Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

«Для Вас – нет!»

Врач решил пропустить ремарку мимо ушей. Нет времени на препирательства. Сейчас бы убедиться, что всё действительно критично настолько, насколько кажется. Только заходить нужно с другой стороны, не в лоб: в прошлый раз он был слишком прямолинеен, и Лев сразу ощетинился. Узнать необходимо как можно больше.

— Лев Глебович, что за проект там у Вас с отцом Ивана такой, что Вы сияете, как начищенный пятак второй день? — осторожно закинул удочку Юра.

Федотов, без всякого энтузиазма толкающий педали тренажера, тут же оживился, забыв про страдания: хлебом его не корми – дай успехи свои обсудить.

— Я уж думал – и не спросишь! Забабахаем с Санычем огромный комплекс вокруг нового отеля! Бабки вкладываем поровну, выкупаем еще десять гектаров земли на Клязьминском водохранилище, строим там отель, гольф- и яхт-клуб, летнюю террасу, спа-комплекс, здравницу, – шик-блеск-красота, дорого-бохато. Вбухал туда всё, что нажито непосильным трудом! — Лев радостно заулыбался, а затем «завис» на пару секунд, словно не веря своему везению, — Сам бы не потянул такой размах, счастливый билет Ксюха моя достала! Семья там ­знаешь, какая? Ого-го! Каждая светская собака Саныча знает и уважает за безупречную репутацию. В верхах крутится, не последний там человек.

«Для кого билет счастливый, а для кого прямо в ад… Как посмотреть»

— Ясно. А слияние бизнесов для чего нужно было?

— А слияние бизнесов, Юрец, — нравоучительным тоном произнес Федотов, — это чтобы никто друг друга не кинул. Га-ран-ти-я! Знаешь, как в народе говорят? Рука руку моет…

«…И обе белы живут»

— Если один сядет на нары, и второй железно не отвертится и вслед за ним пойдет, контора-то будет на двоих одна. Ну и бабки все – в одну семью. Кстати, может, хочешь здравницу возглавить? Зачем тебе эти пиндосы? Тепленькое местечко – и пока свободное! Как тебе идея?

«И смотреть на «счастливую» семейную пару? Увольте!»

— Спасибо за предложение, Лев Глебович, — покачал головой врач, — Но пока планы другие. Я как-нибудь сам.

Федотов явно стремления врача добиться всего самостоятельно не понимал и такой позиции не разделял:

— Эх, зря отказываешься! — пропыхтел он, наяривая педали, — Бабки рекой потекут ­– местечко пригретое и облюбованное столичными шишками! Ксения на отеле, поможем по первой; Ванёк – на клубах, ты на здравнице! Мы с Санычем над вами бдим. Семейный подряд! Только так такими грандиозными проектами управлять и можно, когда на местах все свои. Прям как у царя нашего батюшки, только в миниатюре.

Довольный своей шуткой, Лев громко рассмеялся, взглядом приглашая врача присоединиться к его веселью. Из вежливости тот поднял вверх уголок губы, хотя что говорить: чувство юмора у них с Федотовым различалось кардинально. Особенно не смешно шутки владельца звучали сегодня.

— Ну а если что-то в Вашей схеме пойдет не так, Лев Глебович? Разве можно в таком деле на кого-то рассчитывать, кроме себя самого? — спросил Юра задумчиво, делая вид, что фиксирует показатели в блокноте. Какие-то взятые из ниоткуда, с потолка, цифры, выведенные на бумаге от балды. Он ловил каждое слово.

— А что тут может пойти не так? Бумаги подписаны, бабки вложены, юристы сегодня землю покупают, там все шито-крыто, партнер надежный, уважаемый человек – теперь еще и сват; дочь и зять всем этим управляют, вот тебя еще уломать осталось! Чисто клан получится!

— Всё же, извините за мнение, но думаю, Вам не стоило торопиться, Лев Глебович, — нахмурился Юра, понимая, что встает сейчас буквально у края пропасти, — До свадьбы еще неделя, ветер может измениться.

Он должен, должен понять, насколько всё плохо! Есть ли у нее хоть какой-то шанс вообще, хоть самый призрачный?

Федотов резко перестал крутить педали. Уставился на врача, всё добродушие из его взгляда исчезло в миг:

— Например…

— Ну, например, поймает Ваша дочь своего Ивана с поличным и замуж выходить откажется, —выставлять всё так, будто свадьба может отмениться исключительно по вине Ксении, Юра не хотел, — Кирпич ему на голову упадет послезавтра – и поминай, как звали. Например. Всякое бывает в этой жизни, Вам ли не знать.

— Юрец, хочешь совет? Не нагнетай! Я тебя уже как-то раз предупреждал! Вот когда поймает, когда упадет – тогда и решать будем! А пока нечего воду мне тут мутить! Аж сердце закололо!

«А от того, что Ваша дочь выходит замуж за мудака, которого не любит, в угоду Вам, у Вас там ничего не закололо?»

— Лев Глебович, послушайте, — нежелание Федотова говорить на важнейшую тему начинало выводить врача из себя, он понимал, что ходить вокруг да около дальше просто не может, — Вам стоило сначала поговорить с дочерью, а потом уже подпис…

— Юрец! — взревел Лев, — Еще совет хочешь? Не беси меня! Чего с ней говорить? Вон ходят, голубки, милуются-обнимаются, цветы ей таскает, подготовка к свадьбе идет полным ходом! Я что, не вижу!? Слепой я, по-твоему, что ли?

«И похоже, на оба глаза!»

— Лев Глебович…

Врач чувствовал, что должен сказать это сам, потому что Ксения не скажет, он и впрямь всё видел вчера в ее глазах. Потому что никто больше не скажет. Потому что удастся ли ему за оставшееся время еще раз раскрутить Федотова на этот разговор – неясно, скорее всего нет, Лев сразу закрывается. Потому что его сейчас разорвет! Потому что, кажется, терять в любом случае нечего – с теми вводными, которые он только что от владельца отеля получил, можно смело утверждать, что свадьба состоится, даже если небеса разверзнутся, он уже ничего не сможет сделать. Потому что это последний шанс высказать свое мнение. Если захочет уволить – пусть. Найдет способ задержаться, наплетет ему про смертельный диагноз, любую лапшу на уши повесит!

— Ксения Ивана не любит. И явно заслуживает лучшего человека рядом с собой. Иван подавляет в ней жизнь. Смею предположить, что изменяет. Я прошу Вас, подумайте еще раз, на что Вы её подписали.

Федотов уставился на врача, не мигая.

— Изменяет?

— Есть основания так считать. Доказательств нет.

— Тогда и нечего языком чесать впустую! — нахмурился Лев, — Что не любит – это она сама тебе сказала?

— Нет, лично мне прямо не говорила. Но исходя из того, что я сам вижу и слышу, по множеству косвенных признак…

— По какому такому множеству косвенных признаков ты это определил, психолог хренов!? С чего ты решил, что он рога ей наставляет? Уйди с глаз моих, а то я за себя не ручаюсь! Аж давление подскочило!

«Вы не слышите меня…»

— Я правильно понимаю? Я свободен? — холодно уточнил Юра. — Рассчитаете меня сейчас?

— Зарплату свою отработаешь до последнего дня, — зло выплюнул Лев в ответ.

«Тем хуже для Вас»

Врач изобразил на лице полнейшее безразличие к ситуации: ни к чему Федотову знать, как чешутся сейчас его руки, как ценна для него каждая минута здесь.

— Как Вам будет угодно. Тогда заканчивайте и пройдемте в медкабинет. Проверим Ваше давление.

Как Федотов его отсюда еще не выпер после второй откровенной попытки зарубить все его планы на корню, Юра искренне не понимал. Он и впрямь готов был на голубом глазу солгать Льву о состоянии его здоровья, если бы возникла острая необходимость. Выиграл бы себе пару дней, пока владелец отеля подыскивал бы нового врача. Но по всему выходило так, что острой необходимости во вранье не было: из того, что Юре удалось выяснить у Льва Глебовича, получалось, что выбора у Ксении действительно нет никакого. И она сама это знает. Расстроить свадьбу сейчас – значит разорить их семью, очернить репутацию Льва в бизнес-кругах, да так, что он, похоже, уже не отмоется, а, возможно, и поставить под угрозу его жизнь. Кто их знает – этих «надежных» уважаемых партнеров. Рука руку моет, вор вора кроет. Предательства такие «уважаемые» обычно не прощают. По всему выходило, что единственная причина, по которой ему стоит здесь дорабатывать ­– в том, чтобы оказать Ксении необходимую моральную поддержку. Если бы она еще к себе подпускала…