Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было известно только одному Тимуру.
Льстивый летописец зафиксировал то, что происходило в эти дни в столице Индии:
«Сахибкиран, защитник религии, пятнадцать дней был в Дели. Дели сильно разрушился. Индусов-ремесленников было много. Поступил приказ: “Ремесленников-индусов раздать царевичам и госпожам!” У государя в благословенной душе была мысль построить в Самарканде пятничную мечеть. Поэтому он приказал: “Всякого индуса-камнетеса задержать для личных работ!”»
Но золота и драгоценных камней Тимуру после разграбления и резни в Дели показалось мало. Напившись крови, армия двинулась на город-крепость Мират, который тоже был разграблен. Летописец свидетельствует: «После завоевания крепости Мират было приказано: “Джаханшах-беку с людьми левого крыла отправиться в газават”». Истреблению на берегах Ганга подверглись несчастные гебры, и только за то, что исповедовали не ислам, а зороастризм. Три нападения в один день совершил Тимур. Вот что говорит летописец: «Царевич Пир Мухаммад и Сулейманшах-бек возвратились и присоединились к Сахибкирану! Согласованно пошли на гебров, подошли к ним и, сказав “Аллах акбар!” и помолившись, напали на них, ударами сабель убили многих гебров. Войску ислама досталось много вещей и бесчисленное количество шелка. Попало столько быков, коров, баранов и верблюдов, что их не счесть. Так Сахибкиран в день сделал три газавата». За очередным джихадом следовал грабеж, за грабежом – новый джихад. Убийство гебров по берегам Ганга продолжалось еще много дней, пока Тимур не вышел к скале в форме бычьей головы. Для гебров это было священное место. И здесь продолжалась резня и грабеж.
Свидетельствует пристрастный летописец:
«В авангарде кула Шах Малик-бек и другие беки, вскрикнув “Аллах акбар!”, подняли шум. Неверные, услышав этот выкрик и увидев бахадуров, все испугались и бежали. Войско ислама, преследуя их, многих убило. Здесь тоже они взяли бесчисленное имущество. И те земли очистились от нечисти этих врагов ислама».
Глядя на скалу в виде бычьей головы, под шум священного водопада, в котором омывались гебры, Тимур размышлял: разрушить ему эту скалу или нет? Придется потрудиться! Слушая крики джунглей, стоны раненых, вопли пленных, он размышлял долго.
А потом сказал:
– Достаточно, мы возвращаемся домой.
Просто надо было оценить ситуацию трезво. Его обоз был переполнен добром еще больше, чем когда он возвращался из Дашт-и-Кипчака. А еще у него имелось более ста слонов и новая партия пленников: сотни тысяч мужчин и женщин – индусов, которых нужно было охранять. Это все еще надо было довести до Мавераннахра! Не убивать же еще сто тысяч пленников, когда новый серьезный враг окажется на пути? А такое могло случиться. Делийский султанат, самый богатый, был покорен, но далеко не вся Индия! Большая ее часть оставалась впереди. Другие султанаты, с новыми армиями и слонами. Хватит, пора, пора было возвращаться домой! Даже рыбак, у которого сети раз за разом полнятся рыбой, не мечтает опустошить все озеро и понимает, что должен остановиться. И охотник, от стрел которого падают десятки оленей, знает, что он не может истребить и забрать с собой всю живность леса или степи. Где-то нужно положить предел. И он, Тимур, положил предел у скалы в форме бычьей головы и водопада гебров.
Но это не значило, что на обратном пути он станет жалеть проклятых язычников и безбожников. Он и тут устроит им газават! Жители джунглей в окрестностях горной гряды Сувалак, мелкие князья и их подданные, исповедовавшие зороастризм, поплатились за свою веру – их также убивали тысячами. Затем был устроен газават в Джамме и побоище в Лаховаре. Разорить Кашмир уже не хватило сил, нужно было бы делать для этого крюк. Армия тащила такой обоз, что могла еле двигаться вперед. Да и крови уже бахадуры напились столько, что больше не хотелось. Досыта упились, до тошноты! А может быть, дело было еще и в том, что в джунглях оказалось нелегко кормить десятки тысяч лошадей? Многие травы оказались ядовиты, это тебе не чистый ковыль азиатских степей!
Когда Тимур уходил из Индии, у него вновь разболелись старые раны – и колено, а теперь еще и рука. Летописец оставил об этом свидетельство: «В тот день на руке и ноге государя появилась боль, да такая, что он не смог сесть на коня и вошел в паланкин». Его опять несли на руках. Теперь он уже мечтал поскорее вернуться домой, в благословенную землю, делать щедрые подарки, отдыхать и принимать подарки от своих детей и друзей.
В конце апреля 1399 года государь Сахибкиран, как теперь его звали все, въехал в пределы Самарканда, а 27 апреля, хромая пуще прежнего, вошел во дворец Дилькушаи, только что достроенный в центре гигантского сада удивительной красоты. Именно в этом саду год назад он решил двинуться в сторону Индии. Позади были реки крови; и сотни тысяч трупов, иссеченных мечами его отважных бахадуров, легли в землю. И были несметные богатства, на которые он мог бы купить еще несколько великих армий и бросить их на своих истинных врагов, которые затаились на западной стороне от его царства. Скоро придет их время, знал Тимур! Ни на минуту он не забывал о них! Особенно о проклятом Баркуке, перебившем его посольство. И о Тохтамыше, пытавшемся вернуть престол Золотой Орды. Разумеется, чтобы вновь двинуться в Азию! Тем временем из Сирии долетела счастливая весть – мамлюкский султан Баркук внезапно умер, и египетский трон занял его тринадцатилетний наследник, сын Фарадж, при котором сразу же вступили в борьбу несколько дворцовых группировок. Государство воинственных мамлюков дало столь долгожданную трещину.
Лежа на подушках в саду Дилькушаи, Тимур размышлял сам с собой: воистину, Аллах благоволит ему! Государь морщился от боли в колене, но искренне веселился душой: иные враги падают сами, как переспевшие плоды, даже не надо трясти дерево! Из серьезных противников на западе оставался только один человек – турецкий султан Баязид Молниеносный, опытнейший полководец своего времени, который не так давно разгромил крестоносцев в битве при Никее и теперь претендовал на абсолютную гегемонию во всем обширном средиземноморском регионе. Тимур знал наверняка: рано или поздно, но им придется выяснить отношения.
Глава четвертая
Схватка с Баязидом Молниеносным
1
Прекрасен город Бурса, столица Османской империи! Он пышно раскинулся под
