Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - Дмитрий Дашков

<ИЗ ПЕСНИ ПЯТОЙ>

<Нечаянное нападение Ильи Муромца на стан печенежский>

И витязь ехал день, другой;На третий — тихие долиныУж вечера дымились мглойИ солнца круг до половиныЗакрыт был дальнею горой —Он видит город пред собой.Под оным — длинными рядамиБелеют бранные шатры;И тел кровавые бугры,И поле, взрытое конями,И лат иссеченных костры,И кровь, текущая ручьями,И томный звон в градских стенах,Зовущий жителей к молитве,И клики шумные в шатрах —Всё говорит о страшной битве,Недавно бывшей в тех местах.Печально витязь озираетЗалитый кровью злачный луг,И ратоборный, пылкий духОтважный подвиг замышляет.В дубраве ближней притаясь,Он темной ночи ждет приходаИ не спускает зорких глазС златого западного свода.И постепенно меркнет день,Луна восходит одинокаИ за собою от востокаГустую расстилает тень;Долина кроется в тумане;Всё мрачно вкруг — и в шумном станеЗажглися частые огни;Встают багровыми столпамиИ под седыми облакамиИграют заревом они.

Мой богатырь от нетерпеньяНа месте смирно не стоит:Он весь желанием горитСтоптать, рассеять ополченья,—Помедлить ум ему велитИ выжидать для нападеньяГлухого полночи мгновенья.

Но не слыхать уж песен гула,Погасли частые огни,Лишь кой-где тлеют головни,И рать притихла и заснула.Тогда, усердно помолясьСвятому Спасу и НиколеИ три раза перекрестясь,Мой Муромец помчался в поле;Как буря, как нежданный гром,Он в стан ворвался с криком брани,И меч в его могучей дланиСтал истребления серпом.

Друзья мои! вообразите,Что вы ничем не смущены,В постелях пуховых храпитеИ грезите златые сны,И вас нечаянно разбудитПодкопа взорванного звук —Каков тогда ваш ужас будет?Придете ли в себя вы вдруг?Таков был ужас печенегов(От их губительных набеговТогда Чернигов трепетал),Когда Илья на них напал,—Обезоружены и наги,Незапностью лишась отваги,Они не знают, что начать:Иной пускается бежать,Иной спешит вооружитьсяИ, шлемом думая покрыться,Вздевает на уши котел;Иной, схватя шатерный кол,Кого ни встретит, им колотит…Но витязь врезался в толпыИ стелет трупы, как снопы,Цепом булатным их молотитИ душу вывевает вон;С главы до ног окровавлен,Еще не сыт, еще трудится,Здесь громом бьет, там вихрем мчится, —Повсюду крик! повсюду стон!И треск щитов! и шлемов звон!Но изумленные граждане,Тревоги шум послыша в стане,Бегут к воротам и стенамИ видят силою геройскойВрагов рассыпанное войско.Они бросаются к щитам,Смыкаются под знаменами,И вот, как бурный ток реки,Надменный осени дождями,Из града вылились полкиНеукротимыми толпами.Всю ночь несытый русский мечНе уставал злодеев сечь;С широких басурманских плечКатились головы, как тыквы,И застилали поле битвы.

Но с алой утренней зарейВрага живого под стенойНи одного не зрели боле.Лишь кровью залитое поле,Лишь груды безобразных тел,Обломки копий, тучи стрелОстались признаком набеговИ грозной казни печенегов.

<РАННЯЯ РЕДАКЦИЯ ПЕСНИ ПЕРВОЙ>

Приди, Мечта, беседовать со мною,Игривая наперсница небес,И легкою, небрежною рукоюСорви покров с неведомых чудес,Забвения покрытых дикой тьмою!..Ты внемлешь, — уж туман исчез…И, ясными одетое лучами,Минувшее сияет пред очами.

Вот Киева зубчатая стенаИ светлый дом Владимира Владыки!Шумит народ, как бурная волна,И витязей лихих мелькают лики,И между них, как полная луна,Владычеством сияет князь великий,И вкруг его, как звезды, три княжныИ доблестью цветущие сыны!

Вот хлынули свирепые дружины!Под тяжестью стеснившихся полковСгибаются широкие равнины!Белеет ряд бесчисленных шатров!И крик людей! и топот лошадиный!Проснулся гул вдоль дремлющих лесов!Над Киевом простерся мрак боязни,Уныли все и ждут небесной казни.

Я вижу вдруг погибельную сечь!Там быстрая стрела сквозь воздух мчится!Там падает, свистя, несытый меч!Там палицей тяжелый шлем дробится!Там голова летит с широких плеч!Там бледный труп в крови с коня валится!Повсюду страх, и стон, и треск, и вой,И льется кровь обильною рекой.

Вот Муромец Илья, герой могучий,На удалом коне своем летит;Ни зной, ни мраз, ни дождь, ни гром трескучий —Ничто ему препоны не творит;Чрез цепи гор, чрез степь, чрез лес дремучийЗа славою без страха он летит:Там злобных ведьм, там леших истребляет,Там яростных гигантов побеждает.

Проснись, проснись, прекрасная княжна!Уже близка минута избавленья!Напрасна злость седого колдуна,Напрасны все злодея покушенья.И черная наука не сильнаПред витязем, любимцем провиденья!Ликуй, герой! враг злобный усмиренИ подвиг твой любовью награжден!

Уже бегут полки иноплеменных,Как стадо птиц пред грозною зимой.У молкнул гром, и после бурь военныхСветлеет мир над Киевской страной,—И в гриднице чертогов позлащенныхПирует князь с дружиной удалой,И громкий звон серебряных стакановМешается с цевницами баянов.

Но что с тобой, о муза, удержись!Куда тебя умчало восхищенье?Хоть ты друзей немного постыдись!Ты о себе худое дашь им мненье,—Они тебя послушать собрались,А ты кричишь, как дура, в исступленье:«Вот там! вот здесь! я вижу то и то!»Но ничего не видит здесь никто.

Сядь лучше здесь на канапе широком,Чем лезть на верх крутых Парнасских гор;Друзья все ждут в молчании глубокомИ, на тебя вперивши робкий взор,И повести не смеют даже оком:Начнем же им рассказывать свой вздор!..Но берегись излишнего болтанья,Чтоб их глазам не навести дреманья.

305. <ОПИСАНИЕ САДА>

Он сходит в сад. Прелестный крайЕго восторгом наполняет:Он в восхищении считаетСебя перенесенным в рай.Там лето пламенное купноС прелестной царствует весной,И, мнится, для зимы седойТо место вовсе неприступно.Там рощи кедров, пальм, дубов,Лимонных, миртовых деревИ золотых акаций сениНа мягкий луг кидают тени.С веселым шумом вдоль луговПотоки резвые сверкают —То скаты бархатных холмовСтруей ленивой обмывают,То вдруг уходят в тень дубов,То вновь из мрака выбегаютИ льются в чистый водоем,Где рыбы редкие стадятсяИ чешуею серебрятся.Шумя серебряным столпом,Встают в куртинах водометы,Пред солнцем выгнувшись серпом,Прекрасной радугою блещутИ, рассыпайся дождем,Алмазы, перлы долу мещутИ рдеют пурпурным огнем.На долах, на холмах, под теньюБеседки светлые стоятИ к мирному отдохновеньюСвоею пышностью манят;Отражена во влаге ясной,Дерновых островов грядаСияет зеленью прекраснойНа гладком серебре пруда,Как ряд каменьев изумрудных;Хор птиц неведомых и чудных,То в синеве небес кружась,То в темной зелени таясь,Пространство пеньем оглашают,И с ними страстный соловей,Певец любви и красных дней,Свою мелодию сливает;Душистый вешний ветерок,Как дух бесплотный, повевает:То тронет спящий ручеекИ зарябит хрустальный ток,То шепчет в зелени дубравыИли, слетевши на лужок,Лобзает розы величавыИли смиренный василек.Но более всего дивило,Что сад был так расположен,Что вовсе неприметно было —Искусство ли его садилоИли природой создан он.

П. П. ШКЛЯРЕВСКИЙ