Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари

Боевую группу из четырех человек возглавлял Финндо. Его сослуживцы из морской пехоты делали то же самое с «рысями» и «койотами». Джи играла роль связного кракера, раскованный Тайлер без конца поддразнивал ее всезнайство и пускал сальные шуточки. Джи язвила в ответ, обсмеивая полотно татуировок на его теле, и ни в какую не соглашалась прокатиться на его мощном мотоцикле. Но чувствовалось, что это отвлекает ее от скорбных мыслей о Хонде, утрату которой она переносила очень тяжело.

По привычке Джон держался особняком, приглядываясь к сработанной команде, но четко выполнял обязанности водителя. Боевые отряды Химеры грабили банковские терминалы и отделения, обчищали склады, отбивали жилье и жителей от коллекторов и поджигали незаконные стройки Бовиля, реже — похищали мажорных сынков ради выкупа. Но куда чаще «крокодилы» следили за порядком на левом берегу и занимались своеобразным перевоспитанием.

Криминальные сводки Орлеана никогда не бывали пусты. Накануне несовершеннолетние отморозки угнали автомобиль семидесятилетней старушки и, уезжая, протащили ее за собой по асфальту. Ночью старушка скончалась в больнице. В черный квартал полиция приехала только к утру, и борзые малые ожидаемо успели скрыться. Но не от Химеры.

Маривилл еще спал под утренним туманом. Далеко за горизонтом ветер размазывал по небу черный дым нефтеперерабатывающего завода. Джон припарковал пикап у одного из длинных хлипких домов, высадил пассажиров в масках и стал ждать. Он уже знал, что там будет происходить. Тайлер громко вломится в дом с дробовиком, наведя там шороху и вероятно сделав предупредительный выстрел в потолок, а Финндо зайдет с задней двери, пресекая попытки убежать. От неожиданности малолетние уголовники даже пикнуть не успеют.

— Бедная старушка померла от того, что вам захотелось тачку! — будет поучать Финндо.

Отморозки получат пару-другую тумаков и рано или поздно наделают в штаны. Ведь копам позволено стрелять только в крайнем случае, а от Химеры можно ждать чего угодно.

Самый раскаивающийся и, возможно, рыдающий, получит предложение, от которого нельзя отказаться.

— Пойдем, парниша, — миролюбиво предложит Тайлер, перебрасывая зубочистку из одного угла рта в другой. Он сам однажды побывал на месте пацанов и быстро расставил для себя приоритеты; увидел возможность исправиться и стать нормальным человеком. — Химера как раз ищет лишнюю пару рук.

— На стройке работы хватает, — красноречиво скажет Финндо, не выпуская винтовку.

Самый наглый наверняка будет ругаться и слать здоровяка подальше, обзывая его самыми грязными и разрешенными только у черных словечками. Но Финндо привычно схватит его за шиворот и ударит лицом обо что придется, например, о столешницу или выступающий угол стены. А потом обязательно прорычит над ухом:

— Пару лет на стройке или десять в тюрьме. Выбирай, мудила. Или может прикончить тебя прямо здесь?

Отморозки захнычут. Выбор у них стоит простой. Сесть в тюрьму либо работать на Химеру, защищая слабых и попридержав свою тягу к разбою, а если она непреодолима — направить ее во благо.

После принятых воспитательных мер, совмещенных с наймом сотрудников, все ехали что-нибудь перекусить. Иногда в воспитании участвовала Миранда, если дело касалось какой-нибудь юной торговки наркотой или телом. В тот день она ездила к Финндо домой, и, чтобы забрать ее, Джон невольно принял приглашение здоровяка пообедать. Гостить у него было для Миранды в порядке вещей, но Джон оказался не готов к тому, что он там увидел.

Финндо жил за городом неподалеку от рисовой плантации. Его жена вела хозяйство и воспитывала троих сыновей. Светлый дом с зелеными ставнями и широким крыльцом стоял на кирпичных сваях. От южного солнца его защищали дубы и висящие на них охапки длинного луизианского мха, а от дождей — серая черепица. Выложенная камнем тропинка вела в амбар.

Финндо скрипнул засовом на воротах, приглашая войти. Джон увидел Миранду на крыльце и обмер. Она возилась с двумя одинаковыми черными пацанами: качала их на качелях, читала книгу с картинками, держа их на коленях и обнимая, словно своих родных детей. Они визжали от радости, усиливая звон в ушах Джона.

— Негодники любят крестную больше, чем меня, — добродушно пробухтел Финндо и перехватил внимание близнецов на себя, поочередно подхватывая их на руки.

Джон поймал на себе сочувствующий, грустный взгляд Миранды, брошенный украдкой. Он сухо ответил на гостеприимство улыбчивой негритянки и, пока готовился этуфе с рисом, предпочел отойти в сторону от всеобщего счастья.

Он встал под дубом и одну за другой жег сигареты. Грудную клетку разрывал гнев, сердце стучало как бешеное. Он не мог прогнать воспоминания о том, как они с Мирандой мечтали оставить ребенка на домашнем обучении, о том, как часто он представлял ее себе на таком же крыльце, но с другими мальчишками. Своими мальчишками.

Миранда осторожно приблизилась к нему, чтобы позвать на обед.

— Я не хотела, чтобы ты это видел, — мягко сказала она, и ее ладонь легла ему на скрещенные в напряжении руки. — Если хочешь, мы уедем.

Джон фыркнул. Ярость с рокотом вырвалась из него:

— Кроме черномазых не нашлось крестников? Или ты специально проворачиваешь во мне нож? Они черные, Мэнди, ради всего святого!

— На юге принято заботиться о друзьях, как о родных, — исчерпывающе ответила она. В ее глазах теплело сочувствие и понимание, но кроме того — железная непреклонность. — Семья Финндо и моя семья. Мне жаль, что это причиняет тебе боль. Но скрывать это было бы подло.

— Может и мне с ними сродниться? — с вызовом бросил Джон.

— Я не прошу тебя об этом, — возразила Миранда, не реагируя на его агрессию. — Но вы с Финндо в одной команде, а команде нужна сплоченность. Хотя бы терпимость…

— Терпимость? — вспыхнул Джон. — После всего, что было? Тот ублюдок избил тебя, вчерашняя троица угрохала старушку, они привозят машины на ремонт, вооружившись винтовками, и беспорядочно стреляют даже на собственном выпускном! Все еще считаешь, что цвет кожи ни при чем?

— Все еще убеждена в этом.

— Ну так статистика против тебя, Мэнди. Преступность у них в крови, особенно если они сбиваются в кучу. Можешь спросить моего папашу, он знаток криминологии. Правда, это не помешало ему спутаться с персидской беженкой, — отворачиваясь, Джон запыхтел сигаретой.

— Они делают это от плохой жизни и недостатка образования, — не отступала Миранда. — Тот ублюдок не знал, что я была беременна.

Джон свирепо глянул на нее.

— Это было видно невооруженным глазом! Животному попросту было плевать! Его волновали только деньги. Их всех волнует только варварская нажива.

Его Мэнди сердилась, он слышал это по ее холодному тону:

— Поэтому я должна позаботиться об Орлеане и сделать его лучше. Почти сотня беспризорников, которых я уже так