Держи это в тайне - Уилл Джонсон

Джон спросил:

– Ты хорошо подготовился к контрольной?

– Нет, не очень, – солгал я.

– А, давай не пойдем на нее. Кто сказал, что мы обязаны идти?

– Ладно, давай.

Вот поэтому мы и не пошли в школу в тот день. Это был первый и последний раз, когда я прогулял занятия. Я не могу сказать, что горжусь этим, но что уже случилось, то случилось.

Джон и я, мы не были закоренелыми нарушителями порядка. Наши ярко-синие школьные пиджаки привлекали к нам лишнее внимание в этот будний день, когда все дети обычно уже в школе. И даже то, что мы сняли и спрятали свои кепки и галстуки и попытались придать себе менее опрятный вид, на самом деле не очень помогло. Поэтому мы энергично крутили педали наших велосипедов все дальше, дальше и дальше уезжая в сторону Дартфордской Пустоши. У нас не было денег с собой, и это стало проблемой, когда мы проголодались, но, не важно, мы ведь добрались в Дартфордскую Пустошь – Дартфордский пустырь!

Пустыри были любопытным местом, с точки зрения англичан. Они казались им обителью беззакония и хаоса, где до сих пор разбойники промышляют своим нехитрым ремеслом. Неухоженные, безобразные, запущенные – тогда, сейчас – это места для отдыха и пикников. Я полагаю, у каждого есть сейчас автомобиль, в наши дни. Ну, у всех, кроме нищих и безработных маргиналов. В тот день, когда мы туда приехали с Джоном, там было безлюдно. Мы бродили среди опавшей осенней листвы, неожиданно натолкнувшись на кучу брошенных картонных коробок из-под пивных бутылок. Именно, из-под стеклянных пивных бутылок, а не жестяных банок. Это были времена, задолго до появления банок, и как ни странно, в каждом коробке были грязные, обрывки листов, вырванных из разных порнографических журналов, которые, на наш юный взгляд, казались невероятно удивительными в своем неприглядном графическом откровении. Действительно ли, что женщины такие? Неужели они вправду такое делают? Такие фигуристые. Такие ловкие. Такие сильные. Такие счастливые, как нам казалось. Так заведенные. Так вот почему люди женятся. Теперь все понятно. Это точно лучше, чем география, мой дорогой друг. В любой случае.

Так может мы наткнулись на тайный притон скрытого беззакония? Или это просто убежище какого-то бродяги? А может это укромное место, где наши школьные товарищи, немного старше нас, прятались, чтобы почувствовать себя на время свободными от строгих канонов жизни Южного Лондона? Я мог перечислить наизусть все страны Британского Содружества (ЮАР недавно исключили – отлично!), но что касалось вопросов сексуального воспитания, наша школа и наши родители, которые, по иронии судьбы, так старались облечь своей мудростью все наши взгляды и наше поведение – Сядь прямо! Не читай, когда кушаешь! Сморкайся в платок! Поправь галстук! Уилкинсон, переходи дорогу только на зелёный свет! – касательно этой темы оставались немыми, как рыба.

Не помню всего. Но точно помню, что нам было скучно в тот день. У нас не было денег, но мы действовали по своему плану. Это был довольно хитрый план.

Мы вернулись из пустыря к цивилизации, по дороге нам встретился большой паб и мы подумали, что можно было бы набрать пустых бутылок из мусорных баков на его заднем дворе; собрать там столько бутылок, сколько мы смогли бы унести и сдать их в ближайшей бакалейной лавке. Вот так, у нас появились деньги. Сейчас мне интересно, хотя, тогда я об этом не размышлял, – что тогда подумал о нас тот бакалейщик: два румяных (ни один из нас пока еще не брился), жёлторотых школьника за семь – восемь ходок с тучей бутылок, постепенно заработали неплохую сумму денег. На эти деньги мы купили жареную рыбу и картошку, и вот таким прекрасным образом, в гармонии с ритмом школьного распорядка, закончили этот день в районной библиотеке, которая была совсем рядом со школой.

Наверное, мы играли с огнем. А может, мы хотели, чтобы нас поймали. Хотя, скорее всего, мы просто хотели увидеть реакцию наших одноклассников, которые, как мы точно знали, будут проходить мимо библиотеки, в четыре часа дня, как только закончатся все уроки. Я не вспомню почему, но поступили мы именно так. Закончили мы свой день – день праздности, день уклонения от контрольной работы, день нарушения правил и законов – по сути, как обычные прилежные ученики, за чтением книг в городской библиотеке.

Так начались мои незаконные каникулы. И становились все более захватывающими. Ну, по крайней мере, мне тринадцатилетнему они такими казались. Вечером мне не хотелось возвращаться домой, я был уверен, что моим родителям уже позвонили со школы, чтобы справиться о моем здоровье, поэтому я пошел к дяде Джеку. В тот день я не рассказал ему о своем прогуле. Я это сделал позже, в начале выходных. Мне непременно надо было помыться: из-за прогула я чувствовал себя «грязным», да и в буквальном значении, из-за него я весь испачкался. Что же я читал тогда? «1984», мне кажется. Действительно довольно хороший выбор, учитывая события моего прошедшего дня. Я представлял себя Уинстоном Смитом, которого весь день преследовал Большой Брат, увы, у меня не было Юлии, чтобы как-то украсить свой день. Был ли дядя Джек Гольдштейном?

Я так и не забыл тайну дяди Джека, о том, что он плакал. И в тот вечер, совершенно случайно, я нашел еще одну недостающую часть мозаики его тайны.

По пятницам Джек закрывал магазин позже. Было уже около полшестого, когда он закончил свою работу, поднялся в квартиру и начал что-то готовить. Не помню сейчас, что он там готовил. Послышался стук в дверь.

– Посмотри, кто это, Томми, и отдай им те свертки, сынок.

Я спустился вниз по лестнице, чтобы посмотреть, кто пришел и отдать свертки, но когда я открыл дверь, там стоял смуглый мужчина, одетый в чужестранные одежды, с плоской черной шапочкой на голове. Это не был посыльный. Предполагаю, его внешность и мой внутренний голос, подсказали мне, что Джек будет рад видеть этого нежданного гостя, прибывшего из…, ну, не важно, откуда бы этот парень ни прибыл. Я поманил его рукой в дом, и он последовал за мной по узкой лестнице, ведущую в квартиру Джека. Дядя Джек, сияя, как натертый пятак, приветствовал своего гостя с распростертыми объятиями.

– Xavi, Xavi, ben venuto, mi amico. Com ès axió?

Шави ответил:

– Bona nit, Джек. Сколько лет, сколько зим, мой друг.

– Ах, Шави, что какими судьбами?

Больше не было знакомых для меня слов в их речи. Я изучал латынь, французский, испанский, итальянский язык в школе, но, тот язык, на котором они общались, не был одним из них, хотя какая-то схожесть все ж в нем была. Джек отправил меня в таверну Нью-Кросс, чтобы я купил пиво навынос. Так можно было сделать, если они знают тебя, а они знали меня и знали дядю Джека. Это сейчас надо предъявлять удостоверение личности, если вы выглядите моложе двадцати пяти. Все меняется.

Но кто такой Шави, думал тогда я о нем? И что за странный язык, на котором он говорит? Я поспешил обратно на Олд-Кент-роуд, пивные бутылки позвякивали на ходу, я страстно желал снова увидеть Джека и его загадочного друга. Не могу сказать, что я все понял тогда, поэтому я просто перескажу события того вечера.

Незнакомец был ниже среднего роста, с очень короткими черными волосами, и одетый немного странно. С первого взгляда, можно было сказать, что он нездешний. Синяя джинсовая рубашка, бесформенный темно-синий пиджак, красный шейный платок, небольшая щетина, и его уставшие глаза, как у ангела, которому (ты уже догадался) надоело бороться с грехами.

Джек представил нас друг другу.

– Aquest ès Томми. Мой племянник.

– Томми, – Шави улыбнулся и протянул мне руку. – Com ès axió?

– Томми, скажи ему: «Axió bon», – подсказал дядя Джек. – О, и Томми, aquest ès Xavi. Это Шави.

Я сказал, как меня попросили. Я всегда делал то, что говорил мне дядя Джек. Начиная с того, как правильно нужно чихать, до того, какие слова нужно употреблять. Я не был глуп: я изучал латынь, французский, испанский и итальянский в школе, и я мог распознать слово «bon».

Джек и Шави пили пиво. Они даже разрешили мне выпить стаканчик, и говорили, говорили. Казалось, они проговорят всю ночь, но нет, они так не сделали, потому что у Джека и Шави были планы на завтрашний день. Они собирались в поездку, и меня приглашали с собой. Дядя Джек объяснил мне все.

Он сказал:

– Не волнуйся, Томми. Я позвонил твоим родителям. Все будет в порядке. Ты сбегаешь домой, возьмешь сменную одежду на завтра, что-то простое: джинсы, рубашку, может быть, свитер и пальто. У нас будет длительная поездка. Да, и спроси свою маму, сможет ли она завтра присмотреть за магазином.

Значит, это было важно. Дядя Джек никогда не оставлял на кого-то свой магазин по субботам. В другие дни, да, но в субботу – никогда. И Шпоры играли на домашнем стадионе в эти выходные. Должно быть, Шави был очень важным человеком для дяди, но я так и не узнал тогда, кто он такой. Тогда. Может он моряк торгового флота, подумал я в тот вечер. Мои незапланированные каникулы продолжались. Мне удалось помножить два на два и получить пять – как говорили у нас, в те года.