Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

Ну в самом деле, подумала Ксюша, не может же он сказать папе, что его дочь напилась в хламину, что он её из чьих-то лап загребущих выдрал, и что ночевала она у него дома. Выглядит все это… Так себе, мягко говоря. Даже представить страшно, какой он бы учинил скандал, скажи она ему правду. Сам все дофантазирует в лучшем виде. Точнее, в худшем, конечно же, для себя самого – в худшем.

— Вы слышали легенду, Ксения? — заметив, как она недовольно сморщила носик, спросил Юра, — Думаю, разумно будет ее придерживаться.

— Спасибо. Разумно не то слово… Я даже как-то не подумала…

А стоило.

Стоило, потому что спектакль разыгрался, стоило этим двоим переступить порог «Гранда». Только назывался он не «Блудная дочь», а «Блудная невеста». Оказывается, в лобби ее больше часа ждал Ваня. Букет цветов, который он с собой привез, был благополучно забыт на столике, а сам жених, гневно раздувая ноздри, кинулся к девушке, лишь ее увидел.

— Почему ты отключила геопозицию? — начал он с места в карьер, — Ты с ним была, да?

— И тебе привет. Нет, мы просто вместе вернулись.., — равнодушно ответила Ксюша. — К чему такие эмоции? Я гуляла, потом в клинику ездили. Отключила, потому что мне надоело перед тобой отчитываться.

Ваня захлебнулся от столь неожиданной наглости и собственного негодования:

— Ах вот как? Вот в таком виде гуляла? Ты вообще где ночевала? Тебя никто в отеле со вчерашнего вечера не видел, я спрашивал. И сектанта твоего тоже! Кому ты лапшу на уши вешаешь, дорогая, а? Отвечай!

Юра подался вперед, на автомате загораживая девушку собой.

— Я не с тобой разговариваю, свали с дороги, — не обращая на врача ни малейшего внимания, процедил Ваня.

— За языком следи, второй раз повторять не буду, — мрачно ответил тот, окатывая оппонента ледяным взглядом.

Ванины ладони сжались в кулаки, глаза распахнулись, а вслед раскрылся и рот. Он явно не намеревался вести с врачом великосветские беседы: весь его вид буквально кричал о готовности «говорить по-мужски». Впрочем, к огромному удивлению Ксюши, у Юры вид был не лучше: челюсти сжались, глаза сузились, плечи распрямились. Пальцы левой руки расстегнули пуговицу на рукаве рубашки, который он небрежно закатал.

Они стояли и молча с презрением друг друга рассматривали, разговаривая угрожающими взглядами. «Да вы что, с ума тут все посходили?» — мелькнуло в Ксюшиной голове, пока она как завороженная наблюдала, как тот же самый номер Юрий Сергеевич проделал с левым рукавом.

— Почему. Моя. Невеста. Вернулась. С тобой. В таком виде? Почему. Вас. Обоих. Не было в отеле. Со вчерашнего вечера? — расставляя категоричные точки после каждого слова, надвигался на врача Ваня. Юра стоял на месте, не двигаясь ни на миллиметр.

— Мне тебе подробный доклад подготовить? Достаточно того, что о наших перемещениях знает Федотов, перед тобой я отчитываться не собираюсь.

Обстановка в лобби накалилась до предела. Редкие свидетели притихли, Ксения наблюдала за всем, из-за нее, между прочим, происходящим, широко распахнув ресницы. Нужные слова в голову не шли. Ревность всегда настолько уверенного в себе Вани отказывалась укладываться в голове, хотя, признаться, в отличие от ситуации четырехдневной давности, в этот раз она была абсолютно оправдана; но больше шокировала готовность врача ответить на агрессию. Весь этот сыр-бор заварила она сама, и сама же стоит и как загипнотизированная смотрит, что дальше будет.

Дело бы точно кончилось смертоубийством, это в глазах их читалось: Ваня уже взял врача за грудки, а тот, судя по выражению лица, хладнокровно прикидывал место и силу удара, как за Ваниной спиной вдруг раздался голос Валентины Ивановны, которая уже несколько минут стояла чуть поодаль как вкопанная и молча наблюдала за сценой:

— Извините, что вмешиваюсь, Иван Александрович. Сегодня утром Ксению Борисовну видела лично я. Она просила меня о генеральной уборке ее люкса в районе 10 утра. В 9:55, если быть точнее. Мы как раз закончили планерку и я поднялась на третий оценить состояние освобожденных номеров.

«Что!? Но это же неправда!»

Спустя секунды, осознав, что Валентина сейчас лжет из чистого альтруизма, говоря таким образом «спасибо» за недавно оказанную помощь, Ксюша благодарно взглянула на house-keeping менеджера.

— Я понял, что тоже видел Ксению, — вдруг раздался голос из-за барной стойки. Бармен Саша, с которым они раньше любили весело поболтать, нагло уставился на Ваню. — Видел, как вышла на улицу и села в такси. Со спины с этой прической сразу не признал просто. Но теперь понимаю, что это была она.

Ваня скептически рассматривал выступившую из-за спины Юрия Сергеевича девушку, ощущая, каким идиотом выглядит в глазах окружающих. Ксюша же, ошарашенная такой неожиданной поддержкой стаффа, понимая, что всё это – блеф чистой воды, тем не менее победно уставилась на жениха, уперев руки в боки.

— Ты хочешь сказать, поехала в город вот так? — не сдавался он. И впрямь: вечернее короткое платье с длинным рукавом, волосы собраны в косу и скручены ракушкой. Образ и правда вечерний, на неспешную дневную прогулку она бы так не вышла.

— Да, а что такого? Настроение было под это самое платье. Я тебе больше скажу, милый. Знаешь, что я делала, пока тебя не было? — в край осмелела она, чувствуя поддержку всех присутствующих, буквально ощущая запах свободы.

—Что? — выдохнул Ваня, бледнея и переводя взгляд с врача на невесту и обратно.

— Тату набила.

Иван качнулся на месте и сделал шаг в сторону девушки.

— Чтооооо ты сделала?

— Полегче! — тут же раздался Юрин голос: выкинув правую руку в сторону, он создал между парой своеобразный барьер. Иван себя всё же остановил: он просто стоял и молча вопросительно взирал на Ксюшу в ожидании ответа.

— Я сделала тату. На спине. Не смотри на меня так, я тебе давно говорила, что это моя мечта. Я семь лет вынашивала эту мысль. Ваня, я взрослый человек, сама несу ответственность за свои решения. Жизнь одна, в ней надо пробовать всё, чего очень хочется и при этом ещё и можется.

«Прямо цитирует… Молодец!»

Иван так и остался стоять на месте. С минуту он молча переваривал новости, словно сам с собой разговаривая, что-то взвешивая, качал головой, щурясь, смотрел на Ксению, на Юру, Валентину, бармена, на попрятавшийся по углам персонал.

— Хорошо. Ты права. Главное, чтобы ты была счастлива, малыш, мне больше ничего не надо. Черт с ней, с тату. Прости, что вспылил. Слишком внезапно просто все и неожиданно. На телефон не отвечаешь, локацию отключила, еще и приехала не одна. Ты во всем права, я слишком тебя контролирую. Я тебя так люблю, что от ревности ослеп! Я тебе доверяю.

«Чтооооооо!?»

«Бл***!»

Ксюша потеряла дар речи, открыла рот и так и осталась стоять. Он просто не дает ей поводов! Что, и впрямь готов, оказывается, простить любые выходки, лишь бы она «была счастлива»? А если бы она ему призналась, что ночь в чужой постели провела? Он бы что, и тогда сказал бы: «Я тебя так люблю, что всё прощаю»?

— Прекрасно, я рада, что мы друг друга поняли, — голос звучал неуверенно, хрипло. Нет, не рада, не рада. Какого черта!?

— Иди сюда. Я ужасно соскучился!

«О Боже…»

Ваня даже не стал дожидаться, когда она сама к нему подойдет: в два шага преодолел расстояние и заключил в объятия. Чувство стыда захлестнуло девушку: перед ним, за свое наглое вранье, перед собой – за свою податливость и слабость, перед Юрой – перед Юрой просто за всё. Кажется, не этого он от нее сейчас ждал.

«Лично в Вас я все же верю». «Не бойтесь совершить ошибку, мир не перевернется, может даже статься, Вы станете счастливее». «Что случится, если Вы отмените эту свадьбу?», — всё, что он говорил ей когда-то, пытаясь помочь поверить в себя и решиться на протест, в одно мгновение пронеслось в голове. Она – безвольная слабачка, плывущее по течению бревно! «Я давно ничего не жду от окружения, так проще».

Нет, так нельзя!

Кого она обманывает? Себя? Подписывается на жизнь с нелюбимым человеком ради отеля!? Готова стиснуть зубы и всё вытерпеть ради того, чтобы отцу что-то там доказать!? Чтобы у него бизнес выстрелил? Своими же руками себя убивает!? Надо немедленно прекращать весь этот цирк! Сколько еще он будет продолжаться!? Сколько можно!? Она же живая!