Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

— У тебя есть диван? На диване же спать лучше, чем на заднем сидении, правда? — с полминуты спустя прошелестела она, смущенно отводя взгляд, — Я компактная, много места не займу.

Откинув голову на подголовник, Юра глубоко вдохнул и прикрыл глаза, представляя её в своей квартире. Это была последняя шутка Вселенной на сегодня, не менее жесткая, чем все предыдущие. Он всего лишь человек, куда ему тягаться с ней в остроумии?

— Правда.

Место на диване достанется ему. Он знал это наверняка.

Комментарий к Глава 22 // Дежавю В тексте:

Ваня Дмитриенко – Венера-Юпитер

https://zaycev.net/pages/245427/24542759.shtml

Maruv & Boosin – Drunk Groove

https://music.youtube.com/watch?v=CTwiB1uw9sQ&feature=share

*Ты движешься медленно, медленно, заставляя меня сходить с ума.

Я не желаю знать, как тебя зовут, но выглядишь ты потрясно.

Всего один шот – и вперед, два шота – и вперед.

Для меня сейчас весь мир в тумане.

Не хочу ничего говорить, вообще ничего говорить.

Просто дай мне тебя поиметь, крошка.

Хочешь сыграть со мной в эту игру?

Хочешь почувствовать то же самое?

====== Глава 23 // Самая злая шутка ======

And then she’d say, «It’s okay, I got lost on the way, But I’m a supergirl, And supergirls don’t cry». And then she’d say, «It’s alright, I got home late last night, But I’m a supergirl, And supergirls just fly».

Они успели до дождя.

К моменту, когда врач вновь припарковал машину у подъезда, Ксения уже спала, по крайней мере, так казалось: девушка отвернулась к окну, волосы падали на лицо, словно защищая её от его мимолетных взглядов, в салоне последние десять минут стояла подозрительная тишина. Юра вышел из автомобиля и, обойдя его, открыл пассажирскую дверь. Ну точно – уснула.

— Ксения, — аккуратно тронув ее за плечо, позвал врач, — Мы приехали.

Полчаса дороги его успокоили, ощущение контроля над ситуацией выровняло дыхание; понимание, что она в безопасности, утихомирило сердце. Юра понимал, что передышка временна, что ему, скорее всего, предстоит очередная беспокойная ночь, но всё это имело мало значения сейчас, когда он видел умиротворенное выражение ее лица. Впервые.

— Ммммм…

Даже абсолютно бессмысленное «Ммммм» звучало сейчас как-то особенно. Безоружность, доверие в нем сквозило. Ни колкостей тебе, ни смешков, ни убийственных взглядов, ни сверкающих пяток – так просто отдает себя ему в руки: «Делай со мной, что хочешь». Нет, он, конечно, ничего, выходящего за рамки, себе не позволит: и дело вовсе не в данном Федотову слове, хотя и в нем, безусловно, тоже, дело не в угрозах. Она пьяна и не осознает происходящего – раз; он не имеет права пользоваться доверием своего клиента – два; нутро в клочья разорвет, камня на камне там не останется – три. За этой чертой нет ничего, пустота пустот, только пыль от крушения планов, моральных принципов, неоправданных надежд, представлений о жизненных ценностях, о том, что правильно, оседает.

Но от этого «Ммммм», от всего её уязвимого вида, сердце плавилось.

Надо отдать Ксении должное, до квартиры она дошла сама. На всякий случай врач держался поближе, находясь начеку: вдруг равновесие потеряет, споткнется спросонья или что угодно вообще. Но Ксюша – стойкий оловянный солдатик – без посторонней помощи добралась до самой двери.

— «79», значит? — огласила девушка номер квартиры, пока Юра возился с замками. Два ключа – верхний и нижний – и нижний, как всегда, заедает.

Её ремарку он пропустил мимо ушей: всё думал о своем – о ситуации, в которой сейчас оказался, о её беззащитном «Мммммм…». А еще – о том, найдется ли в доме новая зубная щетка и таблетки от похмелья, в чем она будет спать, удобно ли ей будет на жестком матрасе, не перепугается ли по утру, проснувшись в незнакомом месте. О том, как он сам переживет эту мучительную ночь, понимая, что она – за стеной, в его постели, в его рубашке.

«Молча…»

Еще спустя пять минут одноразовая зубная щетка, таблетки, чистая рубашка и постельное белье благополучно нашлись, его собственная постель перекочевала в гостиную на диван, спустя пятнадцать – Ксения приведением проследовала из ванной комнаты в раннее указанном врачом направлении, а он, сидя на кухне, проводил ее долгим взглядом в спину.

Предостережение Федотова по двадцатому кругу прокручивалось в голове: «Только пальцем её тронь. Она мне, хоть и приемная, но дороже родной. Найду и закопаю, даже не сомневайся. Усёк?». Юра горько ухмыльнулся сам себе: знал бы Лев, где и с кем сейчас его дочь… И разбираться бы, наверное, не стал. Угроз врач не боялся. Сейчас он боялся только себя, вкрадчивого шепота сердца.

«Нееееееет… Думать забудь!»

Спустя сорок – Юра стоял в коридоре у оставленной приоткрытой двери и прислушивался к еле слышному сопению, не решаясь войти и поставить на прикроватный столик стакан с водой. Опасности нет, девушка уже спит, но что-то останавливает на пороге, упрямо не пускает его в собственную спальню: наверное, в глубине души он просто-напросто страшится увидеть и… Слишком много навалилось за единственный день. Невозможно много за последнюю неделю.

«Не глупи, это смешно. Поставишь и выйдешь»

Кое-как взяв себя в руки, – ну прямо мальчишка лет пятнадцати, ни дать ни взять, – Юра аккуратно приоткрыл дверь шире. Шторы задернуть никто и не подумал – и свет уличных фонарей пробивался в окна, освещая комнату. Пять шагов разделяют врача и столик, пять шагов вперед, пять шагов назад; все, что от него требуется – не смотреть на собственную кровать. И всё. Так просто… — «Просто невозможно же!» — Он – почти у цели, фактически справился. Поставить – и отступать!

Почти.

Только стакан приземлился на стол, как, беспокойно заворочавшись на постели, девушка слабо вскрикнула. Юра замер, затаив дыхание, а голова – голова повернулась сама, неосознанно, как происходит, когда ты реагируешь на внезапный звук.

«Неужели проснулась?»

Нет. Она спала – лежала в постели, свернувшись калачиком, подобрав под себя коленки и крепко обнимая обеими руками подушку. Покрывало благополучно скинуто, тусклый уличный свет освещает голые ноги, лодыжки, ступни. Волосы рассыпаны по простыни, одна прядь падает на лицо, и бесконтрольным движением руки девушка пытается ее убрать. Не выходит. Его рубашка ей прилично велика, и Ксения кажется в ней совсем хрупкой. Совершенно безоружная, маленькая, с грузом ответственности на плечах, стремящаяся к мечте, как все стремятся.

Яркий всполох озарил комнату, где-то высоко в небе, прямо над ними, зазвучали раскаты грома, и уже спустя полминуты ливень остервенело залупил в стекло. «Да что за лето такое!?». Она не просыпается, лишь сжимает подушку еще сильнее, подбирает ноги еще выше, ей снится что-то неспокойное, что-то тревожное, и это отражается на лице. Оторвать взгляд – невозможно, оторвать ноги от пола и выйти – невозможно. Бороться с желанием осторожно лечь рядом, прижать к себе; обнимая, уткнуться носом в волосы, вдохнуть и запомнить ее запах, поделиться теплом, развеять страхи и так уснуть – нет, невозможно.

Он ошибся – озвученная ею идея приехать сюда была не последней шуткой Вселенной на сегодня. Вот это – последняя.

Самая злая.

Присев на корточки перед кроватью, Юра осторожно заправил за ухо мешающую ей прядь волос. Длинные ресницы подрагивали.

«Все будет хорошо… Когда-нибудь. Обязательно»

24 июля

«Где я?»

Резко сев в кровати, щурясь от лучей утреннего солнца, Ксюша оглядывала незнакомую ей просторную светлую комнату. Сонный мозг, который хозяйка пыталась заставить начать срочно соображать, работать отказывался напрочь. В голове миллион вопросов, ответов – ноль.

Что произошло?

Где она?

Почему она здесь?

Чья это квартира?

Она что, доигралась вчера в клубе и с кем-то таки уехала?

Чья это рубашка на ней? Явно же мужская!

«Боже! Что я натворила!?!? Я что, изменила!? Неееееет….»