции, хотя, в последние годы, его мучили частые приступы гетероглоссии.

Похоже и на название сексуальной ориентации.

Раньше я был гетеросексуалом, а теперь стал гетероглоссом.

А может, это подойдет для названия греческого острова.

Я провел месяц с Самантой на Гетероглоссии. Это так экстравагантно. Мы записались на курс Тай-Чи-Зен буддизма, чтобы лучше познать себя.

Лучше познать себя? Пройдешь этот курс от А до Я, и ты поймешь, что было в твоем прошлом. И какое будущее тебе уготовано. Вот тебе мой совет. Что было в моем прошлом! Чёрт его побери, это прошлое!

В течение четырех дней, в мои тринадцать лет, по моему собственному мнению, и, конечно же, по мнению моих родителей, я находился вне закона. Это очень взбудоражило меня.

А началось все намного обыденнее, чем можно себе представить, там, вначале моей улице. Джон, как обычно, подъехав к моему дому, звал меня выходить к нему. Каждый день, мы вместе ездили на велосипедах в школу. Вначале моей улицы мы остановились. Сегодня утром, у нас была запланирована контрольная работа с географии.