Дети выживших - Сергей Смирнов

— Что же это за страсть? — спросил Фрисс, заподозрив самые постыдные занятия.

— Сочинительство, ваше величество, — кратко ответил Биотт.

— Подай-ка мне… что-нибудь, — велел Фрисс, пошевелив в воздухе пальцами.

Старый слуга всё понял. Взял с ближней стопки какую-то замызганную, сшитую нитками тетрадку. Стёр пыль рукавом, подал. Фрисс взял тетрадку брезгливо, двумя пальцами. Хмыкнул, прочитав название, написанное сверху. Развернул и пробежал глазами несколько строк — бисерных, с трудом читаемых строк: почерк Ибрисса он узнал сразу.

— Путешествие в Иномирье, — вслух прочитал Фрисс. — Часть первая. Задумав совершить сие достославное путешествие, я первым делом велел приготовить себе сонный порошок. Известно, что все дороги в Иномирье начинаются во сне, поэтому перед путешествием надобно запастись немалым количеством порошка….

Фрисс закрыл тетрадь, бросил её на пол. Велел подать следующую.

— Та-ак… Тут какие-то значки… А! Он говорил, что это числа, которым он научился где-то во время своих странствий… Но тут нет ничего, кроме чисел. И ими исписана вся тетрадь!

Фрисс бросил и эту тетрадь. Лицо его выражало досаду и недоумение.

— А ведь это одна из лучших комнат во дворце, как я понимаю. Она находится неподалеку от тронного зала, и от внутренних покоев, а окно…

— Окно выходит в парк, — подсказал Биотт. — Это единственное окно во дворце, выходящее на старый парк в северо-западном углу внутренней стены.

Фрисс задумался, опустив голову. Прошёл по лабиринту между бумагами — стопки почти достигали его плеч. Заглянул в следующую рукопись. Поморщился.

— Это плоды его расстроенного воображения… — сказал Биотт; голос его раздавался глухо из-за гор рукописей. — Ваш отец не мешал ему; он считал, что пусть Ибрисс лучше пишет, никому не мешая, чем бродит по городам, собирая на площадях толпы неучей, которые, не понимая, о чем говорит Ибрисс, лишь потешаются над ним…

Фрисс рассеянно кивнул. Задел стопу бумаг — она рухнула вниз. Густая пыль взметнулась кверху, в комнате стало еще темнее.

Фрисс прижал к носу носовой платок и выбежал в коридор. Дождался, когда Биотт выйдет и закроет дверь на ключ.

— Вот что… — сказал он, когда Биотт повернулся к нему, ожидая приказаний. — Это лучшая комната, и невесту мы поселим в ней. Комнату надо прибрать, отделать стены новыми панелями, отчистить пол, потолок. Заменить, если понадобится, оконный переплёт. Невеста прибудет через неделю. Так что поторопись…

Фрисс придирчиво оглядел двери.

— Двери тоже надо заменить. Светлый дуб, по-моему, тут будет лучше смотреться.

— Слушаю, ваше величество, — склонил голову Биотт. — А что делать с рукописями?

— С рукописями? — переспросил Фрисс с отвращением. — А что делают с хламом? Сожги, закопай, вывези на городскую свалку… Что угодно, лишь бы я их больше не видел. Еще не хватало, чтобы их увидела моя невеста!..

Биотт еще ниже склонил седую голову.

В гавани Оро гремел военный оркестр, развевались флаги. Толпа, отделенная от берега двойным охранением, ликовала.

Фрисс стоял на возвышении; от его ног к самому причалу бежала длинная ковровая дорожка, сотканная из мохнатой розовой шерсти горных коз. Вдоль дорожки истуканами стояли наряженные воины дворцовой стражи — их шлемы были украшены плюмажами, на остриях алебард висели венки из роз, а плащи были розовыми с белой каймой.

Такого зрелища давно уже не бывало в Оро.

А в гавань входил аррольский корабль — пузатое двухмачтовое судно с прямыми парусами и двумя рядами весел. Борта были выкрашены в белый цвет, весла — в голубой. Фальшборты сияли позолотой, и на мачтах развевались длинные серебристо-белые стяги с летящей чайкой — символом королевского дома Арроля.

Остров Арроль находился в пяти днях пути от Оро. Главным городом острова был Лувензор, сильно пострадавший во время войны с Аххумом. Некогда Лувензор был самым богатым городом на восточном борту Земли — здесь процветал огромный невольничий рынок, самый большой и многолюдный. Сюда везли рабов не только с восточного, но и с западного борта Земли. Купить здесь можно было кого угодно — от беловолосых мальчиков из Тсура до кудрявых чернокожих с неведомых южных островов.

Аррольская принцесса тоже была кудрявой, и волосы ее были жесткими и черными, как смоль. При этом лицо ее не было смуглым, и контраст между смоляными кудрями и бледно-розовой кожей придавал ей особую, редкостную красоту.

Впрочем, назвать красавицей её можно было лишь условно. Но когда она смеялась и стреляла жгучими черными глазами, — мало кто из мужчин мог устоять перед её чарами.

Правитель Лувензора после аххумского разграбления с трудом поднимался из нищеты. Остров был опустошён, множество жителей бежали или были убиты. Невольничий рынок был закрыт по повелению Аххага, и лишь недавно, после того, как Арроль стал данником хуссарабов, снова открылся.

Фрисс знал принцессу Лайсу еще ребенком. Много лет назад правитель Лувензора приезжал в Оро и на несколько недель остановился в Киатте. Девочка была с ним. У неё и тогда уже были жгучие смоляные кудри, огненные глаза и бледное лицо. А нрав был таким веселым, непостоянным, чарующим, что не только двенадцатилетний Фрисс, но и Крисс, которому едва исполнилось семь лет, безумно влюбились в неё. Ибрисса тогда уже не было в Оро, — он отправился в своё первое странствие.

Потом лувензорские гости уехали. Крисс скоро забыл непоседливую чернокудрую гостью, а Фрисс забыть не мог. Он вынашивал планы съездить на Арроль. Он много раз заговаривал об этом с отцом, и старый король, смеясь, отвечал, что совсем не прочь породниться с лувензорцами, у которых золота столько, что им кроют крыши домов, как черепицей. Но король ничего не решал в этом доме. Всё решала Арисса. А Арисса — Фрисс был уверен, — ни за что не позволила бы ему дружить с наследницей лувензорского владыки.

И думать не смей! — казалось, он слышал эти слова, хотя ни разу так и не осмелился обратиться к ней с просьбой. — Знаешь, кто они? Работорговцы! Самые жестокосердые из людей. Они торгуют человеком, как скотом, продают детей и женщин — для непотребных забав богачей. Нет! Никогда сын свободной Киатты не породнится с дочерью грязного работорговца!

Возможно, когда-то Арисса и говорила так, а Фрисс только подслушал её мнение о лувензорцах. Но ему казалось, что она обращалась прямо к нему, Фриссу, и это раз и навсегда положило конец всем его сладким полудетским мечтам.

Но вот минуло много лет, а мечты остались. Мало того — они приблизились и стали явью: принцесса Лувензора Лайса в сопровождении престарелого отца сходит на берег в Оро. Она — невеста Фрисса. И совсем скоро станет его женой, а стало быть — королевой. Законной и полноправной королевой Киатты. И наследницей королевства Арроль. А когда её отец умрёт, оба королевства объединятся под скипетром Фрисса. Это будет самое могущественное и богатое государство на земле.