Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления - Дженис Росс

В тщательном анализе работы и эстетики Якобсона, выполненном Лопуховым в 1970-х годах, но так и не опубликованном по причине, как он считал, риска, он предлагает контекст для понимания радикализма «Экзерсиса XX» в отношении позиций ног, повернутых внутрь. Рядом со своим схематическим рисунком пяти ключевых развернутых положений стоп он нарисовал пять дополнительных положений стоп Якобсона, в каждом из которых ноги вывернуты так, что пальцы направлены внутрь, что является инверсией оригинальной кодификации Пьера Бошана XVII века. «Я считаю, что сделал достаточно, чтобы подготовить читателей к пониманию “Экзерсиса XX” в хореографии Якобсона», – пишет Лопухов.

Сейчас я перейду к его анализу, но прежде чем начать, предлагаю взглянуть на эскизы пяти старых позиций, основанных на развороте пальцев ног, и пяти новых позиций, основанных на развороте пальцев ног и развороте пяток. Само собой разумеется, мои рисунки несколько комичны – профессиональный рисовальщик сделал бы это лучше. Но что из них ясно, так это поворот пальцев ног в сторону и поворот их внутрь. Эти вращающиеся внутрь позиции не означают, что наложение движений на них обязательно. Речь идет о развитии новых связок и мышц, которые необходимы для того, чтобы уберечь артистов от травм, возникающих при случайных движениях во время вращения внутрь[341].

Объяснение Лопухова о том, что мускулатуру тела достаточно лишь натренировать, чтобы приспособить ее к этим травмоопасным новым позициям, плохо сочеталось с опытом исполняющих их танцовщиков. Алла Осипенко, которой было тридцать девять лет, когда она оставила место ведущей танцовщицы Кировского театра, чтобы присоединиться к труппе Якобсона, признавалась, что делегировала эти позиции, скручивающие связки, молодым танцовщикам. «Я говорила: “Я берегу свои колени”. Но младшие девочки – Климова и Квасова – они сразу же это делали», – вспоминает она[342].

В 2004 году, в день его столетнего юбилея, десятки бывших танцовщиков и соратников Якобсона собрались вместе, чтобы посетить его могилу и отдать ему дань уважения, исполнив фрагмент из «Экзерсиса XX», в котором, однако, шестая позиция была пропущена[343]. На неотредактированной видеозаписи, переданной затем Ирине, видно, как бывшие артисты Якобсона едут на кладбище, а затем возвращаются на репетиционную базу, где, все еще в уличной одежде, репетируют последний полонез из «Экзерсиса XX», готовясь к прощальной коде вечерней поминальной церемонии. Мужчины изо всех сил стараются поддержать женщин в финальной серии хлестких пируэтов, а женщины изо всех сил стараются повернуться. Стареющие тела с трудом поспевают за требованиями разума, что само по себе является хорошей данью тому искусству, которое создал Якобсон. «Я помню, как во время исполнения полонеза на сцене Мариинского театра все зрители поднялись на ноги и начали аплодировать, – говорит Квасова, участвовавшая в этом представлении, посвященном памяти мастера. – А мы, артисты, просто стояли и плакали»[344].

Рис. 55. «Экзерсис XX» (1971), 6-я позиция. Татьяна Квасова. «Хореографические миниатюры», Ленинград. Фото: Владимир Зензинов

Рис. 56. Сцена из «Экзерсиса XX» (1971). Якобсоновское переосмысление словаря классического балета. «Хореографические миниатюры», Ленинград. Фотограф неизвестен

Сохранились лишь фрагменты кинохроник нескольких балетов, созданных Якобсоном в «Хореографических миниатюрах»[345]. Он попросил «Ленфильм» снять фильм о том, как он получал в 1961 году премию «Золотая нимфа», и еще один – о его труппе, но умер через шесть месяцев, так и не дождавшись осуществления проекта. Фильм продвинулся только до стадии завершения сценария.

Ирина вспоминала, как упорно руководство Министерства культуры не хотело давать разрешение на «Экзерсис XX», мотивируя это тем, что это пародия на классический балет.

Не понимали, что это редкий балетный юмор и даже, в какой-то степени, предвидение будущего хореографии. Сейчас на Западе все танцуют так – и стопочки сворачивают-разворачивают, и ноги «узлом» завязывают. А ведь Якобсон ничего ни от кого не перенимал, он был отрезан от современной западной хореографии, все придумывал сам. Он все время говорил, что необходимо искать новое и в нашем традиционном уроке. Чтобы урок давал артистам широкие возможности, универсально развивал тело. Чтобы ноги могли работать как угодно, и так и этак, чтобы они умели прийти не только в привычную пятую позицию, но и в пятую наоборот, зайдя в нее с другой стороны. Он очень гордился этой придуманной им шестой позицией [Якобсон И. 2010: 18–19].

Однако местным худсоветам не понравился «Экзерсис XX». Ирина вспоминала: «Положение спас Федор Васильевич Лопухов <…>. Он просто встал на дыбы, выступил в защиту Якобсона <…>. Так что выход “Экзерсиса XX” в свет полностью его заслуга» [Якобсон И. 2010:19]. Однако контрастирующие стилистические вставки в «Экзерсисе XX» – чисто якобсоновские. Он одновременно цитирует классицизм и отходит от него.

Мне кажется, балетмейстеры, которые берутся за эту [современную] тему, обращаются не к тем хореографическим средствам. Они предпочитают классический танец. Я, конечно, отдаю ему должное. Это основа, школа, тот фундамент, на котором можно строить разные хореографические здания. Но все же возможности его ограничены. Область классического танца – сказки, романтические сюжеты. Это стихия классики, ее естественный мир. Но если говорить о современности, мыслях и страстях современного человека, сложности и противоречиях его внутреннего мира, всякого рода социальных проблемах – тут просто противопоказан язык классицистского танца с его застывшими канонами, условностью, абстрактностью [Якобсон 1971: 98].

Темой «Экзерсиса XX» является собственно движение. У Якобсона был перед глазами замечательный пример успешной навигации по балетной хореографии без нарратива – Джордж Баланчин. Баланчин совершил второй и последний визит в СССР со своим «Нью-Йорк Сити балетом» осенью 1972 года. Якобсон поставил свои «Контрасты» и «Экзерсис XX» в предыдущем, 1971 году, и он со своей труппой из пятидесяти танцовщиков посетил концерты «Нью-Йорк Сити балета» в Ленинграде в Театре имени Ленсовета. Все произведения Баланчина, с которыми «Нью-Йорк Сити балет» гастролировал в Ленинграде с 27 сентября по 1 октября 1972 года, во время своей второй поездки в СССР – «Серенада», «Балюстрада» на музыку скрипичного концерта Стравинского, «Кого это волнует?», «Драгоценности», «Тема с вариациями» на музыку сюиты № 3 Чайковского и «Симфония до мажор», а также «Гольдберг-вариации» и «Фантастическое скерцо» Джерома Роббинса – представляют танец как независимый, неприукрашенный язык, черпающий вдохновение из музыкальной партитуры.

Просмотр этих балетов Баланчина, должно быть, в равной степени поддерживал, вдохновлял и разочаровывал Якобсона. Есть его карандашная пометка на программке напротив «Изумрудов» Баланчина – он написал «Очень слабо». Подобно спортивной команде