Эдера 2 - Операй

Впрочем, отсутствие любимого и было для Эдеры самым настоящим недомоганием.

В комнату вошла Маргарита Мазино — она уже была в курсе всего произошедшего.

— Синьора, звонил синьор Отторино,— произнесла она — ты спала, и я решила не будить тебя...

— Отторино звонил?

В голосе Эдеры прозвучала надежда

— Да.

— Ну, что? Он выяснил что-нибудь насчет моего мужа? — спросила Эдера.

— Он этого не говорил. Сказал только, что сейчас отправляется в Рим.

— В Рим? Но ведь Андреа был в Палермо! — воскликнула Эдера, ничего не понимая.

Мазино многозначительно покачала головой.

— Наверное, он улетел, чтобы искать чьей-нибудь помощи... Ты ведь не знаешь, синьора Давила, какие у нашего хозяина связи...

Как ни странно, но это известие немного успокоило Эдеру, вселив в ее сердце надежду.

«И какой все-таки благородный человек, этот Отторино дель Веспиньяни, — подумала она с невольным уважением, — ведь Андреа для него, по сути никто, так, домашний архитектор — а Отторино воспринял все это так близко к сердцу... Какой он великодушный, какой честный и порядочный...»

Новости, которые привез Адриано, были столь неожиданными, что Отторино сперва даже и не мог сообразить — радоваться ему или печалиться.

Как оказалось, полицейские чины в Палермо были совершенно уверены, что задержанный — ни кто иной, как Альберто Барцини, и что его отговорки о том, что арестован невиновный ни что иное, как обыкновенная уловка.

— Странное дело, — произнес Адриано, усаживаясь в кресло рядом со своим гостем и протягивая ему фотоснимки. — Посмотри.

Отторино взял снимки — с каждого на него смотрел Андреа Давила.

— Думаешь, это твой архитектор — осведомился Шлегельяни.

— Ну да,— протянул Отторино.— А то кто же?

Это и есть тот самый Альберто Барцини, которого ищут, — произнес бывший шеф спецслужб.

Отторино поднял взгляд на собеседника.

— Нет, это — одно лицо...

— И не говори. Природа иногда шутит... И очень зло шутит,— сказал Адриано.

Отторино вопросительно посмотрел на него.

— Над кем?

— Надо всеми.

— Ты имеешь в виду, — медленно начал он,— ты имеешь в виду, что...

— Я ничего не имею в виду,— мягко произнес Шлегельяни,— я имею в виду только то, что я сказал...

— Так, так что там в Палермо? — дель Веспиньяни решил вернуть беседу в первоначальное русло.

— Полиция и прокуратура совершенно уверены, что арестовали Барцини...

— Это я уже слышал.

— Ты слышал, но не все: и теперь они могут заявить прессе и общественности, что организованная преступность побеждена...

— То есть, — медленно начал граф,— не хочешь ли ты сказать, что им на руку арест Андреа?

— Совершенно верно — именно это я и хочу сказать,— заключил Шлегельяни. — Если даже они и начнут сомневаться, что арестованный — не Барцини, они вряд ли дадут этому ход. Понимаешь?

Отторино поджал губы.

— Да.

— И единственное, что может спасти теперь Андреа — так это если кто-нибудь подтвердит его личность. Кстати, думаю, что настоящему Барцини это тоже на руку: такая неожиданная удача, схватили по ошибке какого-то олуха, который и будет отбывать срок вместо него. Думаю, что его сообщники на очной ставке, если таковая и последует, будут все валить на Андреа, чтобы выгородить своего патрона. Так что Андреа придется отбыть срок вместо настоящего преступника,— задумчиво повторил Адриано.

Подавшись корпусом вперед, дель Веспиньяни с интересом спросил:

— Кстати, а какой?

— За Альберто Барцини числится очень много всего, — задумчиво ответил Адриано,— один из лидеров организованной преступности... Контрабанда, наркобизнес, незаконный вывоз капиталов за границу, участие в организации подпольного тотализатора, содержание публичных домов, незаконная торговля оружием... Ну, и неуплата налогов — это само собой. Конечно, на пожизненное заключение он не потянет, посидит немного, а потом выпустят. Этот Барцини — очень влиятельная фигура. И тогда — имею в виду, если его выпустят, тогда все раскроется. Так что думай...

С интересом посмотрев на Шлегельяни, дель Веспиньяни поинтересовался:

— И что ты предлагаешь?

— Я ничего не предлагаю,— задумчиво ответил Шлегельяни,— ты просил меня прояснить ситуацию — я это сделал.

— Кстати, а сколько с меня? — тут же засуетился Отторино.

Адриано сделал успокоительный жест.

— Ну, что ты! Ведь на этой информации ты не заработаешь дивидендов... Скорее наоборот...

— То есть?

— Потеряешь репутацию порядочного человека если распорядишься ей не так, как надо.

— Кому не надо?

— Тебе, а кому же... Ты ведь делаешь это только для себя...

— Учишь? — на лице Отторино заиграла ироническая улыбка.

Адриано покачал головой.

— Нет, советую...

Отторино, сидя в маленьком салоне своего самолета, задумчиво смотрел, как мимо него проплывали перистые облака. Они были на удивление рельефны — такими неестественно-выпуклыми облака бывают разве что С высоты трех километров.

Слова Адриано Шлегельяни никак не выходили из его головы.

«Значит,— размышлял граф,— значит, полиция совершенно убеждена в том, что арестовала настоящего преступника... И Андреа самостоятельно вряд ли удастся доказать, что он — не тот человек, за которого его принимают. Тем более, что этот проходимец Джузепже Росси предусмотрительно похитил все его документы. А если они и начнут сомневаться... Нет, вряд ли полиции это выгодно».

И вновь Адриано стал перед выбором.

Теперь он ясно видел перед собой два варианта дальнейших действий.

Первый: все остается по-прежнему, на своих местах, Андреа продолжает сидеть в Палермо, в тюрьме и безуспешно доказывать, что он — не Альберто Барцини. Он, Отторино, изображает самое что ни на есть деятельное участие в поисках и судьбе синьора Андреа Давила, но у него ничего не получается; Андреа будто бы сквозь землю провалился, и он говорит Эдере со вздохом: я сделал все, что мог...

Второй же вариант дальнейших действий