Эдера 2 - Операй

Растерянно, нарочито-равнодушно пожав плечами, Отторино произнес:

— Ну и пусть... Мне сорок лет, я достаточно пожил... Я сам знаю, что я должен делать, и способен отдавать отчет в своих поступках.

— Могу сказать только одно, — ответил Клаудио, — а тебе в этом не помощник и в твоих затеях не участник... Я осуждаю тебя.

Отторино, который окончательно овладел собой, произнес в ответ:

— Собственно, я, отец, не прошу у тебя ни помощи, ни участия.

— Я просто счел необходимым, счел своим долгом дать тебе совет, — возразил Клаудио, — и, насколько я понимаю, как отец, имею на это полное право.

Отторино улыбнулся.

— Спасибо.

Клаудио еще немного постоял, с сочувствием посмотрел на сына.

— И все-таки подумай...

Горестно вздохнув, младший дель Веспиньяни махнул рукой и изрек:

— Отец, я давно уже обо всем подумал, и я принял решение... По крайней мере, я хорошо знаю одно: мне без нее не жить...

Собрав детей, Эдера кивнула Маргарите:

— Ну, мы пойдем, прогуляемся... Наверное, поедем к морю, за город.

Мазино кивнула.

— До приезда Андреа вас ждать?

— Конечно, — воскликнула Эдера, — разумеется, а как же иначе!

Несмотря на исключительно жаркую и влажную погоду, Эдера была одета в светлый тонкий свитер и в джинсы. Впрочем, от этого она не проигрывала, а, скорее, наоборот, выигрывала: обтягивающая одежда только подчеркивала всю стройность ее фигуры.

Эдеру никогда нельзя было назвать красавицей в том смысле, в котором подразумевают красоту манекенщиц и фотомоделей, но она была очень и очень обаятельна тем обаянием, которое всегда отличает спокойных и счастливых женщин. На ее плече висела довольно-таки потертая замшевая сумочка — видимо, когда-то очень дорогая, потому что замочки на сумочке были серебряными.

Усадив Эдерину и Лало на заднее сидение «альфы-ромео», Эдера включила зажигание и отправилась за город — но только не туда, где они гуляли с Отторино вчера, то место бы навело ее на тягостные размышления и воспоминания...

Эдера, ведя автомобиль, сосредоточенно следила за дорогой, иногда односложно отвечая на вопросы детей, но в это же самое время думая о своем.

Несмотря на радость близкой встречи с Андреа, несмотря на совершенно объяснимое волнение, охватившее ее, из ее головы никак не шел Отторино.

Вновь и вновь она спрашивала себя, откуда такая назойливая забота, откуда такое участие со стороны этого пресыщенного жизнью человека?

И только ли дело в его одиночестве?

И вновь, в который уже раз, Эдера мысленно одернула себя — дескать, сколько можно думать об одном и том же, сколько можно ставить перед собой одни и те же вопросы, ответы на которые ей и так хорошо известны...

Сегодня ей звонила Чинция — дела ее в Канаде шли хорошо, и она, вроде бы, была бы непрочь совсем обосноваться там; но всяком случае, так поняла сама Эдерасо слов своей подруги.

— Но Эдерину я тебе все-токи не отдам, — смеясь, я шутку сказала крестная дочери Чинции,— я так привыкла к ней, что иногда задаю себе вопрос: кого я больше люблю — ее или Лало? Она такая милая, и я за это время так к ней привыкла...

— Я только рада этому, — ответила Чинция,— но Эдерину придется отдать... Если бы ты знала, как я скучаю без нее, дорогая!

— А я без тебя...

Конечно же, Эдера была бы непрочь подробно поговорить с Чинцией о своей жизни, но разговор этот был явно не телефонный — и Эдера отлично поняла, что теперь беседа невозможна.

О, если бы Чинция была тут, рядом — она бы навертка посоветовала, что делать, как вести себя, она бы наверняка бы высказала свое мнение...

Ведь в свое время она так помогла ей, когда после монастыря Эдера пришла в магазин готового платья и поселилась у нее!

Как она, Эдера, обязана этой простой и душевной девушке!

Или Марта...

Или Матильда...

О, как жаль, что никого из близких тут нет, как печально, что она никому не может излить душу, что теперь ей не с кем посоветоваться...

Да, как бы то ни было, но теперь, после того, как они переехали сперва в Виареджо, а затем — в Ливорно, у Эдеры оставался только один человек, к которому бы она могла обратиться за советом, только один, действительно любимый и любящий...

Андреа.

«Поскорее бы вернулся с Сицилии Андреа, — подумала Эдера, — тогда бы все встало на свои места... Да, наверное, когда его нет рядом, я полностью теряю чувство самоконтроля...»

Выехав на пустынный каменистый пляж, Эдера остановила автомобиль.

— Ну, выходите, — сказала она детям, заглушив двигатель.

— Мама, а можно будет искупаться? — поинтересовался Валерио.

— Конечно, но только рядом с берегом...

— Тетя Эдера, — подала голос маленькая Эдерина, — скажи, а когда приедет дядя Андреа, мы тоже будем выезжать за город?

Эдера улыбнулась.

— Обязательно...

— А он скоро приезжает?

— Сегодня, — успокоила ее Эдера, — прилетит на самолете.

— Ты ведь говорила, что папа должен был приехать вчера,— обиженно заметил Лало,— а теперь говоришь — сегодня...

В голосе маленького Валерио послышалась очевидная обида.

Эдера принялась объяснять — с очень серьезным видом:

— Папа занят, папа зарабатывает деньги, папа задержался... Не беспокойтесь, — она улыбнулась, — папа сегодня обязательно прилетит...

ГЛАВА 17

Прибыв в Ливорно, Джузеппе с аэродрома первым же делом направился на «Ливидонию» — он понимал, что пока Отторино не увидит его и не поговорит с ним, то не успокоится, и что даже предлога найти, чтобы отложить разговор с ним, не представляется возможным; откладывать встречу с патроном даже на несколько часов не имело никакого смысла — очень уж хорошо Росси знал вспыльчивый и неуемный нрав дель Веспиньяни.

Но