Нечестная игра - Кэнди Стайнер

– Она принесла пирог, – сказала мама. – На десерт. Я положила его в холодильник.

Я кивнул, но по-прежнему не произнес ни слова.

Некоторое время все молчали, а потом папа прочистил горло.

– Итак… ты собираешься идти?

Билет ощущался в руке, как наковальня, и я покрутил его в пальцах, щупая перфорированные края. Я смотрел на него так долго, что слова и логотип размылись и слились. И в конце концов я бросил его на клетчатое одеяло на кровати Мика.

– Нет, – ответил я, запихивая билет подальше, словно хотел уничтожить.

– НЕТ?! – папа и Мика спросили в унисон.

Я покачал головой, это слово эхом отдавалось в ней.

– А зачем? – Мое сердце разбилось от этого вопроса, потому что я знал, что не могу, как Брэдли Купер, преследовать свою Дженнифер Лоуренс в надежде, что у нас все получится. – Две недели назад она ясно дала понять, что не доверяет мне. Не думаю, что что-то изменилось за те дни, что мы были в разлуке. Так что если нет доверия, тогда за что следует держаться? Для нее это все игра.

Мика открыл рот, чтобы заговорить, но папа поднял руку, и тот снова закрыл его. Я ждал, что он заговорит, но никаких слов не последовало. Он дал мне время все переварить.

– Ей причинили боль, – сказал я срывающимся голосом. – И я понимаю, потому что мне тоже сделали больно. Конечно, иначе, но мы все через это прошли. – Я сбросил с себя одеяло. – Однако разница между нами в том, что у нее не хватает духу открыться снова. И она права, – признал я. – Я не могу давать никаких обещаний. Любовь чертовски пугает. Однажды я могу проснуться, и мы будем испытывать равнодушие друг к другу. И у нее тоже может возникнуть такое чувство.

На это папа рассмеялся.

– Ну да, в этом и заключается суть любви. Она чертовски пугает.

Я уставился на отца, который, заверяю, ни разу не выругался за все годы моей жизни.

– Что? – Он пожал плечами. – Это слово прекрасно акцентирует это чувство. Послушай, любовь – это как… как свисать с обрыва, понимаешь? Стоять у выступа. И единственное, что мешает тебе упасть и испачкать дно каньона своими внутренностями, – это другой человек, который держит тебя за руку. И он может уронить тебя, – сказал он, подняв руку, как бы демонстрируя. – В любой момент он может принять такое решение. Но ты доверяешь тому человеку. И тот человек также доверяет тебе. Возможно, она еще не настолько доверяет… но она пытается. Придя сюда, она дала понять, что хочет доверять тебе.

– Я не согласен. – Мика наклонился вперед, пока не встретился со мной взглядом. – Шутки в сторону, братан… думаешь, что, придя сюда, она вот так отбросила свою гордость? – Он помотал головой. – Мне кажется, что таким образом она заявила, что доверяет тебе, но, думаю, просто боится признаться в этом. И, как сказал папа, если это правда, то она готова броситься с того обрыва.

Мика скривил лицо.

– Или, подожди, она бы держала тебя за руку? Или наоборот?

Папа усмехнулся.

– Это метафора, сынок.

– Знаю, но не понимаю, кто на какой стороне – о, забудь об этом. Ты знаешь, что я имею в виду. – Он стукнул меня в грудь.

Я уставился на билет, теперь наполовину прикрытый одеялом, и мое сердце забилось чаще.

– Нет ничего восхитительней чувства любви, – сказал папа, качая головой. – Оно сопряжено с риском, Зак. Так что, если ты не готов пойти на риск, повиснуть с обрыва с этой девушкой, тогда не иди. Но если все же готов, и если она доверяет тебе – а судя по тому, что она проявила храбрость и пришла сюда, дабы попросить тебя присоединиться к ней на игре, – тогда кто знает. – Он хлопнул меня по плечу и сильно сжал его. – Возможно, у вас получится что-то удивительное, за что стоит бороться. Но ты не узнаешь, если не доверишься ей. Не узнаешь, если не попробуешь.

– Господи, – промычал Мика, качая головой и схватив билет. – Теперь даже я хочу погнаться за этой девушкой.

Мы с папой оба рассмеялись над этим, и мама вытерла слезу, скатившуюся по щеке. В ее глазах теплилась нежность, когда она посмотрела сначала на папу, а затем на меня. Мое сердце сжалось при виде ее слез.

– Мама? – спросил я. – Ты в порядке?

Она кивнула, вытирая слезы, в ответ на мой вопрос.

– Прости. Просто… она такая удивительная девушка, а ты, сын мой, самый невероятный мужчина. Ты заслуживаешь быть счастливым, и она тоже. – Она пожала плечами. – Я хочу, чтобы вы обрели счастье вместе. Но это зависит не от меня или от твоего отца, или брата.

Она сделала паузу, глубоко вздохнула и выпрямилась, тушь размазалась по щекам.

– Выбор за тобой, – сказала она, снова встретившись взглядом с папой, хотя обращалась прямо ко мне. – Держись за нее или дай ей упасть.

С этими словами мама пересекла комнату и, наклонившись ко мне, поцеловала в лоб. Она велела Мике пойти помыть посуду перед ужином. И тот вручил мне билет, прежде чем спрыгнул с кровати.

– Думаю, теперь твоя очередь быть сумасшедшим парнем, преследующим сумасшедшую девушку, – сказал он.

Мама усмехнулась, и, взяв отца за руку, вышла из комнаты следом.

Остался только я – я и дурацкий билет.

И выбор, который я уже сделал.

Глава 22

Джемма

Стадион был переполнен.

Это была предпоследняя домашняя игра перед окончанием регулярного чемпионата, и мы играли с нашими главными соперниками – «Грин Бэй Пэкерс». Ранее в сезоне мы обыграли их на их же поле – в тот же вечер я ушла домой с Энди, думая, что доказываю что-то Заку.

Теперь это кажется немного ироничным, учитывая, что в тот день, когда я попросила Зака дать мне еще один шанс, состав команд на игру был тем же.

Но сегодняшний матч был важнее того. Если мы обыграем их сегодня, то гарантируем себе место в плей-офф.

Сидя на трибуне, я подпрыгивала в ожидании начала матча, изо всех сил стараясь согреться. На улице стоял пронизывающий холод, и спортивные комментаторы только и говорили о надвигающемся снегопаде. На мне была куртка в два раза больше моего размера, перчатки, шапка, закрывавшая уши, и маска для лица с логотипом «Беарз». На ноги я надела две пары толстых носков и