Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков

Тимур отдыхал под сенью прекрасного сада Дилькушаи, что в переводе с персидского означает «радующий сердце». Этот сад разбили недавно в предместьях Самарканда по личному распоряжению государя. Едва он произносил слово, как десятки тысяч людей принимались за работу. Все закипало вокруг, и вскоре из ничего возникало чудо. Большой азиатский муравейник работал на него круглые сутки. Он решил, что пусть город разрастается прекрасными садами во все стороны. И пусть все мусульмане, что захотят посетить Самарканд, вначале идут по аллеям райских садов, прежде чем войдут в столицу его государства. Идея была и новаторской, и полезной – построить рай на земле. Отдыхая от битв, Тимур лично участвовал в создании проекта сада Дилькушаи. Рассматривал рисунки, сделанные лучшими художниками Востока, одобрял узорчатые арки, ведущие в сад, породы фруктовых деревьев, которые будут там посажены. А еще с юношеским задором одобрил строительство голубятен в саду Дилькушаи, чтобы птицы взмывали над гигантским садом в небо и кружили над ним, ослепляя серебром крыльев на бирюзовом небе, на жарком солнце, а потом срывались вниз. А внутри сада построили небольшой дворец.

Вот тут, в этом благоухающем земном раю, в тени, на пестрых коврах, уставленных яствами и винами, Тимур вел беседу со своим другом и полководцем Хаджи Сайфом ад-Дином.

– Как долго ты будешь жить в этом прекрасном покое, мой повелитель? – спросил Сайф ад-Дин.

– Ведь это вопрос с подвохом, не так ли? – ответил вопросом на вопрос Тимур.

Они пили вино из серебряных чаш. Неподалеку бренчал и завывал небольшой оркестрик из лучших музыкантов Самарканда, и заунывная песня песков и оазисов трогательно разливалась по гигантскому саду Дилькушаи. В небе, над кронами деревьев, летали посланцами небес белые голуби.

– Я знаю тебя, – сказал Сайф ад-Дин. – И думаю, что это лишь затишье перед бурей. Великой бурей!

– А ты угадай, – усмехнулся Тимур, – прочитай мои мысли.

– Я не смею! – рассмеялся его полководец.

– А ты попробуй, мой друг, я разрешаю тебе.

– Твой взгляд может быть обращен только в два конца света, – предположил Сайф ад-Дин. – На запад и на восток. На западе султан Баязид Молниеносный и султан мамлюков Баркук.

Тень набежала на лицо Тимура.

– Перебивший все мое посольство, как мы выяснили, – кивнул государь. – Будь он проклят! Как же хочется ему отомстить!

– У того и другого лучшие армии мира, – продолжал Сайф ад-Дин. – После твоей, разумеется. И тот и другой – твои заклятые враги. И оба они – союзники друг другу. И союзники хана Тохтамыша.

Не так давно до Тимура дошла весть, что беглый хан вновь появился на горизонте. Его видели то в далекой стране Сибирь, то в Литве, то в Турции, то в Египте. Он вновь скликал войско на борьбу с эмиром Тимуром, но никто уже не слушал его. Это и забавляло Тимура, и, если говорить честно, раздражало его. Но он уже почти смирился с мыслью, что ему придется жить на одной земле и под одним небом с этим хитрым степным волком. Бегуном-везунчиком! Как видно, именно так Аллах испытывал их обоих – эмира Тимура и хана Тохтамыша!

– Продолжай, мой верный Сайф ад-Дин, – попросил Тимур.

– Но вот незадача: и турецкий султан Баязид, и проклятый мамлюк – правоверные мусульмане. И никто из них не объявлял тебе войны. Пока что. Если ты пойдешь на них первым, то окажешься нарушителем мира и спокойствия во всем мусульманском мире, причиной великих бед, и вряд ли мудрые шейхи одобрят этот шаг.

– Умно, – кивнул Тимур. – Говори дальше.

– Другое дело – восток. Например, языческий Китай…

– Так…

– Беспредельно богатый и преступно неверный, что касается Бога всемогущего. Он изгнал Чингизидов, уже одно это достойно великого и страшного наказания, и он не принял ислам.

– Очень хорошо, – вновь кивнул Тимур.

Да, именно Китай занимал мысли государя! Огромная, богатейшая страна! Сюда однажды пришел Чингисхан, обошел Великую стену и, разорив эту страну, поставил свою династию Юань. Она была свергнута ровно тридцать лет назад. У китайцев была непонятная религия, они не признавали ислам, и уже одно это ставило их в лице Тимура вне закона.

– Да, я готов пойти туда, – признался он.

– Вот видишь, – отпив из чаши, сказал Сайф ад-Дин. – Я прочитал твои мысли.

– Знаешь, – коварно улыбнулся Тимур, – если бы ты не был моим самым верным другом, я приказал бы тебя казнить. Никто не должен уметь читать мои мысли.

– Но ведь я твой лучший друг, государь, – тоже улыбнулся испытанный полководец.

– Это так, – кивнул Тимур, потянулся и сжал искалеченной рукой руку своего командира. – Клянусь Аллахом!

Но судьба все решила иначе. В эти дни к великому эмиру Тимуру прибыли мусульмане из далеких краев Хиндустана и пожаловались на неверных, что причиняют им беспокойства, а то и убивают их.

«Индия! – подумал Тимур. – Еще одна далекая и загадочная страна! К тому же – соседняя Китаю…»

Впрочем, не так уж и далека она была, и не так загадочна. При этом оставаясь очень богатой! Как заметил летописец: «Кундуз, Баглан, Кабул, Газнин и Кандахар, с их областями и округами до границ Индии, Сахибкираном были даны царевичу Пиру Мухаммаду Джахангиру». Иначе говоря, таинственная Индия, с огромным количеством также непонятных и враждебных мусульманам культов, была ближайшим соседом Тимура, потому что Афганистаном и многими землями вокруг него управлял внук Тимура – Пир Мухаммад, сын покойного первенца Джахангира. И на эту Индию жаловались паломники! Поход в Китай мог стать делом всей жизни Тимура, поход в богатую Индию, где жили неверные Аллаху язычники, – только большим военным походом, который сулил много золота и рабов.

Враг нашелся неожиданно быстро, и Тимур стал собираться на войну. Тем более что бросок он должен был совершить со своего плацдарма в Афганистане.

Пока собиралось войско, Тимур объезжал любимый город Самарканд и его окрестности. Мысли по благоустройству буквально одолевали его. Нет, он не был тупым орудием для убийства, абсолютным разрушителем, подобным Чингисхану. Он любил прекрасное и всячески стремился его приумножить. В семи фарсахах от Самарканда по дороге в родной Кеш была гора, с которой сходила снежная вода.

Тимур остановил коня, долго всматривался в гору, в ее склоны, расспросил о горе знающих людей, затем так же долго разглядывал всю округу. Идеи приходили к нему!

Когда все осмыслил и образ будущего рукотворного чуда явился государю, он сказал архитекторам:

– Разбить тут сад, и пусть эта вода с горы питает его. А в саду построить дворец!

И зажужжали, как пчелы, строители. Забегали, как муравьи. Тысячи людей бросились разбивать еще один прекрасный сад.