Нечестная игра - Кэнди Стайнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и все. Еще одна четверть. Последний шанс выиграть игру.
Я снова проверила телефон, и сердце забилось где-то в горле. Но там не было ничего, кроме сообщения от Белль.
Ну? Он появился?
Мое сердце ухнуло, и я шмыгнула носом, глаза слезились от холода. По крайней мере так я сказала себе. Я не могла написать ей ответ, хотя он был ясен. Я еще не была готова принять реальность.
Он не придет.
Грудь сдавило, и я подумала, что потеряю сознание от недостатка кислорода, поэтому откинулась на спинку стула, не в состоянии больше стоять.
Остался последний период. Мы были так близки к тому, чтобы обеспечить себе место в плей-офф.
Никто не заметил грустную, одинокую девушку, проигравшую игру, в которую никогда не собиралась играть.
Я не испытывала восторга от рева толпы. Совсем не желала дать кому-нибудь «пять», когда наш нападающий сделал еще один бросок, или подпрыгивать вместе со всеми остальными, когда они распевали текст песни Bear Down. Я даже не почувствовала, как снег падал на мои щеки.
Завтра, возможно, я буду в порядке. Но сегодня я была далека от этого.
Я стояла в оцепенении, толпа отдаленно гудела, пока я перебирала в уме все «если», «могло бы» и «следовало бы». Мне следовало сказать больше вчера, когда я принесла ему этот билет. Мне следовало извиниться раньше, следовало объяснить Заку, почему я так взбесилась. Мне следовало позволить Белль быть рядом, когда я открывала письма. Может, она смогла бы образумить меня, прежде чем я все испортила.
Теперь уже слишком поздно, но это не мешало мне проигрывать эти моменты в голове снова и снова, как кассету с фильмом, где конец всегда один и тот же, независимо от того, сколько раз я ее смотрела.
Снежинка упала мне на ресницы, и я сморгнула ее, сделав глубокий вдох и подняв глаза к небу, как будто там, в серых облаках, прятались ответы.
Все в порядке, Джемма. Все в порядке. Просто дыши.
– О боже мой, – воскликнула Джанет, сдвинув брови и уставившись на что-то на трибунах позади меня. – Что за чертовщина?
Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь снег и море людей. Я представила, что это кто-то танцует, или, возможно, завязывается драка. Но чем больше я вертелась, вглядываясь в открытое пространство между болельщиками, тем больше понимала, что никто не освистывал и не подбадривал.
Они смеялись.
И когда источник их смеха подошел достаточно близко, чтобы я могла понять причину, мое сердце перестало биться. Округлив глаза, я закрыла рот руками в перчатках.
Сначала я видела его лишь мельком – как раз когда толпа расходилась. Сквозь людей, снующих налево и направо, я рассмотрела его темные глаза. Он не улыбался, хотя все вокруг него заливались смехом – показывали пальцами и подталкивали друг друга локтями, когда он проходил мимо. Несколько человек пытались остановить его, кто-то даже – сделать с ним селфи, но он смотрел вокруг них и сквозь них, что-то ища. Или кого-то.
Это был Зак. Он пришел.
И он был одет как хот-дог.
Я подавляла улыбку, наблюдая за ним. Его глаза отчаянно искали меня, пока он отбивался от шумных болельщиков, пытавшихся потанцевать с ним или дать ему «пять». Зак держал в руках кусок картона и дрожал, его руки и ноги выглядывали из-под костюма хот-дога.
Каким-то образом он пробрался сквозь толпу, и когда добрался до нашего ряда, всем пришлось встать и прижаться к спинкам своих стульев, чтобы дать ему пройти. Он задевал их всех, бормоча «извините», пока я наблюдала за ним и старалась не рассмеяться.
Когда между нами оставалось всего несколько мест, наши взгляды пересеклись, и все вокруг исчезло: толпа, игра, пронизывающий холод.
Он наблюдал за мной, его взгляд смягчился, на губах появилась легкая улыбка, когда он, казалось, впервые сделал вдох. Зак продолжал пробираться ко мне, и я встретила его перед сиденьем, которое принадлежало ему. Мое сердце бешено колотилось в груди, словно хотело вырваться на свободу и побежать к нему.
Он пришел.
Пришел.
Я не знала, как это расценивать. Не знала, безопасно ли было вдохнуть с облегчением, поверить, что он пришел ради меня и что у нас теперь все будет хорошо. Так что в тот момент, когда он приблизился, я скрестила руки на груди в ожидании.
Глаза Зака искали мои. Он сглотнул, а затем покачал головой, с его губ сорвался тихий смешок. Он опустил взгляд на картонку в своих руках, а затем поморщился, поворачивая ее так, чтобы я могла прочитать нацарапанные чернилами слова:
Любимая сарделька[30], ты – та, кого я хочу видеть рядом с собой в игре под названием жизнь.
Джанет и Рой покатились со смеху, увидев плакат, и остальная часть секции, которая тоже видела это, присоединилась к ним. Я улыбнулась, но склонила голову набок, не уверенная в том, что именно значило написанное. Я прикусила губу, поднимая взгляд на Зака, после чего снова прочитала табличку.
Зак издал нечто среднее между смехом и вздохом, а затем, покачав головой, опустил табличку. Он шагнул ближе, сокращая расстояние между нами.
– Романтические фильмы.
Это первое, что он сказал, – первые слова с тех пор как я заявила, что не доверяю ему, что мы не можем быть вместе.
Я нахмурилась, пытаясь понять.
– Ммм…
– Третий пункт, в котором я мягкотелый, – объяснил он. – Романтические фильмы. И книги. И просто романтика в целом, думаю. – Он пожал плечами. – Мика постоянно смеется надо мной из-за этого и, честно говоря, я хотел бы это изменить. Жаль, что я не такой любитель грандиозных жестов и романтических комедий, где в конце всех ждет счастливый финал. Но, черт возьми, я ничего не могу с собой поделать. И теперь, когда у меня появился шанс сделать свой собственный грандиозный жест, я с треском провалился.
Я сдержала улыбку, прикрыв рот рукой. Зак тяжело дышал.
– Сейчас четвертый период. Я пропустил всю игру и заставил тебя мерзнуть здесь, ради всего святого, потому что я бегал по городу, пытаясь найти чертов костюм хот-дога. Знаешь, как трудно найти его сейчас, когда Хеллоуин прошел? – Зак выдохнул. – Это невозможно. А потом я позаимствовал этот кусок картона и маркер у одного из бездомных возле стадиона. Я дал ему за
