Наследие - Эль Кеннеди

– Можете поверить, что он приплыл прямо к берегу, как будто не мог расстаться с нами? – вклинивается Так.

– Будто точно знал, где его место, – кивает Сабрина. – Сначала мы хотели позволить Джейми оставить его…

Я свирепо смотрю на них. Потому что чушь собачья. Они б никогда не позволили своему драгоценному ребенку долго возиться с куклой, в которой обитает Вилли, жертва «золотой лихорадки». Никогда.

– …но когда мы сказали ей, что у тетушки Ханны и дяди Гаррета будет малыш, она решила, что не может быть эгоистичной и лишить новорожденного этого чудесного подарка. Верно, малышка?

– Верно! – Джейми улыбается. – Он вам нравится?

Я смотрю на красный ухмыляющийся рот Александра, и страх наполняет меня изнутри.

Затем, нацепив широкую фальшивую улыбку, я обращаюсь к малышке.

– Очень нравится, – говорю я Джейми. Тогда как Гаррет рядом со мной произносит одними губами: «Вы трупы» – родителям Джейми. Он проводит пальцем по шее.

– Ой, подождите, там еще есть! – Такер наслаждается каждой секундой этого кошмара.

Он достает из пакета вторую коробку, и мой желудок делает тошнотворное сальто, никак не связанное с моей беременностью, лишь с тем новым ужасом, который нам предстоит испытать.

Сабрина злорадно улыбается.

– В прошлом году мы с Таком провели расследование истории Александра и выяснили, что он был частью коллекции.

– О, боже, – стону я.

– Нет, – говорит Гаррет, поднимая руку, будто может этим чего-то добиться.

Такер подхватывает повествование:

– Этот кукольник создал десять кукол, каждая из которых сделана на заказ, но является частью серии. Мы поставили уведомление на случай, если любая кукла из набора появится в продаже. И на прошлой неделе одна из них стала доступна! Мне кажется, это называется прозорливостью. Может быть, я не уверен. Но это безумно, да?

Сабрина с энтузиазмом кивает.

– Безумно.

– И мы сказали Джейми: «Эй, что может быть лучше, чем одна кукла для малыша тети Ханны»? И что ты ответила, принцесса?

– Я сказала две! – Джейми танцует у ног отца. Бедный невинный ребенок, чьи родители завербовали его для исполнения своих злонамеренных приказов. Они знали, что если бы Джейми не было тут и сейчас, я бы попыталась засунуть Александра в мусоропровод.

– Две куклы всегда лучше, чем одна, – соглашается Такер, а затем вынимает второй фарфоровый ужас и поднимает его.

Это девочка с белыми кудрями, которые, о боже, выглядят как настоящие волосы. Ее щеки как два красных яблока, ее губы растянуты в жуткой застывшей улыбке. В голубом платье с белым поясом и красных блестящих туфлях, прямо как у Александра, она такая жуткая и ужасная, что я хочу ударить Такера в лицо прямо ею.

– Ее зовут Кассандра, – говорит Сабрина, улыбаясь моему выражению лица. – И не беспокойтесь, она шла с заверенной биографией. Ее вы найдете в коробке. Развлекательное чтение.

Такер подмигивает.

– Мы не хотим спойлерить, но давайте просто скажем, что если Александр и Уильям шли по калифорнийской тропе, то Кассандра служила прекрасным компаньоном в немецкой психушке.

– Ура-а-а-а! – хлопает в ладоши Джейми, явно не понимая, что значит половина этих слов.

– Ура, – слабо отвечает Гаррет.

Я сердито смотрю на наших вроде бы друзей.

– Никогда этого не забуду.

– Замечательно, – говорит Сабрина, тоже хлопая в ладоши. – Слышишь, малышка, тетя Ханна говорит, что никогда не забудет этот подарок.

Я смотрю на Гаррета и вздыхаю. Нам нужны новые друзья.

Через сорок пять минут мы уже в смотровой, препираемся о судьбе двух одержимых кукол, которых оставили дома. Я за то, чтобы мы их сожгли, но Гаррет слишком суеверен.

– Я думаю, нам нужно пригласить кого-то, чтобы провести своего рода экзорцизм, прежде чем начнем что-либо жечь, – говорит он. – Что, если духи умерших детей выйдут из кукол, пока те будут гореть, и останутся бродить по дому?

– Кхм.

Наше внимание переключается на дверь, где стоит мой врач, глядя на нас настороженно.

– Просто забудьте все, что только что слышали, – советую я ей.

– Стукачей никто не любит, – торжественно добавляет Гаррет, и я быстро бью его по руке.

– И это тоже забудьте, – говорю я.

Посмеиваясь, доктор придвигает ультразвуковой аппарат ближе и брызгает мне на живот немного холодного геля. Он все еще едва заметен, но, по-видимому, это нормально. Сабрина предупредила меня, что во время ее беременности первые два семестра это была просто шишка, пока на шестом месяце она вдруг не раздулась. Не то чтобы я теперь сильно доверяла тому, что говорит Сабрина Джеймс Такер.

– Готова? – спрашивает док, когда Гаррет сжимает мою руку.

– Побыстрей, пожалуйста, – отвечаю я, и она смеется.

Гаррет целует костяшки моих пальцев, свет играет на моем обручальном кольце. Хотя мне оно было не нужно, несколько недель назад он удивил меня официальным предложением. Встал на одно колено. Я никогда не думала, что стану одной из беременных невест, ковыляющих к алтарю, но вот, пожалуйста. Забавно, как иногда складывается жизнь.

– Что в пакете? – спрашиваю я, заметив маленький пластиковый пакет рядом со стулом Гаррета.

Он улыбается.

– Ты только посмотри. Я увидел это на витрине на днях.

С размахом он вытаскивает крошечную хоккейную футболку «Брюинз» с надписью «ГРЭХЕМ» на спине.

– Может быть, еще слишком рано, чтобы узнать пол, – напоминаю я ему. – Мы не знаем, мальчик ли это.

Хотя он уверен, что это мальчик.

– Это футболка унисекс, – самодовольно говорит он.

– Я так и думала, – бормочет доктор под нос.

Я вскидываю взгляд, слегка встревоженная.

– Что такое?

– Я не была уверена во время прошлого вашего визита из-за расположения плода. Как бы там ни было, теперь все ясно.

Мой пульс взмывает.

– Что-то не так? – спрашивает Гаррет, пододвигаясь ближе, пока мы оба пялимся в экран.

– Поздравляю, – объявляет она с улыбкой. – У вас двойня.

– Двойня? – тупо повторяю я.