Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Горки подношений окружили пригорок по периметру; между ними уже не было просвета. Большие племена нехотя пропустили к холму тех, у кого был всего один сааг-туул. Вожди-переговорщики не уходили с брони и пристально следили за сарматами. Гедимин подозрительно смотрел на них. Оружия на виду не было, не считая поясных ножей (и метательных копий, разложенных под холмом), но сармату всё равно было не по себе. В мозгу вертелось что-то про минирование и «жучки». Что-то такое, похоже, донимало и Вепуата — он подходил к каждой горке вплотную, трогал вещи, прикасался к рукам переговорщиков. «При погрузке ещё раз всё проверю,» — думал Гедимин, косясь на сигма-сканер. Часть вещей слегка «фонила» — меньше, чем хороший осколок кейека или подъязычная кость, но всё-таки «омикрон» и «сигму» они излучали…

— Всех вас мы ждём в Элидгене, — сказал Вепуат, в сорок первый раз поднимаясь на бугорок. — Наши вожди, Ардзаг и Ваардзаг, скрепят мирный договор. И если он не будет нарушен, боги, благосклонные к нам, вас тоже не оставят.

Гедимин молчал и радовался, что его говорить не заставляют. «Где он, всё-таки, научился местному протоколу? У меня от таких формулировок голова пухнет…»

— Ур-Зиджалор знают, что вы сдержите слово, — отозвался Хадзаг, оглядываясь на другие племена. — Но говорить могут только за себя. Когда ветер принесёт дожди, мы придём в стойбище Пламени.

Вокруг одобрительно загудели. Вепуат широко ухмыльнулся и поднял раскрытую ладонь.

— Будем ждать. Доброй охоты!

Уже не обращая на Джагулов внимания, он спустился с холма и поправил обмотки на связке копий.

— Гедимин! Как по-твоему, Тикс это всё увезёт? Я считал по минимуму, но получилось как-то увесисто…

Гедимин поднял ворох чего-то мягкого, не тяжёлого, но объёмного. Наружу выпали сапоги, обшитые мехом. «На кого это предполагается…» — удивился было он, глядя на Джагульскую обувь, но тут же вспомнил высокие, поднятые над землёй пятки мутировавших филков и их пальцы, укороченные и прижатые друг к другу. «М-да. Теперь им такие сапоги в самый раз. Даже перешивать не придётся. Интересно, чей это мех, и как он переносит дезактивацию?»

— Ничего тяжёлого, — сказал он Вепуату. — Даже до тонны не дотягивает. Проблема в другом. Куда класть копья?

— Прикрепим к броне, — отозвался Вепуат. Он уже отвязал Тикса и теперь тащил пятнадцатиметровый «дирижабль» к холмику. Существо легло почти на землю, и это тревожило его — внутренние полости раздулись, хвост нервно подрагивал.

— У-уэ-эй! Кьюссы! — взвыл кто-то, и кочевники отозвались лающим хохотом. — Сильные заключили тут мир! А вы что забыли⁈

Гедимин обернулся. Кьюссы всё-таки перелетели через живой барьер, и их «эскадрилья» теперь висела в считанных метрах от сарматов. Кто-то в шапке из клыков высунулся из-под панциря — но недалеко, на пяток сантиметров.

— Ур-Зиджалор! Ур-Дзуул! — укоризненно вскрикнул он. — Разве не мы привели помощь? Разве мы не боролись за жизни всех племён?

Вожак Ур-Дзуулов смотрел на «эскадрилью» сквозь растопыренные когти, и Гедимин видел, как щитки брони его сааг-туулов слегка приподнимаются, а под ними что-то движется.

— Ур-Дзуул помнят, — глухо прорычал кочевник. — Кто подвёл все племена под месть Ук-кута? Кто лгал, что Пламя — просто вещь? Что любой возьмёт его в руки и станет богом? Вы, племя Пламени, — хотите послушать их слова?

Кьюсс присел, исчезая под приподнятой «крышкой люка». «Эскадрилья» пошла на взлёт. Гедимин поморщился.

— Хорошо, что ты помнишь, Ур-Дзуул, — мрачно сказал Вепуат. — И когда тебе ещё что-нибудь скажут, сначала подумаешь. Думать — оно вообще полезно.

Он завернул ворох мягких сапог и рукавиц в одеяло и спустил в «отсек» туун-шу. Внутри, в пузыре защитного поля, ещё оставалось немало места — Вепуат очень ловко утрамбовывал шкуры и тряпки.

— Уэ-эй! — взвыл кто-то с другой стороны. Гедимин повернулся на звук и снова увидел Кьюссов. Их «эскадрилья» обогнула скопление сааг-туулов и снизилась по другую сторону холма. Один из верхних «люков» был приоткрыт.

— Уэй! Кьюссы! — Хадзаг помахал «эскадрилье» костяной тростью. — Здесь — место мира! Летите в Джеру, в логово горькой воды!

Вокруг завыли. Кьюсс укоризненно фыркнул.

— Место мира, могучий Ур-Зиджалор, — донеслось из-под брони. — И мы ничего так не желали, как этого мира. Мы рады, что всем вам хватило мудрости…

Вой и лающий хохот заглушил его последние слова. Вепуат, поморщившись, высоко поднял руку.

— Э-эй! Воины и вожди! Пусть он скажет, чего хочет.

— Дать Кьюссу говорить? Лучше дать карлику выстрелить! — Хадзаг недовольно рявкнул, но опустил посох на броню. Кьюсс осторожно выглянул из «люка» и старательно ухмыльнулся, пряча клыки.

— Джагулы свирепы и меряют всех по себе. Мы рады, что обошлось без лишней крови. Я, Акхайен из Джеры, лишь хотел восхититься вашим умом и отвагой. Прийти сюда, в Урдзутту, когда тут сошлись все племена, когда Ук-кут открывает ворота…

Вепуат едва заметно поморщился.

— Ага. Спасибо, Акхайен. Уводи эскадрилью в Джеру. Обратную дорогу мы найдём.

…Щупальца-кнуты хранили в чехлах; при их виде Гедимину вспомнился сырой беспримесный сеш, но тут эластомеры если и содержались, то в следовых количествах. Присоски легко соскальзывали с гладкого чехла; Вепуат для проверки сдавил один из них, потом встряхнул — кнут выпал, даже не пришлось выдёргивать.

— Какие-то потроха, — задумчиво сказал он, рассматривая чехол. — Смотри, даже бокового шва нет. Животное, похоже, было не из мелких.

Гедимин пожал плечами.

— У местных всё идёт в дело. Шкуры, потроха, кости.

«Без нормального синтеза полимеров ещё не так растопыришься,» — закончил он про себя. Вепуат хмыкнул.

— Одежда для филков, считай, есть. Проблема только со Старшими. Материал нам выдали, но ведь кому-то её ещё шить…

Гедимин покосился на скафандр и поморщился. «Дострою станцию — и уеду. А остальные пусть хоть перья отращивают.»

… — Может, наконечники снять?

Вепуат качнул головой. Он отошёл от туун-шу, увешанного