Нечестная игра - Кэнди Стайнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сглотнула, улыбка, которую я сдерживала, собиралась расползтись по лицу, пока я слушала болтовню Зака. Вся толпа вокруг нас заинтересованно слушала его.
– Я серьезно, – сказал он, указывая на свой костюм. – Я думал, что смогу заставить героев романтических романов гордиться мной, переодевшись в хот-дог. – Зак покачал головой. – Мэттью Макконахи прямо сейчас переворачивается в могиле.
– Почти уверена, что он все еще жив.
– Ну, тогда он кутается в свои пышные простыни из египетского шелка с 2500 нитями.
Тихий смешок сорвался с моих губ, но слезы навернулись на глаза, когда Зак сделал еще один шаг ко мне. На заднем плане все еще стояли люди, пытавшиеся наклониться и сфотографироваться с Заком в этом костюме. Несколько человек закричали, чтобы мы сели или отошли с дороги, так как на поле начиналась игра. Но он проигнорировал их всех.
Его внимание было сосредоточено только на мне.
– Мне жаль, что я не добрался сюда раньше, – сказал он, нахмурив брови. – Мне жаль, что тебе пришлось сидеть на холоде в одиночестве, и мне жаль, что этот дурацкий костюм хот-дога – лучшее, что я смог придумать. Но знаешь, что? – Он покачал головой. – Я не мог думать ни о чем, кроме тебя, Джемма. С той самой ночи, когда мы встретились.
Несколько человек наигранно упали в обморок, включая меня, и Зак глубоко вздохнул. Снег начал собираться на его костюме.
– И мне жаль, что я ничего не сказал тебе вчера, когда ты пришла. Честно? Я не знал, что сказать. Не понимал, что чувствовал. Большая часть меня хотела сказать, чтобы ты замолчала, притянуть тебя в свои объятия, зацеловать до потери сознания и просто забыть обо всем остальном, – Зак улыбнулся на это. – Но какая-то часть меня все еще была напугана, та часть, которая знала, что никто из нас никогда не сможет забыть о нашем прошлом, та часть, которая слышала, как ты говорила, что не доверяешь мне.
Мой желудок сжался, сердце снова набрало скорость.
– Но я…
– Подожди, – прервал он, поднимая одну руку. – Просто… дай мне закончить.
Он подошел ближе, взяв мои руки в перчатках в свои.
– Послушай, я не хочу, чтобы ты забывала о своем прошлом. Я также не хочу, чтобы ты убегала от него. Знаю, что тебе причинили боль, и знаю, что ты еще не полностью оправилась – и, возможно, никогда не сможешь. Наше прошлое странным образом становится частью того, кто мы есть в будущем, и думаю, так и должно быть. Без шрамов, без боли мы не смогли бы ценить времена, когда все волшебно, дни, когда жизнь – абсолютное блаженство. И поверь мне, каждый день, проведенный с тобой, был именно таким – волшебным.
Я сжала его руки.
– Нам не обязательно решать все за одну ночь. Я понимаю, что нам обоим придется столкнуться с некоторыми страхами, и нам придется доверять друг другу. И, боже, разве это не пугает?
Я рассмеялась, смахивая слезы.
– Очень пугает.
– Как «Кошмар на улице Вязов».
– Ну, думаю, в этих фильмах больше кровавых подробностей, чем страха.
– Просто подыграй мне, Джемма.
Я усмехнулась.
– Так что да, нам будет страшно доверять друг другу и не иметь возможности давать обещания относительно будущего, – продолжил он, и на его лице медленно расплылась улыбка. – Но ты мне нравишься, Джемма. Мне нравится, что ты любишь кетчуп и сыр в хот-доге.
Я рассмеялась, и Зак тоже. Подойдя ближе, он притянул мои руки к своей груди, а затем, обняв меня за талию, прижал к себе, глядя мне прямо в глаза.
– Мне нравится, что ты так яро болеешь на футбольных матчах, что нас чуть не выгоняют с них. И мне нравится, как ты морщишь нос, когда не соглашаешься со мной, и то, как заставляешь джинсы и майку выглядеть сексуальнее любого черного платья. – Он сделал паузу, изучая мой наряд. – Черт возьми, на тебе даже огромный пуховик смотрится потрясающе.
Слезы, которые я сдерживала, беззвучно потекли по моим щекам, но Зак смахнул их, скользнув руками по лицу.
– Мне нравится спорить с тобой, – сказал он, качая головой. – И еще больше мне нравится, когда мы миримся. Честно говоря, я понятия не имею, к чему нас все это приведет, продержимся ли мы до конца жизни или только до следующего месяца, но знаю, что хочу попробовать. Знаю, что сейчас чувствую то же, что и после той самой первой игры.
– И что это?
Он улыбнулся, прижимаясь своим лбом к моему.
– Я не могу отпустить тебя. На данный момент. А может, никогда не смогу.
Я вздохнула, вдыхая его слова как кислород, тем самым давая своему сердцу что-то новое, ради чего оно могло бы биться.
– Когда ты появился на той второй игре, – прошептала я, – я сказала, что ты никогда не выиграешь. Что ты играешь не в ту игру. – Я покачала головой. – Я ошибалась. Это никогда не было игрой. Между нами все было по-настоящему. Вот почему ты не мог отпустить меня. … вот почему я тоже не могу. Причем до сих пор.
Я отстранилась и, встретившись с ним взглядом, приподнялась на цыпочки.
– Любимая сарделька, – сказала я и засмеялась, когда Зак подавил смех. – Я тоже хочу быть с тобой. Я солгала, когда сказала, что не доверяю тебе. И солгала, когда сказала, что мне будет хорошо без тебя.
Зак приподнял брови, его руки скользнули в карманы моего пальто.
– Значит… ты хочешь еще один тренировочный раунд?
Я рассмеялась, мотая головой и обнимая его за плечи.
– Нет, – ответила я. – На этот раз я хочу по-настоящему. Больше никаких тренировочных раундов. Давай играть до конца.
Зак улыбнулся, опуская свои губы к моим и замирая как раз в тот момент, когда они соприкоснулись.
– Я всегда играл до конца.
А потом он поцеловал меня.
Толпа ревела вокруг нас, и я не была уверена, это из-за игры на поле или из-за нас. Я осознавала лишь то, что этот поцелуй скрепил обещание, которое ни один из нас не мог произнести вслух, потому что ни один из нас не мог поклясться, что сдержит его. Мы знали, на какой риск идем, знали, какой прыжок совершаем, но мы держали друг друга за руки и все равно делали это.
Он мог уйти. Я могла уйти. Мы оба можем остаться с разбитым сердцем, сидя
