Странники в ночи - Андрей Быстров

У него получилось... Он, Андрей, сделал это.

10

Белая слепящая молния сверкнула в закатных небесах. Аню резко рвануло куда-то вбок и вниз... Но это не было падением в океан. Она больно ударилась обо что-то твердое, покатилась, замелькали в глазах деревья, трава, облака.

Раскинув руки, Аня лежала на спине. Все тело ломило так, словно ей в одиночку пришлось разгрузить вагон щебня. Часы на запястье сильно нагрелись. Аня чувствовала, как поток её эмоций все ещё втягивается маленьким механизмом и уносится дальше... Но сигнал уже не проходил чисто и ясно сквозь измерения, он затухал, его забивали помехи. Откуда они взялись, ведь их не было? Может быть, они вызваны излучениями и колебаниями, отсутствующими в RX, но обычными для МИРА ЗЕМНЫХ ЛЮДЕЙ? Но тогда...

Превозмогая боль, Аня приподнялась. Никакого моря вблизи, никакого кукурузного поля. Травянистая равнина есть, и дорога, и дачи, но ни моря, ни кукурузы. И линия горизонта - обыкновенная, не перетянутая до необъятности. Где бы здесь поместилось море? Пока сигнал не затух окончательно, нужно передать Андрею... Что? Известие о возвращении? Если это возвращение, а не очередная шутка RX... Да и как передать? Часы - не сотовый телефон. Аня не знала даже, получил ли Андрей её сигнал, он ли прислал спасительную белую молнию. Как он мог? Он не волшебник, он просто человек.

По травинке перед глазами Ани деловито полз жук. И когда она увидела этого жука, такого озабоченного, такого земного, её последние сомнения развеялись. За спиной ещё вздыхал RX, теперь безвредный для Ани, уползал в берлогу, как раненый зверь, но она была дома.

Она так и не успела, не сумела придумать, как можно что-то конкретное передать Андрею. Но если связь между ними существовала в действительности, а не только в её воображении... Может быть, он ощутил изменения эмоционального фона, ощутил и понял.

Аня потянулась за сумочкой, отлетевшей в сторону, но та была слишком далеко, и Аня со стонами поднялась на ноги. Подобрав сумку, она проверила сохранность флакона и огляделась.

По дороге катились грузовики, на автобусной остановке стояли дачники с корзинами. Прихрамывая, Аня направилась к ним.

- На каком автобусе я доеду до города? - спросила она пожилого мужчину в очках, уткнувшегося в газету, и не удержалась от уточнения: - До Санкт-Петербурга.

Мужчина поднял голову и усмехнулся.

- Ну, до Нью-Йорка вы отсюда на любом вряд ли доедете... А до Санкт-Петербурга... Смотря куда вам нужно в Санкт-Петербурге.

- Все равно, там разберусь. Добраться бы до цивилизации...

Во взгляде дачника промелькнуло любопытство. Он критически осмотрел измятое платье Ани, исцарапанные руки, измученное лицо.

- Вы что, заблудились?

- Да... По ошибке села не в тот автобус, задремала в пути, поздно спохватилась. Здесь вышла и...

- Угу, - с подозрением подхватил дачник. - И ушли подальше от остановки, вместо того чтобы сесть на автобус в обратную сторону.

Аня начала закипать.

- Послушайте...

Внезапно она осеклась. Она смотрела на газету, которую мужчина держал в руке. Сверху, над колонкой текста, она прочла дату. Здесь уже сентябрь 1998 года... Здесь давно началась осень, и её начало безвозвратно отнял у Ани, украл, вырвал из жизни коварный хищник RX.

"Я передумал, - вспомнила она. - Остался один день..." Что ж, этот день миновал, а за ним и другие. Аня опоздает на встречу, но она придет, и её все равно будут ждать.

11

Менее всего Альваро Агирре был склонен предаваться отчаянию. И если мог в принципе наступить момент, когда Агирре приблизится к этому состоянию вплотную, такой момент наступил именно теперь.

В полумраке его кабинета ползла мерцающая дымка восточных благовоний. Над бронзовой треногой вращался затуманенный хрустальный шар, пылали факелы, установленные сложным многогранником вокруг Ключа и Врат. Алмазная пыль Меча Единорога, взвешенная в воздухе, наполняла кабинет призрачным блеском сотен тысяч невидимых по отдельности (так они были малы) магических бриллиантов. И в пяти чашах, стоящих напротив двери и занавешенных окон, возвышались сияющие горки субстанции Меча... Трубка Агирре была набита смесью из разных отделений шкатулки - той самой шкатулки, украшенной ужасной маской. Он курил, и медленная однообразная музыка проплывала в его памяти. Это звучала китайская музыка Чжоу, в которой Агирре подобно Конфуцию прозревал чистоту яшмы, в звуках внимал беззвучному. "Песни Чжэн и Вэй, - говорил его китайский учитель столетия назад, - это музыка смуты, песни Санцзянь - музыка гибели. Песни Сун - это музыка изнеженного духа, песни Ци - музыка горделивого духа. Но нет музыки более величественной и глубокой, чем изысканная музыка Чжоу..."

Не ради праздного наслаждения Агирре вызвал из небытия музыку Чжоу, звучание давно позабытых чудесных инструментов - семиструнной лютни цинь, бамбуковых флейт, каменных пластин и целого оркестра из шестидесяти четырех больших и малых колоколов. Только эта музыка могла удержать его от низвержения в темные бездны смятения, охранить от власти ощущения, совсем ему не свойственного - ощущения полной беспомощности.

Но и она казалась ему чересчур громкой, звуки переполняли его. Он сел к письменному столу, заваленному листами бумаги с толкованиями избранных фрагментов Кассиуса, отложил трубку, оперся локтями о полированную крышку, прижал ко лбу ладони и застонал. Музыка смолкла - он заставил её замолчать.

Утрата контакта с Аней, уехавшей от дома Штерна в санкт-петербургском автобусе, поначалу не слишком обеспокоила его. Такие перебои случались и раньше, а куда направляется Аня, он знал. Но проходили часы, потом проходили сутки. Аня нигде не появлялась. Хрустальный шар, Меч Единорога, Ключ и Врата - ничто не могло помочь найти её, никакая магия. Тогда Агирре, как коршун с небес, обрушился в глубины тайнописи Марко Кассиуса. Дни и ночи напролет он работал, спал урывками, взбадривал себя снадобьями Кали-боа... И он обнаружил ответ, содержащийся в двух латинских буквах R и X - тот, что и привел его к границе отчаяния.

Произошло то, чего он всегда боялся. Империя Эго, слепой спрут, ударила наугад одним из бесчисленных щупалец RX. Агирре, человек Империи, проигрывает из-за нее! Он может многое... Но он бессилен контролировать RX и не в состоянии проникнуть туда. По всей вероятности, этого не смог бы и сам Кассиус, что, впрочем, мало утешало Агирре. Он потерял Аню

/он потерял Великий Шианли/

в тот момент, когда она возвращалась на дачу, откуда два шага до источника Ро! Она шла к источнику, когда на её пути вздыбился дракон RX.

Теперь у Агирре оставалась только надежда - надежда на то, что вдоволь натешившись жертвой, дракон отпустит её. Он не знал, возможно ли такое, а в писаниях Кассиуса не было ответа (или Агирре не сумел его прочесть). Пассивное ожидание, когда от тебя ничего не зависит - есть ли худшая пытка для человека, привыкшего не играть в пьесах, а создавать их? Или он ошибался с самого начала и лишь играл, а создавал Кассиус, и даже не Кассиус, а то огромное и непостижимое, что смутно угадывается за ним?..

Агирре сидел за столом, невидящими глазами уставившись в испещренные черными значками листы бумаги, когда его слух уловил изменение в тонком пении энергетического поля, натянутого между чашами с алмазной пылью. Он встрепенулся, обернулся к хрустальному шару - тот медленно наливался сиреневым светом.

Кинувшись к шару, Агирре всмотрелся в него... И увидел.

Он увидел белую молнию, метнувшуюся сквозь квазиреальность. И тут же проснулась его спящая магия... Благословенный КОНТАКТ! Молния в одно мгновение возродила уверенность и волю. Ибо Альваро Агирре мало что знал об Измерении RX, но отлично понимал после штудий толедского алхимика, что означает такая молния!

Но он понимал и другое. Понимал, что молния может родиться только между двумя полюсами, что связь не может быть односторонней. И если Андрей сумел послать молнию, то не в меньшей степени Аня обязана спасению от дракона силе собственной любви... Способны ли все умудренные чудовища отточенного разума Агирре противостоять ТАКОЙ силе, победить простое и естественное?

Альваро Агирре содрогнулся... И сразу отбросил предательские сомнения. Разве не получилось так, что Андрей Карелин, его противник, невольно сыграл на его стороне? Андрей вернул Аню, но он вернул её не себе. Он вернул её Альваро Агирре.

12

Яркие огни Компвельта мчались вокруг Андрея, сливаясь в подобие колец Сатурна, когда он геркулесовым усилием приподнял веки. Ни единой мысли в мозгу, вычерпанном до дна, будто колодец, осушенный мучимым жаждой великаном.

"Я лежу на полу, на твердом полу". Такой была первая мысль, а за ней потянулись другие. Как создается здесь твердый пол? Наверное, технология доведена до абсолюта. Затвердевают, когда нужно, сами биты информации. Кроме них, ничего нет. Черт, бред какой-то...

Андрей повел глазами сначала направо, потом налево (яростный, хлесткий удар боли). Вихри огней постепенно утихомиривались. Андрей видел прежний зал с многочисленными экранами-окнами, но теперь добрая половина их зияла темной пустотой. Моола поблизости не было. Очевидно, ему надоело ждать, пока Андрей очнется, и он убежал к своим толпам и восторгам. Перед тем он наверняка прокомментировал молнию, как-нибудь в своем стиле. Например: "Ну и жахнуло! Какой пассаж..." С него станется, подумал Андрей, с этого пустозвона. И ясное дело, Моол не преминул добавить и несколько пафосных фраз, как же без них.