Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Шесек поднял вибриссы.

— Тебя — нет. Половину — может быть. Тебе зачем?

Гедимин кивнул на туннель, прикрытый занавеской.

— Волокуши будут ждать там? Надо перетащить груз к выходу. Так дело пойдёт быстрее.

Скогны переглянулись.

— Каравана ещё нет, а снаружи дождь… — не договорив, Шесек махнул когтистой рукой. — Как знаешь.

Снаружи, и правда, лило. Капли в туннель не залетали, но воздух был влажным. «Плюс десять,» — Гедимин покосился на термометр. «Сегодня день Льда? Надеюсь, до минус ста не дойдёт.»

Он растянул поперёк туннеля защитное поле и пошёл за санками.

…Скогны держались поодаль от сармата и как будто не обращали на его занятие внимания, но, когда он вернулся с пустыми санками, увидел у самого входа в туннель нагруженные — на них уложили одну из самых массивных деталей.

— Давай, — буркнул Шесек, выдернув из его руки трос. — Тут мы управимся. Закрытые ворота не трогай!

«Закрытыми воротами», видимо, была мембрана, время от времени перекрывающая проход; Гедимин и не думал к ней соваться — не для этого он вчера высчитывал периодичность её срабатывания. Работа продвигалась медленно — санки под пятью-шестью центнерами груза начинали похрустывать, при попытке тянуть их чуть быстрее хрустели так, будто вот-вот развалятся. Вскоре Гедимин махнул на них рукой и перевесил ношу за плечи. Дело пошло чуть быстрее. Торопиться, впрочем, было некуда; если бы не одолевающее сармата нетерпение, он мог бы вообще пойти спать. Снаружи шумел дождь; на улицах под навесами никого не было. Внутри на стопке пластин, обёрнутых войлоком, сидел Шесек и на вопросительные взгляды Гедимина только дёргал ухом.

— Успеешь.

…Гедимин уплотнил защитное поле — теперь выгородка на выходе из туннеля превратилась в изолированный склад. Дождь снаружи чуть притих. Сармат покосился на часы и тяжело качнул головой. «И отойти нельзя, и заняться нечем.»

Шесеку уже не на чем было сидеть, и он перебрался к приоткрытым воротам и устроился на пластине, выдвинутой из стены. По ту сторону ворот светился чей-то посох — посреди коридора остановился страж.

— Ничего, — сказал Шесек, покосившись на проём. — Если не придут до темноты, спи тут. Твоё место никто не займёт.

Гедимин медленно повернулся к ближайшей печи в белых лентах. «Она ведь всё равно нерабочая,» — думал он. «А Шесек тут, и у него все ключи. Может быть…»

В ворота ударил белый свет. Шесек, подпрыгнув на месте, свалился с пластины.

— Идут!

Высунувшись в коридор, он что-то проверещал. Гедимин шагнул к «сортировочному туннелю», но Шесек, умудрившийся его обогнать, встал поперёк дороги и ткнул когтем в открывающиеся двери.

— Через главные ворота, Дим-мин. Иди встречать. Я догоню.

Гедимин нагнулся и, подняв его на руки, посадил на плечо. Шесек фыркнул, но слезать не стал — только заворочался, устраиваясь поудобнее.

— Скажешь своим друзьям — если не успеем до темноты, пусть ночуют тут. Под крышей, как нормальные существа. Вы ж не кочевники!

Страж — уже знакомый Гедимину птицеящер — молча догнал сармата и пошёл рядом с ним.

…В конце спиральной улицы горел яркий белый свет. Там, где обрывалась мостовая, световое пятно будто упиралось в чёрную стену. В темноте шевелилось что-то массивное, подсвеченное одиноким жёлтым фонарём.

— Ну и что теперь? Ты мне дашь наконец спуститься? — донёсся из полумрака недовольный голос Вепуата. — Я-то не Джагул! Или оттуда плохо видно?

Шесек фыркнул Гедимину в наушник и соскользнул с его плеча на мокрую мостовую. В воздухе над ней капель не было — белое свечение поддерживало над дорогой, не прикрытой навесом, невидимый купол. Страж-рапторида ударил посохом о камень, зажигая яркий белый «фонарь».

— Уран и торий! — Гедимин помахал сармату рукой, выходя на свет. Вепуат обрадованно хмыкнул и секунду спустя складывал крылья после приземления на мостовую. С чёрных перьев стекала вода.

— Чего без поля? — недовольно сощурился Гедимин, выпутываясь из мокрых крыльев. Кроме Вепуата, его обнял Скаф — всеми шестью конечностями и, кажется, даже хоботком. В темноте кто-то заворчал, но белая вспышка заставила его рявкнуть и затихнуть.

— Доехали, — шумно выдохнул Вепуат, заглядывая Гедимину в лицо. — Думал уже, хоть треть каравана да потеряется. Очень тяжело не отвлекаться в пути. Шесек, привет, давно не виделись. А где волокуши?

Литейщик сморщил нос.

— Я бы сказал тебе — переночуй в Сердце. Но сейчас не знаю. Тут дюжина волокуш и два зверя. А к утру и они могут исчезнуть.

Гедимин оглянулся на улицу, затянутую навесами, потом — на массивного зверя, улёгшегося в темноте. «Если бы всю эту чепуху заранее разобрали, мы бы, наверное, проехали…»

— Значит, придётся нам побыть вьючными животными, — хмыкнул Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Полтонны я как-нибудь доволоку.

— Идём, — буркнул сармат, думая, что Вепуат, даже перетаскивая по полтонны, всё равно обгонит медлительных «черепах». — Времени мало.

… «Одна и восемь десятых… вместе с этим — две с небольшим тонны,» — Гедимин уложил на волокушу последний свёрток и оглянулся на Шесека и подмастерьев. Они недавно возились с упряжью, но, кажется, работу закончили. Теперь они втроём собрались у головы зверя, и Шесек, что-то приговаривая, водил когтем по его панцирю. Животное ни на что не обращало внимания и вообще не подавало признаков жизни.

— Гони второго, — громко сказал Гедимин, отодвигаясь от волокуши. Литейщик, пробормотав ещё пару слов, повернулся к нему и резко махнул рукой.

— Погоди! Вторую повозку вот сюда, в хвост. Нет, ближе. Вот так. Цепляй!

Подмастерья сбежались к стыку двух волокуш. Животное проползло три метра и замерло. Шесек оглянулся на Гедимина и указал на пустую повозку.

— Грузи доверху. Я ему привязал два камня силы. Четыре повозки утащит спокойно.

Гедимин мигнул. Вепуат, возящийся с третьей волокушей, выглянул из-за неё и удивлённо хмыкнул.

— Камни силы? Что, на животных тоже