Наследие - Эль Кеннеди

Как только она уходит, я быстро привожу себя в порядок. Затем, одеваясь, наконец собираюсь с духом задать Гаррету вопрос, который висит между нами в напряженной атмосфере.

– Что ты об этом думаешь?

Глава десять

Гаррет

Ханна, стоя спиной ко мне, натягивает легинсы, тогда как я пялюсь на черно-белый снимок в своих руках. Мой ребенок. Внутри нее. Растет. Понятия не имею, кто он или что ждет его тут. Просто маленькая липкая штучка, которая навсегда изменит наши жизни.

– Что ты об этом думаешь? – повторяет она, поворачиваясь взглянуть на меня. Ее зеленые глаза выглядят уставшими.

Голова у меня кружится. Как, черт возьми, я могу сохранить этого ребенка? Кто в здравом уме доверил бы мне живое существо, полностью зависящее от меня физически? Не говоря уже о том, что я могу сломать ему жизнь.

– Ладно, полагаю, я скажу первой.

Пока мой разум мечется в тысяче направлений, голос Ханны то появляется, то исчезает. Я смутно слышу, как она говорит что-то о моем отъезде на время сезона.

– Я не в восторге остаться дома в полном одиночестве и растить ребенка сама.

Все вдруг ускоряется. Часы громко тикают, свидетельствуя о том, как велика наша новая реальность. Ребенок. Наш ребенок. Как людям вообще разрешают заводить детей? Черт возьми, я провалил письменную часть своего первого экзамена на права.

– Это пугает, – говорит она. – Я не уверена, что готова справиться с этим, понимаешь? Это слишком тяжело. Особенно без поддержки семьи…

Я начинаю производить умственные расчеты. Думаю о предсезонье и визитах к врачу. О выездных играх. Ребенок появится в разгар подготовки к плей-оффу. Когда внутри у меня начинает бурлить паника, я жалею, что у меня не было нормальной семьи, которая могла бы подсказать, как мне со всем этим справляться. Кого-то, кто научил бы меня.

– Ладно, очевидно, я разговариваю сама с собой. Идем.

Я резко вскидываю голову, возвращаясь в реальность. Ханна стоит в дверях со своей сумочкой. Я все еще обескураженно сжимаю в руке фото. Ханна расстроена из-за меня, и теперь я чувствую себя полным придурком из-за того, что поругался с ней по дороге сюда. Я просто не знаю, как осмыслить все это разом, и немного выгорел, если честно.

– Извини. Я просто… – Я замолкаю.

– Идем, – повторяет она, отворачиваясь.

Хотя мы возвращаемся рано, Ханна говорит, что мы можем обсудить все утром, и сразу идет спать. Вместо того чтобы последовать за ней, я сижу за кухонным столом с бутылкой пива, пялясь на моего малыша. Задаваясь вопросом, что бы он подумал обо мне. Или она. Ведь может родиться девочка. Но, учитывая мое везение, это парень. Сын, который поднимет все проблемы моего отца и заставит меня сомневаться в каждом моем шаге, я буду бояться испортить ему жизнь. Я сижу несколько часов, представляя все способы, какими я мог бы все испортить, и на следующее утро просыпаюсь измученным всем этим и невыспавшимся.

Ханна все еще замкнута, когда мы чистим зубы рядом у раковины. Я хочу все исправить, но когда открываю рот, чтобы заговорить, она резко уходит из ванной. Пока я готовлю кофе на кухне, она сидит за столом и ест тост, наблюдая за мной. От тишины у меня давит в затылке. И снова, едва я собираюсь заговорить, как звонит ее телефон, и она идет в кабинет, чтобы ответить на звонок. Я не улавливаю большую часть разговора из-за бульканья кофеварки. Выглядывая из-за угла, я вижу, как она записывает номер в блокнот.

– Что это было? – спрашиваю я, когда она возвращается на кухню, чтобы закончить свой завтрак.

Не глядя на меня, Ханна пожимает плечами.

– Ничего. – Она запихивает последний кусочек тоста в рот, быстро жует, хватая сумочку и ключи с тумбочки в другом конце комнаты. Я чувствую укол тревоги.

– Куда ты?

– Мне надо забрать кое-что из студии, если следующие несколько дней я собираюсь работать дома.

– Хочешь подвезу? – предлагаю я.

– Нет. – Она ныряет в коридор к входной двери, отвечая через плечо. – Я в порядке.

Ну да, конечно. Она далеко не в порядке. Как будто ей не терпится поскорее уйти от меня. Конечно, вчера я был в некотором роде ослом, но нам предстоит довольно серьезный разговор. Я был бы рад извиниться, если б она оставалась на месте достаточно долго, чтобы это услышать.

Кое-как позавтракав, я убираю тарелки и звоню Логану. Мой лучший друг тот еще советчик, но, Боже, помоги мне, я в отчаянии.

– Привет, Гаррет, – говорит он. – Ты вовремя. Я только что вернулся с безумного завтрака с Грейс и ее мамой. Джози повела нас в кафе рядом с Эйфелевой башней, где все официанты были, и я не гоню, чертовыми мимами. Можешь представить себе худший кошмар?

– Ханна беременна.

Это заставляет его замолчать.

– Погоди, я только сообразил, как это звучит, – прерываю я прежде, чем он успевает ответить. – Это не пример худшего кошмара. Мне просто нужно было сказать это, и я не хотел слушать эту дурацкую историю с мимами.

– Прежде всего – вау.

– Я знаю. – Я провожу рукой по волосам. – Вчера она совершенно выбила меня из колеи.

– Я имел в виду, вау, моя история вовсе не дурацкая.

Я не могу не фыркнуть.

– Во-вторых, – продолжает он. – Вау.

С моих губ срывается смех. Я знаю, не время смеяться, но я люблю своих друзей. Им всегда удается поднять мне настроение, когда мне нужна их поддержка.

– Это по поводу моих новостей?

– Да. Ну, то есть, Матерь Божья, Гаррет. Поздравляю. Какой срок?

– Десять недель. Вчера был первый ультразвук. На самом деле вроде как именно так я и узнал. Ей